— Полная жесть, — высказалась я все же. — И что теперь делать с этой информацией?
— Пока ничего. Будем думать. У меня возник такой вопрос: как Кристина добыла эти имена?
— Через Антона?
— Маловероятно, что он ей растрепал данные, это первое, а второе, вряд ли он лично подбирает бойцов. Он дал зал в своем клубе, может, даже и идея его была, но организация точно на других людях.
— Кристина нашла этого человека? И он тот, кто приезжал к ней по ночам?
— Мысль интересная, но по срокам не проверить. Мачеха сказала, что Кристина стала убегать из дома около месяца назад, но это не значит, что они не встречались раньше.
— Митяев видел ее с Антоном около месяца назад, чуть больше, — воодушевилась я, — логично предположить, что она вызнала данные человека и начала обхаживать его.
— Прямо не девчонка, а какой-то шпион, — хмыкнул Андрей.
— Ну если есть цель…
Я запнулась, потому что вновь столкнулась с вопросом: а какую собственно цель преследовала Кристина? Зачем полезла в опасную игру?
— Цель должна быть, — сказала упрямо, хотя Андрей и не спорил со мной.
— Должна. Только где ее искать, вопрос.
Мы немного посидели в молчании, я переваривала информацию, Андрей, кажется, ни о чем не думал, сидел расслабленно, вытянув ноги. Ну у него было уже время все осмыслить, он-то раньше это узнал.
— Все упирается в этого ночного гостя, — сказала в итоге. — Ну если нет еще кого-то, о ком мы не знаем.
— Согласен. Но боюсь, найти его будет сложно. Если смотреть по обстановке и рассказу того собачника, машина выезжала через дворы на улицу Дибунова. Там на несколько километров вперед двухэтажные послевоенные домики, никаких камер, сама понимаешь. Вывернуть с Дибунова можно на Школьную, а с нее потом так же дворами удрать куда угодно. Камеры в округе проверяют, но пока результата нет.
Я сощурилась, глядя на него, он вздернул бровь вопросительно.
— Откуда у тебя такие связи, Андрей? — спросила осторожно. Все-таки в городе он чужой человек, а людей вот разных напрягает.
— Я же бизнесмен, Даш, без связей никуда.
— А ты не боишься, что это может быть опасно? Что через этих людей кто-то выйдет на тебя?
— Нет, не боюсь. Потому что на меня они не выйдут. Или ты думаешь, я сам с этими людьми общаюсь?
Я промолчала. Ладно, если он уверен, то мне ничего другого не остается, как тоже довериться.
— Кстати, о целях, — вернул Андрей себе внимание. — Ты-то какие преследуешь, Даш? — Я посмотрела непонимающе. — Ты знаешь, кто убил Кристину, предполагаешь, за что. Ну найдешь доказательства, положим, повезет. Что ты с ними делать будешь? Пойдешь в полицию?
Вопрос был правильный. Очень правильный. Странно, что я сама себе его не задала еще. В полицию идти глупо. Никто мне не поверит, а даже если поверят, то позвонят, кому надо, чтобы уладить вопрос. Да и с чем я к ним приду? У меня только домыслы, никаких четких улик, людей, которые могли бы дать показания. Вот тот же Захаров… Но я понимаю, почему он молчит, его жизнь наверняка после правды будет стоит немного, а главное, окажется короткой. Как и моя в таком случае.
— Я просто хочу, чтобы мне не угрожала опасность, — сказала в итоге.
— По факту сейчас она тебе не угрожает. Если Давид и надумал что-то касательно твоих изысканий, он оставил это при себе. Скорее всего, решил, что разберется сам. Особенно зная методы своих товарищей.
— Они ему не товарищи.
— Он ведет с ними дела, — пожал плечами Андрей. — И находится в зависимом положении от Жильцова. Желание избавиться от этой зависимости закономерно, но выполнимо с трудом. Вот и приходится смиряться и вести дальше бизнес. Деньги, как говорится, не пахнут.
— Это… — я запнулась. — Это просто отвратительно. И ты тоже так живешь?
Он немного помолчал.
— Когда-то жил, — сказал наконец, — но потом нашел способ это изменить, — на мои расширенные глаза с насмешкой добавил. — Никого не убивал, если тебе это интересно.
Я покивала, отворачиваясь. Я ничего о нем не знаю, и не знаю, что спросить. Хочу знать больше и не хочу одновременно. Его жизнь меня по большому счету не касается. Когда-то эта история закончится, и мы разойдемся. Это очевидно нам обоим, я думаю.
Мне вообще повезло, что Андрей согласился помочь. Полагаю, если бы не история пятилетней давности, он отказал бы. Секс точно не повод ввязываться в подобные дела. По факту, он может в любой момент выставить меня из квартиры, и я ничего не смогу сделать. И даже пойму его. Потому что история гибели Кристины обрастает слишком опасными подробностями.
Одна бы я, может, и сидела бы в квартире, а может, продолжила свои поиски. С ума можно сойти было бы, ожидая, что за тобой придут. Особенно когда знаешь, как это происходит.
Я обернулась, почувствовав движение, Андрей пересел ко мне, рассматривал внимательно, но взгляд его почему-то успокаивал. Усмехнулась.
— Наверное, я кажусь тебе наивной и глупой? — спросила его. Он отвел взгляд, в уголках губ скользнула едва заметная улыбка. Когда снова на меня посмотрел, сказал:
— Иди ко мне.
Я потянулась навстречу сразу, не задумываясь, а он обнял меня, прижал к себе. Я вцепилась в него с какой-то отчаянностью. Давно меня так не обнимали: нежно, ласково, словно я оказалась под защитой, словно можно выдохнуть теперь и какое-то время не дергаться от каждого шороха, не ждать от жизни и людей подлостей.
Мне хотелось отстраниться, хотелось сказать, что не надо этого, потому что когда все кончится, мне будет тяжело снова привыкать быть одной, быть сильной… Но я только уткнулась носом ему в шею, зарылась руками в волосы. Главное, сейчас не ляпнуть какую-нибудь глупость. Я немного отстранилась, поймала все тот же внимательный взгляд.
— Как думаешь, все хорошо будет? — спросила зачем-то, не конкретизируя. Андрей усмехнулся.
— Думаю, да, — сказал в ответ. Вот так просто, правда, верит? Или говорит, чтобы поддержать? Впрочем, он не похож на человека, который будет раскидываться словами.
Андрей взял мое лицо в руки и начал целовать, аккуратно так, словно ждал, что я отстранюсь. Но мне бы такое и в голову не пришло, я ответила, прижимаясь к нему сильнее, и на какое-то время мысли о будущем ушли на второй план.
Глава 21
Мы лежали на кровати, за окном уже было темно, но мы не спали.
— Лука был у тебя первым? — спросил Андрей. Я помедлила с ответом, посмотрела на него, глаза, привыкшие к темноте, выхватили черты лица.
— Да.
— Странно.
— Почему?
— Тебе сколько было?
— Двадцать один, когда мы познакомились.
— Я думал, девочки из детдома теряют девственность рано.
Я фыркнула, усаживаясь на кровати, кутаясь в покрывало.
— Вообще-то, так и есть в большинстве случаев. Но все равно замечу: мы как бы тоже люди.
— Ты это к чему?
— Ты уже второй раз за вечер говоришь о детдомовских, как об отдельном виде человеков.
Андрей усмехнулся.
— Извини. Мне кажется, вы и есть отдельный, разве нет?
— Так можно всех людей раскидать по категориям, и нормальных останется не так уж много. Но куда нам до вас, с мамами балеринами и папами инженерами.
Мой камень не попал в цель. Отлетел от Андрея, даже не задев. Вот ведь толстокожий. Только усмехнулся, притянул меня к себе, уложил головой на свои колени, погладил по лицу и шее. Начал задумчиво перебирать волосы.
— Мама растила меня одна, — сказал вдруг, — в советском союзе их отношения не были возможны, несколько лет они поддерживали тайную связь, а потом разошлись. Он женился, а она замуж не вышла. Посвятила жизнь мне, так говорила. Зря, конечно, я ее об этом не просил. Тем более у мамы были свои понятия о воспитании. Чувства она привыкла не проявлять, всегда ходила с холодной маской на лице. Меня муштровала, не воспитывала. Отказалась от карьеры, от мужчин. Не думаю, что это сделало ее счастливой.
— Вы часто видитесь?
Он помедлил с ответом.
— Теперь нет. Я ее люблю, конечно, но… Так вышло.
— А отец?
— С ним общаемся. Да он и не отказывался от меня, мама не хотела до поры, до времени, чтобы мы виделись. Он не приезжал, я знал о нем на словах. Нормально мы стали общаться только несколько лет назад.
Мы еще помолчали, я пошутила, глядя на Андрея:
— Вот, сам не очень-то нормальный, а на меня гонишь.
Он засмеялся, качая головой.
— Какая ты еще девчонка, Даша…
— Наивная, глупая, — подсказала с сарказмом слова, сказанные мной же. — Было время, даже в сказки верила.
— И поэтому Лука стал первым? Ждала единственного и неповторимого?
— Вроде того, — сказала я неловко, села, вздыхая. — Это плохо?
— Нет, почему… Хотя союз был нестандартный.
— Его родные были против, хотели девушку их национальности и культуры. Лука со всеми поссорился, сделал мне предложение.
— Чем он занимался?
— Толком ничем. У него были выкуплены помещения в центре, он их сдавал и на это жил. Вкладывался в какие-то проекты. В основном стартапы в Интернете. Что-то удавалось, что-то нет.
— Наркотики?
Я поколебалась.
— Да. Давид, наверное, единственный, кто не употребляет эту дрянь. Младший брат тоже на кокаине сидит. Лука поначалу скрывал от меня, когда узнала, был скандал. Он говорил, что употребляет редко, что все контролирует. Воздействовать на него у меня не получалось.
— А ты?
— Я? Нет. У нас в детском доме, знаешь, сколько всякой дряни было? Это тебе не кокаин, — я хмыкнула, — клей нюхали, некоторые, особо пронырливые, доставали химию. Я насмотрелась там столько, что ума хватило никогда не прикасаться.
— Знаешь, Даша, ты на редкость сознательная девушка.
Я рассмеялась. Наверное, так и было, просто в свете всех событий звучало смешно. Мой смех разрезал тишину и оборвался вместе со взглядом Андрея. Даже в полутьме я видела, как он изменился. Убрала улыбку, сглотнула.
— Что? — спросила его. Андрей качнул головой.