Многие профессиональные историки и те, кто писал исследование «1941 год – уроки и выводы», считают, что виной всему слабая теоретическая военная подготовка самого Жукова прежде всего и той чехарды со сменой начальников ГШ и их подчиненных в Генштабе после назначения наркомом обороны Тимошенко: «Негативно сказывались частая смена руководящих оперативных работников Генерального штаба (особенно начальников ГШ и оперативного управления), недооценка и непонимание роли этого органа в стратегическом руководстве войсками со стороны Верховного Главнокомандующего».
Тут стоит пояснить – «Верховного Главнокомандующего» до июля 1941 года еще не было ни в стране, ни в армии – им в июле 41-го стал Сталин. А вот Главнокомандующим в случае начала войны был только один человек – нарком обороны СССР, который и был им несколько первых недель после начала войны. Т. е. именно благодаря Тимошенко перед войной в Генштабе меняли начальников через каждые полгода.
Но заметьте, это именно Генштаб, еще времен Мерецкова, и предложил, а Жуков продолжил осуществлять идею – нанесение мощного ответного удара главными силами РККА по «неосновным» силам Германии. И Сталин тут в принципе ни при чем. Т. е. уже Жуков, зная к весне 41-го, что против КОВО так и остаются «неосновные» войска противника, предлагал именно из КОВО нанести наш ответный удар – «нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны»! А в Белоруссии и Прибалтике наши войска как-нибудь удержат и сдержат главные силы немцев. Но когда эта авантюра не удалась и страна и армия умылись кровью, Жуков стал врать, что войска в КОВО под то наступление немедленное ответное они нагоняли, потому что Сталин «заставлял их в НКО и ГШ считать», что немцы главными силами полезут на Украину и против КОВО они якобы и выставляют свои главные силы.
«Предполагалось, что на минском направлении 63 дивизии приграничных округов, ведя активную оборону, могут противостоять удару главных сил противника. Данное предположение не учитывало реально складывавшейся обстановки, когда немецкие войска упреждали Красную Армию в стратегическом и оперативном развертывании.
Это особенно заметно, когда сравниваются перегруппировки и сосредоточение войск. Уступая противнику в пропускной способности железных и шоссейных дорог, советские войска на 5-й день мобилизации могли сосредоточить в планируемых районах только 17 стрелковых дивизий, на 10-е сутки – 24, на 20-е сутки – 46 и лишь на 35-е сутки – 75 дивизий. Таким образом, переход в общее наступление главных сил был возможен только на 35-е сутки. Даже при одновременном начале перегруппировок противник имел все возможности упредить советские войска в выдвижении и создании группировок сил и средств. Это позволяло ему захватить инициативу и создать предпосылки для успешных боевых действий в начальном периоде войны. В реально создавшейся обстановке вермахт завершил развертывание полностью, а советские войска его лишь начали». («1941 год – уроки и выводы», с. 56)
Т.е. Мерецков (а потом и Жуков), планируя ответный удар из КОВО, по безграмотности или авантюрности своей (предательский умысел пока предполагать мы не можем), не учел, что планируемые им 63 дивизии в Белоруссии просто не успеют подготовиться к войне в случае внезапного нападения врага всеми силами. И не смогут в реальности «противостоять удару главных сил противника», которых согласно «Соображениям Мерецкова», вдвое больше! И тем более переходить в контрнаступление в помощь КОВО «на Сувалки». По крайней мере, переходить в немедленное «общее наступление» главными силами из КОВО, когда главные силы врага чуть не двойного перевеса ударят севернее по нашим войскам, которые однозначно не успеют быть готовыми к этому удару в той же степени боеготовности, как и вермахт – это не просто авантюра, это преступление и осознанное преступление. Ведь готовить планы на какой-то период, на ближайшее время, которые не проработаны и не могут быть выполнены именно в ближайшее время, – это и есть авантюра.
Полковник ГШ РФ задает важные вопросы: «На каком основании Жуков должен был учесть, что планируемые им 63 дивизии в ЗапОВО не успеют быть готовы к войне в случае внезапного нападения? Там были самые небоеспособные дивизии и мехкорпуса? Или местность, которая не способствует ведению обороны? Что там такое, что обуславливает его решение как авантюрное? Посмотрим на соотношение сил и средств… В технике у нас преимущество и значительное, а в людях уступаем несущественно, а уж обороняться – вообще не проблема! Так почему авантюрное и безграмотное?»
Увы, часть этих дивизий была в стадии формирования. Мехкорпуса также были не все боеспособны – в некоторых даже стрелкового оружия у личного состава не было на июнь 41-го. Видимо, трудно было получить на складах вооружение округа и заложить в казармы дивизий. Участок от Бреста до Белостока, около 50 км, должна была закрывать армия, которая существовала только на бумаге. Павлов отмечал состояние войск его округа как плачевное по той же авиации. В общем, на бумаге расписать красиво, кто и как воевать будет – это одно. А вот иметь эти войска в реальном боеготовом состоянии – другое.
А ведь никто вроде не считал Мерецкова или Жукова и ему подобных тупыми недоучками, назначенных вместо «гениальных» поручиков тухачевских командовать Красной армией? Однако эти «стратеги» пошли на подмену утвержденного (одобренного как минимум) Сталиным «южного» (и «северного») варианта, в которых предусматривалась хоть какая-то оборона, при трезвом взгляде на состояние РККА, которая находилась в состоянии реформ и реорганизации. И решили реализовывать свой «южный» вариант отражения агрессии любой ценой. Путем «нанесения мощного контрудара, а не отражения агрессии путем ведения обороны» из КОВО, в то время когда враг главными силами ударит севернее «припятских болот»! Посчитав, видимо, что с этим можно справиться с тем, что есть в армии, в округах.
Как точно отмечает «генштабист» С., Жуков и Тимошенко при этом действовали в пределах своих обязанностей, как нач. ГШ и нарком обороны: «Такое развитие предполагали их должности, заметьте – вторая по значимости у того же Жукова в армии! Это он решением партии и правительства назначен на должность самого компетентного военного, вырабатывающего военные решения, так почему мы обвиняем его в нарушении полномочий, если он ими полноправно обладает? Сталин его и назначил. Это его решение, вполне дозволенное ему этой должностью! В чем преступление? Ошибка? Просчет? Что это, если не выполнение служебных обязанностей, определенных должностью? За что обвиняем? Он имел полное право принимать решение!»
Т.е. Жуков и Тимошенко формально вроде как и не нарушили свои «права и обязанности». Но – они злоупотребили доверием, по сути. А страна и армия получили ошибку, которая стала хуже, чем преступлением. Другой вопрос – неужели они были настолько некомпетентны, что не смогли учесть в своих грандиозных планах реальное состояние армии, не готовой в то время выполнять такие задачи?!
Слабость плана Мерецкова-Тимошенко и соответственно и Жукова, как исполнителя этого плана, не только в том, что «исполнители в округах подвели». Но и в самом Жукове в том числе, который продолжал планировать планов громадье для армии, не могущей в тот момент их выполнить. И как точно пишет полковник ГШ С.: «Поэтому вернули Шапошникова, и битву под Москвой выиграна умом Шапошников, а «дубиной» для генералов – стал унтер Жуков. Но и без этой «дубины» в той обстановке победы быть не могло! Не было у Сталина в запасе «Гинденбургов», о чем он часто и сообщал окружающим, а была рабоче-крестьянская армия, хотя и Красная! См. Мухина: «Если бы не генералы»…»
Так что «Соображения от 11 марта», опубликованные в «Малиновке», это не более чем черновик одобренного Сталиным «южного» варианта из Соображений Шапошникова-Мерецкова. Но и не менее. Однако им пытаются скрыть мерецковско-жуковский «южный» вариант, который на самом деле и реализовывался. Эти «Соображения от 11 марта» – «южный» вариант, который Жуков и должен был отработать к «1 мая» 1941 года и который и был бы одобрен как «южный» вариант Сталиным, на случай если немцы свой главный удар действительно начнут готовить по Украине.
А что же было расписано по другому варианту – по варианту, который на самом деле и должен был быть основным?
«Во втором варианте («северный») с развертыванием главных сил к северу от Брест-Литовска (приложение 16), замысел сводился к тому, чтобы в течение 20 суток, перегруппировывая и сосредоточивая войска, опираясь на укрепленные районы, активной обороной прочно прикрыть минское и псковское направления и не допустить глубокого вторжения немцев на советскую территорию.
В последующем (на 25-е сутки мобилизации) войсками Западного и Северо-Западного фронтов (около 105 стрелковых дивизий, 5500 танков и 5500 самолетов) перей ти в наступление и нанести решительное поражение главным силам противника (около 140 дивизий, из них 10 танковых) и овладеть Восточной Пруссией. Одновременно войсками Юго-Западного фронта, прикрывая частью сил Западную Украину и Бессарабию, нанести поражение ивангородско-люблинской группировке противника и выйти на среднее течение Вислы.
Овладение Восточной Пруссией имело важное экономическое и политическое значение, так как резко снижало возможности Германии в ведении войны. Однако целесообразность нанесения главного удара на этом направлении вызывала большие сомнения Генерального штаба, который вполне резонно считал, что бои в Восточной Пруссии могли принять затяжной характер, а это могло ускорить вступление Балканских стран в войну против Советского Союза. Тем не менее этот (наступательный. –