— Ее смотрели?
— Да, — кивнул Андрей, — и машины там нет.
— То есть он знал о камере, так?
— Выходит, так. Скорее всего, заезжал через дворы.
— Может, поспрашивать кого?
— Можно, конечно, но учитывая, что они встречались ночью… Кто там их увидит?
— Давай все-таки попробуем.
Андрей немного поглазел на меня.
— Ну хорошо, давай. Что предлагаешь?
— Съездим к полуночи туда? Вдруг круглосуточные магазины? Или еще что? Если они каждый день уезжали дворами, их могли заметить.
— Может, поручим это дело кому-нибудь?
Я вздохнула, спорить с Андреем, конечно, не могу.
— Может, этот кто-нибудь пока покатается по области, опросит родных погибших парней? — закинула-таки удочку, а Андрей вдруг рассмеялся. Искренне так, от души. Чем сумел сбить с толку. Я привыкла к нему расчетливому и холодному.
— Ладно, Даша, хочется тебе пошататься ночью, давай пошатаемся.
— Спасибо, — подняла на него глаза, мы встретились взглядами, немного помолчали, и я почувствовала, как в воздухе начинает разливаться приятное томление. В этом вопросе мы понимали, кажется, друг друга без слов.
— Иди ко мне, — сказал Андрей, вышло немного хрипло, я тяжело выдохнула, перебралась к нему на колени. Сама наклонилась, чтобы поцеловать, но натолкнулась на изучающий взгляд и замерла. Хотела спросить, что не так, облизала пересохшие губы, а Андрей вдруг провел большим пальцем по моему виску вниз к губам, от них к подбородку, я сглотнула.
— Красивая ты, Даш, — сказал мне, я ещё больше растерялась, не зная, как реагировать. — Красивая и несчастная.
Эти слова были как удар под дых, внутри неприятно вздрогнуло, прокатилась волна по телу, а в горле встал ком.
— Не улыбаешься никогда, — Андрей словно не замечал моего состояния, гладил мое лицо, следя за своими движениями. — Мне кажется, ты и не умеешь улыбаться.
Горечь начала разъедать глаза, я хотела слезть с него, но Андрей удержал, прижал к себе.
— Зачем ты это говоришь? — я посмотрела исподлобья, он сощурился.
— И прозвище у тебя подходящее очень: Ворона… Недоверчивая, готовая отбиваться от каждого слова… В стороне стоишь и ждешь нападения…
Мне стало не по себе. Странное было ощущение, словно человек тебя читает, как книгу. Конечно, я не удивилась тому, что он знает мое прозвище, справки ведь наводил. А вот остальное… Не уверена, что я готова была это обсуждать.
— Перестань, — это все, на что меня хватило. — Не надо этого всего.
— А что надо? — теперь он смотрел с любопытством. Словно я мышка подопытная: он мне слово, и реакцию записывает.
— Ничего не надо, — я отвернулась. — Секс — пожалуйста… О компромате, о смерти Кристины… А этого не надо.
— Все строго в рамках договора, — хмыкнул Андрей, а мне стало от этих слов больно. Я резко повернулась к нему.
— А ты расскажешь мне?
— О чем?
Я покачала головой, пожимая плечами.
— О той, которая не такая, как все?
Взгляд его стал жестче, но почти сразу Андрей усмехнулся и поднялся вместе со мной. От неожиданности я ойкнула, схватив его за плечи. Вскоре мы оказались на кровати, но в этот раз все было не так… Странно, плохо. И почему-то в голове сидела мысль: по договору.
Глава 19
Остаток вечера мы практически не говорили, если только по мелочам. Андрей сидел в комнате, я устроилась с книгой в кухне, хотя не прочитала даже десяти страниц. На душе от всех этих разговоров было неспокойно. Странно это — неприсуще Андрею вещи такие говорить. А может, просто у меня в голове образ создался, а на самом-то деле я ведь ничего не знаю об этом мужчине. Вообще ничего. Вспомнила его рассказ о семье, да уж, не густо.
К дому Кристины мы приехали в половине двенадцатого, на этот раз Андрей посчитал, что можно не прятаться, и мы ехали на его машине. Ближе к месту мне стало казаться, что Андрей прав, и затея на самом деле глупая, но раз уж приехали, пришлось идти. Машину мы оставили недалеко от въезда во двор, а сами зашли в него. Я посмотрела на окна, высчитала квартиру Мишиных: темно. По периметру двора горели тусклые желтые фонари, освещая куски пространства. Я застегнула молнию до конца, чувствуя, что зябну.
— Ну куда пойдем, мисс Марпл? — пошутил Андрей, я пожала плечами. Мы неспешно отправились по дворам, наши шаги гулко отдавались в тишине. В одном из дворов обнаружилась компания молодежи, но мы не стали к ним подходить: судя по громким голосам и запаху, все были пьяны.
— Он мог куда угодно по этим дворам уехать, — покачала я головой. — Просчитать, где нет камер, и все дела.
— Он так и сделал.
Мы прошли в обратном направлении, молчали, я корила себя за бестолковую идею. И чего Андрей пошел у меня на поводу? В этот момент распахнулась дверь одного из подъездов, вышел высокий худой мужчина, фонарь горел как раз над ним, я разглядела седую голову и впалые щеки. Рядом с ним было две здоровых собаки, по виду обычные дворняги. Одна из них тут же подбежала к нам и стала тыкаться носом в руку. Андрей потрепал собаку по загривку.
— Алекс, ко мне, — прикрикнул мужчина по-доброму, пес еще вильнул хвостом и побежал к хозяину, который как раз закуривал. Переглянувшись, мы с Андреем приблизились.
— Доброй ночи, — улыбнулся он, — скажите, вы в это время часто гуляете?
Мужчина перевел взгляд с него на меня и обратно.
— Да считай каждый день. Собак выгуливаю… А что случилось?
— Слышали, может, в Малахово девушка утонула.
Он вздохнул.
— Слышал, конечно. Она же тут недалеко жила. Кристина… С сыном моим вместе на плавание ходили несколько лет назад. Он потом забросил, лентяй, а она долго занималась вроде… И вот так умерла при этом… А вы почему интересуетесь?
— Не видели вы ее в это время на улице в этот месяц? — Андрей начисто проигнорировал неудобный вопрос. Мужик поглазел, а потом проявил сообразительность:
— Вы что же думаете, она не сама?.. А ведь сказали, под наркотой была…
— Мы пока ничего не думаем, — заметил Андрей, — просто расследуем некоторые моменты ее биографии.
Мужик похлопал глазами, затянулся успевшей истлеть сигаретой и выбросил окурок в ближайшую урну. Собаки начали кружить вокруг него.
— Давайте пройдемся, — сказал нам. Мы не спеша двинули по узкой асфальтированной дорожке между ограждением детской площадки и скамейками.
— Видел я ее, — кивнул он, — не раз видел… Первый раз внимание обратил, наверное, недели три назад. Я с собаками гулял, а они тут проезжали, с машиной не могли разъехаться. Я мимо шел, по инерции глянул, ну и узнал ее.
— А она вас видела? — влезла я.
— Не думаю, что обратила внимание. Они там маневрировали… Я бы, наверное, если бы не тот случай, и не заметил бы их… А тут отложилось в голове, и стал регулярно отмечать, что они примерно в это время аккурат одной дорогой. Машина то есть, бордовый жигуленок-девятка.
Мы с Андреем переглянулись.
— Номер не запомнили случайно?
— Нет, не смотрел даже… Хотя, признаться, любопытно было, куда она по ночам шастает. Понятно же, что можно во дворах не толкаться, так ведь? Выехал на дорогу… А если так, выходит, не хочет светиться пацан… Хотя какой он пацан… Я тогда подумал еще, что поэтому таяться. Кристине, считай, лет восемнадцать-девятнадцать, а ему под тридцатник. Хотя выглядит, как подросток, с капюшоном на голове, худой, взгляд исподлобья… Смазливый, бабам такие нравятся.
— Так вы его видели в лицо, выходит? — нахмурилась я.
— Видел, в тот вечер первый видел, когда они разъехаться не могли. А больше нет, только машину. Ну если подумать, вряд ли там разные люди ездили, так?
По идее, так. Вопрос, кто этот мужчина? Может, на самом деле именно он ее большая тайная любовь? Ночные вылазки тому явное подтверждение. Если бы не случайность и не везение, никто бы их вообще не увидел. А с Антоном Кристина могла встречаться из-за бойцовского клуба. И таилась как раз она сама, а не Черепанов? Не хотела, чтобы у кого-то возникли лишние вопросы и интерес?
Эти мысли я поведала Андрею, когда мы ехали обратно.
— Похоже на правду, — ответил он, — только вопрос: кто этот парень и где его искать. И связан ли он со всей этой историей бойцовского клуба.
— Думаешь, они могут развиваться параллельно? — нахмурилась я.
— Вполне допускаю. Парень может быть женат, да даже просто развлекался с молоденькой девчонкой. Конечно, по согласию, но светиться не хотел.
— Потому приезжал ночью? Утолял, так сказать, потребность и отвозил обратно?
— Вроде того.
— Тогда он вряд ли женат, если учесть, что здесь бывал чуть ли не каждую ночь.
— Ладно, поищем. Номера нет, это, конечно, плохо. Иголка в стоге сена.
Дома мы сразу легли спать, без намека на интим. Андрей отвернулся к своей стене, я к своей. Все дурацкие разговоры. И так ситуация не то чтобы нормальная, а тут еще началось… Оба хороши, он со своими мыслями, я — с вопросами… Я вздохнула, закрыла глаза, веля себе спать, и тогда услышала слова Андрея:
— У нее были проблемы с психикой.
Замерла, потом аккуратно повернулась. Андрей лежал на спине, подложив руку под голову.
— Сильная эмоциональная травма, — продолжил он, — попытка покончить с собой, долгая реабилитация. Периодические откаты к антидепрессантам. Она не хотела быть со мной, можно сказать, презирала. Я надавил на ее брата, заставил его пойти на мои условия. И она стала жить со мной, думая, что спасает его от разорения. Конечно, ненавидела, — Андрей усмехнулся, я лежала, затаив дыхание. — А я сразу понял, что она особенная. Я хотел ее спасти, вытащить из этого ада, но у меня не получилось. Она просто не воспринимала меня как человека. Я ловил каждую ее улыбку, а она меня не замечала. Только ненавидела, иногда тихо, иногда это прорывалось наружу. А потом я понял, что должен ее отпустить.
Он замолчал, я лежала, не зная, что сказать. Такого точно не ожидала. Значит, любил все-таки. И любовь принесла боль, потому проще ее отрицать, проще вступать с женщинами в потребительские отношения?