для достижения этих целей: если надо, эффективно сбить конкретное поколение вредителя. И желательно не одного, а сразу нескольких.
Наконец, материальное средство: нашёл хороший препарат — береги его!
Обратим внимание: эффективная обработка — только средство защиты. Но в идеологии химзащиты это — единственная цель.
Отсюда и пляшем. Ну что можно делать, если «главная цель» — убить то, что сидит и грызёт? Наслаивать одно и то же, как дятел. Популяция при этом закаляется и растёт — потому что никто и не думал её снижать. Препарат теряется — потому что никто не пытался его сохранять.
И вот так, принимая средства за цели, мы и путаемся, предполагая одно, а получая совсем другое! 80% гусениц сдохло: ура! Но почему, бога ради, к осени их ещё больше?..
А можно ли точно определить, насколько верно вы сработали? Да, можно. Есть чёткий показатель эффекта защиты: последействие.
Правда третья:если следующее поколение противника не упало в численности — значит, сработал впустую. Напортачил, запорол, прощёлкал клювом!
Последействие снимает всякую путаницу. Оно исключает безответственность: не даёт закрывать глаза на свой реальный результат. Цель работы — деградация популяции. Значит, только следующее поколение точно показывает, что ты делаешь!
О «нехорошей» химии и «хорошей» биологии
«Звонят из тепличного комбината: «Помогите, тонем — белокрылка!!!» Едем, глянули — белым–бело! Собираем образцы. «Вы чего делаете?! Скажите, чем опрыскивать!» Так мы ещё не знаем! Давайте все ваши яды — будем проверять. Вытаращивают глаза, дают. Смотрим: из двадцати препаратов — один талстар. И даже аплауд, ингибитор хитина, про который японцы клялись, что устойчивость невозможна — и тот почти никак! Оставляем талстар, даём комплексную программу: не потеряйте препарат наслоениями — других нету! Но куда там: уже через год — ноль эффекта. Зачем наслаивали?! «Дык работал же хорошо…»
«Эффективный препарат для агронома — религия, панацея, наркотик. Хоть наизнанку вывернись — будут наслаивать. Хоть пару лет, хоть год подышать спокойно — а потом трава не расти!»
Приезжая в новое хозяйство, Коваленковы уже примерно знают, что там найдут: пару дееспособных препаратов из двадцати — и ошарашенных сим известием специалистов. Столько новых ядов каждый год, и вроде их меняют, ротацию соблюдают — а ситуация всё безнадёжнее! В чём дело?.. В том, что метод ротации работает только на бумаге, а особенно эффективно — на банковских счетах торговых фирм.
Список разрешённых препаратов пухнет на глазах — но вовсе не от новых препаратов, а от торговых аналогов старых (стр. ….). Чтобы ротация работала, нужно менять не названия, и даже не действующее вещество, а химическую группу. Чтобы её выяснить, надо лезть в справочники, и не во всяком найдёшь механизм действия… В общем, морока. Прибавьте сюда безотказный метод откатов, да дешёвые подделки «от Руслана»… Мы не просто наслаиваем — мы усердно закрываем на это глаза.
В итоге устойчивость к ядам не просто растёт, а прёт лавиной. Сначала яды слабеют на треть за сезон, а года через три — вдвое за сезон. В среднем, через 10–15 поколений популяция становится полностью устойчивой. Сегодня около семи десятков популярных препаратов — фос и пиретроидов — работают максимум три–четыре дня с эффектом в 30%. Неустойчивых вредителей уже нет. Многие устойчивы к нескольким химическим группам.
А что было бы, если бы мы использовали химию так, как надо: точно, умно и по делу, в сильных агроценозах, на фоне биозащиты? А была бы она отличным методом экстренной санитарной помощи, достаточно безопасным и очень эффективным. И польза была бы, и устойчивых насекомых не было бы. Только знать и кумекать в такой работе нужно ничуть не меньше, чем в биологической защите!
Правда четвёртая: мы сами убили химический метод, сделав из него религию и тупо наслаивая обработки. Мы сами сделали из химии бомбу. Думали, тут думать не надо! Чёрта с два: надо думать, да ещё как. Причём своей головой, а не чужими инструкциями!
Извечный вопрос: что же всё–таки правильно — химия или био?!
Это всё равно, что спросить у хорошей хозяйки: что же правильно в пироге — мука или начинка?.. Реальная защита — это единое хим–био–агро–эко. На части это делится только у нас в голове!
Вот цель правильной защиты: урожай цел, ценоз становится устойчивым, а патогены остаются неустойчивыми. Ни один метод в отдельности её не достигает. И химия тут особенно беспомощна. Вот уж кому нужна биозащита, так это ей! Без биопрепаратов — ноль перспективы: защиты не даёт, противников закаляет, ценозы убивает. Препараты на глазах сходят на нет, продолжая только травить людей и сосать деньги.
«Сохранить химию без биометода невозможно». Вот, оказывается, в чём проблема! И «химики» начинают это понимать. «Сингента» уже продвигает комплексную защиту, поддержав разработанные в Минводах схемы «взаимопомощи» химических и биологических препаратов.
«Биометод — не разовая мера, а идеология. И главная ошибка — замкнуть его на себе. Сейчас он эффективен не в отрыве от химии, а во взаимодействии».
«Главное в биологической защите — понимать и видеть, как работает химия». Во! А главное в химии — понимать, как работает биология. Чтобы помогать биологии с помощью химии, а химии — с помощью биологии. Добавим сюда ещё агрономию и экологию — и картина станет полной.
У каждого метода своя, строго определённая роль в системе защиты. Химия может эффективно снять вспышку. Но смысл защиты — удерживать противника в минимуме. Тут химия бессильна — зато сильна биология. Только она не нарушает равновесия и не вызывает новых вспышек. Уйти от массового вреда, обмануть патогена, подсунуть ему смесь устойчивых сортов — дело агрометода. Общая устойчивость, запас полезных микробов и насекомых — это может только ландшафт. Ну что тут можно делить?..
Правда пятая: реальная защита не делится на методы. Ни один метод сам по себе не защищает!
Сейчас защитники играют в игру, которая, как «Джуманджи», играет ими самими. Наслоил химию — патоген идёт к цели, а ты назад. Чередуешь химические группы — патоген стоит, и ты стоишь. Освоил взаимопомощь био и химии — вырвался вперёд. А победит только тот, кто оставит противника далеко позади — сведёт его к минимуму.
Вот теперь мы в состоянии представить себе, для чего по всем полям должны скакать зрячие и мобильные спецы по мониторингу. Теперь ясно, какого колоссального уровня осведомлённости требует такая работа. Для нас — невообразимый вал информации. А для грамотного защитника — необходимые данные, без которых он и не возьмётся защищать.
Вот лишь несколько примеров того, что знают и учитывают Коваленковы в своей работе.
Реальная защита на деле
1. ХРОНИКА ГРОЗДЕВОЙ ЛИСТОВЁРТКИ:
ДЕТАЛИ И ТОНКОСТИ ДЛЯ СПЕЦИАЛИСТОВ
ООО «ВИНА ПРИКУМЬЯ» — 450 га виноградников. Стандартная защита по технологическим таблицам — наслоения химобработок.
2002 год и раньше: восемь химобработок от гроздевой листовёртки. В итоге к 10 сентября заселено 60% гроздей, по 6–8 гусениц на гроздь. Десяток обработок от болезней не помогли спастись от массовой серой гнили. Урожай шёл на вино.
К сведению: сейчас в редких винодельческих хозяйствах урожай выглядит лучше. Листовёртка оккупировала почти весь юг. Поэтому танкеры с аргентинским и бразильским виноматериалом курсируют к нам с завидной регулярностью. По этой же причине у нас до сих пор нет закона о вине, и натуральные сортовые вина даже среднего качества — редкость, почти немыслимая для магазинных полок.
Анализ динамики показал: наслоения химии не просто не спасают — они даже не снижают запас листовёртки. Анализ устойчивости к ядам показал: из 19–ти стандартных работает только один (пиринекс), но и его эффективность падает в 3–10 раз за каждый сезон. Сумасшедшие деньги, отданные за яды, реально тратятся на содержание вредителя, потери урожая, травлю рабочих и усиление безработицы.
Подобрали эффективные яды: акарин, пиринекс; ингибиторы развития: инсегар, матч и димилин; бактериальные препараты: БТБ, лепидоцид, псевдобактерин. Ввели строгую ротацию разных групп препаратов. Укрепили технику, стали работать ночью, доставлять растворы на поля. Добились: всю площадь, в каждой бригаде по–своему, обрабатывали за двое суток. В 2004 впервые сделали полноценную чеканку — и эффект обработок вырос ещё больше.
Результат: ежегодно популяция листовёртки уменьшалась. Особенно тщательно снимали третье поколение — снижали зимний запас. За четыре года проблема была снята. Благодаря снятию химического пресса размножились хищники — они взяли на себя по меньшей мере треть популяции.
КАК СНИЖАЛИ ЧИСЛЕННОСТЬ ЛИСТОВЁРТКИ. Снизить общую годовую численность — и есть главная цель защиты. Хорошо видно, что главный инструмент для этого — биогенные и бактериальные препараты. Они выделены жирно.
2002: Би‑58, Би‑58+фьюри, инсегар, фастак+БИ‑58, инсегар, талстар, клипер. Три пика лёта: 16 мая, 1 июля и 25 августа — 500, 520 и 300 самцов на ловушку.
2003: талстар+данадим, моспилан (системник), инсегар,лепидоцид,лепидоцид. Пики: май — 180, июль — 200, август — 80 самцов.
2004: лепидоцид, пиринекс, БТБ, инсегар, лепидоцид. Пики: май — 120, июль — 80, август — 40 самцов. Повреждения не принесли убытков: 1 гусеница на 20–30 гроздей. Такого не было 20 лет!
2005: работали строго выборочно, по анализу численности. Первое поколение только на Агадаи и Дойне — дважды лепидоцид. Тут пик дал 50–80 самцов. Всё остальное — хватило одного лепидоцида: пики не больше 20–30 самцов. Второе поколение: инсегар, матч, БТБ. Третье — трижды лепидоцид, и только на Агадаи вместе с инсегаром или пиринексом: окончательно добить зимующих.