И всё же в крае с виноградарством сверхтяжко. Зона укрывная — урожаи далеко не кубанские. Вот мы: химии стало впятеро меньше, плантации стали ухоженными, люди здоровыми, урожай высоким — да! Но защита дешевле не становится: препараты дорожают быстрее всех доходов. И горючка дорожает, и зарплату надо поднимать! Урожай в 50 ц/га, сданный в виде виноматериала, покрывает максимум 70% затрат. Набрал кредиты, ужал зарплату — и люди разбегаются. Можно было бы выкручиваться на розливе своих вин, так не дают лить: то смена акцизов, то регистрация марок, то штрих–код… Если б вы знали, насколько проще взять дешёвый аргентинский виноматериал — и за полгода окупить без всяких заморочек! Но куда ты без людей? А они без тебя — куда?.. Вот так и живём. Летит российский философ с тридцатого этажа. Пролетает двадцатый: «Ну, пока всё идёт хорошо!»
2. ИСТОРИЯ С СОВКОЙ
СПК «ОВОЩЕВОД»: хлопковая совка на томатах, перцах, кукурузе.
2002 год: в мае на томатах — 10–30 юных гусениц на куст. После пяти стандартных обработок погибло 30%, и в июне — по 4–5 кладок и 40–50 гусениц на куст. После ещё трёх обработок повреждено до 70% плодов. За пять лет такой защиты популяция совки благодарно разрослась в шесть раз. Анализ показал: эффект всех применяемых ядов не выше 25%. Устойчивость совки к ним достигла 270, а устойчивость колорадского жука — 320 (стр. ….).
Поменяли стратегию в корне. Отследили: первую кладку совки раскидывают в основном по сорнякам обочин. Сюда, по началу кладки, выпустили трихограмму, и две трети яиц было обезврежены. По младшим гусеницам — лепидоцид; умерло 80%. До старших гусениц дожило 6–7% популяции. На них выпустили габробракона (стр. ….) — и он убил 90%. От первого поколения осталось полпроцента. Ну, со вторым поколением уже можно работать!
СПК «Агрофирма Ворошилова» просит защитить 1000 га кукурузы: совка и стеблевой мотылёк. Даём по началу кладки трихограмму, трижды — каждый выпуск выбивает по 50–60% яиц. По оставшимся младшим гусеницам — лепидоцид: 80% снято. На остатки старших гусениц — габробракона. Всё, урожай цел.
На другом поле один только габробракон выбил до 70% гусениц совки, и повреждённых початков стало в 2,2 раза меньше. Заодно этот рецидивист парализовал массу гусениц огнёвок и кукурузного мотылька.
В зонах биоконтроля не просто размножается полезная фауна. Важнее, что там восстанавливается природная чувствительность вредителей к ядам. Через шесть лет совка стала чувствительнее на порядок. А там, где химии вообще не применяли, за пять лет её чувствительность вернулась к природной. Поистине, природа поддерживает любое, даже неосознанное отсутствие глупости!
3. РОМАН С ПЛОДОЖОРКОЙ
Сад, хозяйство «Незлобненское». 2001 год: работа стандартными ядами по сигналу ловушек: налетело 20 самцов — дают 7–8 наслоенных химобработок за 70 дней. Результат: повреждена треть плодов, и численность плодожорки не падает.
Просмотрели число яиц, динамику лёта и развития гусениц. Уточнили время кладки. Проанализировали устойчивость — почти все привычные яды ест, не морщась: устойчивость до 120. Работал только талстар!
Перешли на ночную работу: дольше сохраняется эффект. Оставили пару лучших химических ядов. Ввели инсегар, матч, БТБ, лепидоцид. Строго чередовали препараты разных групп.
За три года заметно размножились и активировались хищники. 2001 год: 7 видов паразитов выедают 4–5% плодожорки. 2003 год: 15 видов выбивают до 20%. На этом фоне связка «инсегар (матч) — лепидоцид — БТБ» снимала популяцию на 95–97%.
Точно отслеживая ситуацию, ни в коем случае не допускали ненужных химобработок! За три года свели жёсткую химию к двум–трём обработкам. На «невкусных» сортах смогли обходиться вообще без неё. Повреждённость плодов упала до 3–6%.
Паршу и мучнистую росу так же окоротили биопрепаратами и чередованием разных групп, после чего относительно устойчивым сортам хватало планриза и псевдобактерина (стр ….).
ДИНАМИКА УРОЖАЕВ: 2001 г. — 52 ц/га, 2002 – 76, 2003 – 114 ц/га.
4. ЕСТЬ ВРЕДИТЕЛЬ — ЕСТЬ И ПОДХОД
Все вредители реагируют на биологическую стратегию одинаково: быстро сходят в подполье. Поверить в это трудно. Однозначно: одна химия не работает нигде, а вслепую — работает против нас! Хозяйства не верят, требуют доказать — и Коваленковы доказывают.
Пыхнул клещ. Посмотрели: 200–300–кратная устойчивость к БИ‑58 и данитолу, 50–кратная к неорону. Пошла в разнос грушевая медяница: устойчивость к фастаку и суми–альфа — 100–150. Против клеща ввели в связку акарин. Против медяницы — инсегар и лепидоцид. Установили точные сроки — и везде добились 95%‑ной гибели популяций.
Бобовая огнёвка на сое — большая проблема. Но первичную массу она наращивает в лесополосах, на жёлтой акации и робинии («белой акации»), и сою заселяет с краёв поля. В нужный день, после цветения деревьев, сюда выпускается трихограмма — и выбывает две трети яиц. Потом, на гусениц, спускают голодного габробракона — и на поле попадает в лучшем случае 10% популяции! Химия не нужна: лепидоцид отлично справляется с остатками.
Щелкунов (проволочники) скинули ниже порога вредоносности, применив феромонные ловушки (СПК «Винсадский»).
Колорадского жука дважды через 12 дней накормили БТБ — и картошка осталась целой.
Некоторые хозяйства много лет не применяют химию на зерновых. Нужду точно показывает мониторинг. Если много наездников–теленомин, химия не нужна: они сами выбьют 85% клопа черепашки.
Разные минёры в садах очень вольготно чувствуют себя на фоне химии: внутри листа личинки неуязвимы, а хищников почти нет. Но как разительно меняется картина после снятия химического пресса! За два года минёрами занялись 27 видов хищников — вместо начальных шести. Уже в июле они взяли на себя половину минёров, а в августе — до 80%. Листья живые, почти чистые, и химия не нужна.
Мыши тоже не лыком шиты: к химии приспосабливаются за 4–5 лет. А вы как думали? У нас уже и мыши устойчивые! Но к мышиной сальмонелле — бактерии Исаченко — приспособиться не могут. На её основе готовят бактороденцид, и заражённую им пшеницу варганят на каждой уважающей себя санэпидстанции. Улучшенная приманка Коваленкова выкашивала до 90% мышиной популяции. Россия — дело толстое: недавно бактерию кто–то перекупил, и теперь неясно, увидим ли мы бактороденцид в наших СЭС.
5. РЕАЛЬНОСТЬ АГРОЛАНДШАФТА
Чтобы видеть ситуацию в агроценозе, надо знать не только поля! Ещё важнее знать, откуда приходят и вредители, и хищники. Коваленковы постоянно обследовали все соседние лесополосы, залежи, поля и насаждения. Так возник метод «упреждающего удара» паразитами по первым кладкам вредителей на обочинах и в лесополосах. Так выяснилось: в хозяйствах с разнообразным природным ландшафтом вдвое легче наладить биозащиту и добиться стабильности в агроценозах. И так была открыта огромная защитная роль насаждений сои.
Оказалось, на сое собирается в несколько раз больше хищников, чем на всех прочих культурах — больше 700 видов! Фактически, соевые поля и клинья, сами по себе — эффективный защитный метод. Метод агрономический, и подробнее о нём — в главе об агрометоде.
И, конечно, я не мог не задать свой вопрос: а что будет, если устроить идеальный ландшафт — и вообще ничего не защищать? И с облегчением расстался с очередной наивной крайностью.
Фауна не сидит на месте, как растения на одном поле. Она меняется, плывёт и летит — мигрирует, как наши агроценозы, ландшафты и погода. Мы меняем культуры и сорта, структуру и площади посевов, забрасываем поля в залежь, сажаем сады, вводим новые пестициды — и резко меняем ареалы обитания вредителей, а вслед за ними и хищников. Можно стабилизировать своё хозяйство, но что–то будет наползать от соседей. Можно уравновесить целый район, но кто–то всё равно прорвётся из других районов. Можно слишком расслабиться — и постепенно накопить критическую массу вредителя.
Да, в богатом ландшафте, несомненно, ситуация стабильнее и спокойнее: численность вредителей меньше, вспышки реже и намного мягче. Но совсем спокойно не будет никогда. Где–то недалеко обязательно растёт какая–то масса, и эта бомба ждёт своего часа. Одна тёплая зима, один ливень — и кто–то рванёт! Обычно это бывает раз в 7–10 лет, и часто по пикам Солнца.
Лет шесть назад миллион огромных, ярких гусениц бражников лавиной полз через шоссе на подсолнух и гречиху. Эти восхитительные бабочки несколько лет накапливались на соседней залежи — и теперь жаждали корма! Пока разобрались, они успели объесть край полей на полсотни метров вглубь. Несколькими годами раньше — вообще бедствие: кузнечики тучей накрыли половину Ставрополя. Они хрустели под колёсами, облепили фонари и стены домов, лезли в квартиры! Откуда взялись, почему?.. Американская белая бабочка вдруг накрывает целый район — и в одну неделю оголяет все деревья. Тут, конечно, поднимай вертолёты — бей точно и жёстко. А ведь всё это можно было увидеть и предсказать прошлой осенью!
Как–то, ещё в Таджикистане, вдруг поднялась буча областного масштаба: внезапно сгнил весь Кандак — знаменитый на всю Европу абрикос. Под деревьями — сплошной слой гнилых плодов. Власти готовы были превратить долину в озеро ядов! Но обратились к Коваленкову — его мнение тогда уже высоко ценили. Он поехал, посмотрел: абрикосовая толстоножка! Лет десять накапливала массу — и вот рванула. И никакой яд не поможет: вся популяция уже ушла на зимовку — в косточки. Выход был один: собрать все косточки — и сжечь. Представляете, насколько дико это звучало? К чести властей, они поверили и подняли народ. Собрали и сожгли 8000 тонн косточек! И толстоножка больше не появилась.
Симпатичный жук — шпанка красноголовая — в природе выедает яйца саранчи. И вот её в массе обнаруживают на огородах. Оказывается, она всеядна: выела саранчу — переходит на овощи. И, что характерно, уже устойчива ко многим ядам!
На винограде недавно появилась цикадка — и понемногу растёт. На томатах клопы медленно вытесняю