В свое время Мак считала мать красивой. Но жестокая правда, которую не в состоянии скрыть никакая губная помада или красивое платье, недолго оставалась тайной.
Мак отключилась, чувствуя себя как обычно после разговора с матерью – встревоженной, обеспокоенной и немного разбитой. Ей могли бы помочь крепкие объятия или веселая собака, решила Мак и взяла ключи.
Двери ангара пожарной станции были открыты, там сновали волонтеры из второй смены, занимавшиеся рутинной работой. Ярко горел свет, сияли автоцистерны, и люди делали то, к чему они были призваны. Это был бальзам на ее истерзанную душу.
Мак припарковалась и вышла. Теперь она чувствовала себя дурой.
Ей нужно было сначала написать ему эсэмэс или, что еще лучше, поехать прямо домой. Она не собиралась рассказывать Линку о своей матери. Это открыло бы двери в ее детство. А не было никакой причины копаться в этой грязи. Она выжила. Она не стала жертвой. И смотреть вперед было разумнее, чем оглядываться назад.
Но послышался радостный лай, и Саншайн галопом поскакала в ее сторону.
– Привет, дружище, – сказала Мак, опускаясь на колени, чтобы хорошенько потрепать собаку за загривок. Уступив своей потребности в успокоении, Мак зарылась лицом в мягкую, светлую шерсть собаки.
Саншайн ухитрилась лизнуть ее в лицо, и Мак рассмеялась, думая о том, обрела ли ее мать такого рода радость, общаясь со своей собакой.
– Хотел бы сообщить, что случаи похищения собак учащаются, – крикнул Линк в мегафон, неторопливо выходя из гаража. – Леди, отпустите собаку.
Мак выпрямилась, стряхивая с брюк пыль и собачью шерсть. Линк был одет в камуфляжные брюки и рубашку-поло с длинным рукавом и с эмблемой пожарной команды, рубашка сидела на нем как влитая. Кепка была повернута козырьком назад, а подбородок испачкан смазкой. Дерзкая ухмылка была как раз тем, что было нужно, как и крепкие объятия, в которые Линк заключил Мак.
– Приятный сюрприз, – сказал он, отклоняясь назад и под оценивающий свист и гиканье всей команды отрывая ее от земли.
– Привет, – сказала Мак, чувствуя, как лед у нее внутри тает, каким-то образом превращаясь во что-то жидкое и теплое.
– Как прошел день, Дрими? – спросил Линк, ставя ее на ноги и обвивая рукой плечи.
Прежде чем она успела ответить, заревел сигнал тревоги.
Все, кто был рядом, мгновенно пришли в движение.
– Что там у нас? – перекрывая шум, закричал Линк.
– Машина врезалась в строение, возможна остановка сердца, – крикнул в ответ Броуди, натягивая снаряжение.
– Как насчет того, чтобы проехаться, док? – предложил Линк.
Врач-травматолог никогда не помешает на месте аварии.
– Поехали.
Схватив медицинскую укладку, Мак погрузила ее в штабную машину. Через несколько секунд Линк, успевший надеть верхнюю часть снаряжения, уселся за руль. Когда они отъезжали, пристегнутая к поводку Саншайн уныло смотрела им вслед.
– Будь послушной девочкой, – крикнул ей Линк в открытое окно.
По пути Мак, привычная к мигалкам, сиренам и скорости, трижды проверила свои запасы, а Линк переговаривался по радио с диспетчером, собирая информацию. Пожарная машина ехала за ними, и скорая помощь тоже была в пути.
Они выехали за пределы города и повернули к фермерским угодьям и домам с большими дворами.
Вечерело, и в воздухе ощущалась прохлада.
– Приехали, – сказал Линк. – Команда прибывает на место происшествия.
Они вместе вышли из машины и побежали к месту аварии.
Это был седан или то, что осталось от него, вдавленный в маленький белый фермерский домик, стоявший у дороги. Водитель все еще находился за рулем.
– Он не дышит, и я не могу нащупать пульс, – сказал мужчина в джинсах и фланелевой рубашке, не отходивший от открытой двери со стороны водителя.
– Спасибо. Давайте вытащим его, – сказала Мак.
– Я помогу, – сказал Линк. Он поймал легкий брезент, брошенный ему Броуди, и разложил его на земле в нескольких футах от машины. – Лайторз, возьми на себя командование и пошли инженеров в дом. Посмотрите, цело ли здание.
– Принято, шеф.
Скорая помощь еще не приехала, и, чтобы вытащить мужчину из-за руля и положить его на землю, потребовались усилия Мак, Линка и еще одного пожарного. Лицо потерпевшего, ударившееся о подушку безопасности, было залито кровью.
– Дедуля! – Это плакал мальчик, которого обнимала жена фермера.
Мак смачно выругалась.
– Что? – спросил Линк.
– Это Лерой Махони. А это Тайрон, его внук, – сказала она, разрезая сверху донизу свитер Лероя. – Пульса нет. – У Лероя уже посинели губы.
– Черт, – прошипел Линк.
– Иди, – твердо сказала она. – Уведи ребенка. Он доверяет тебе.
– Лайторз, пойди сюда, – позвал Линк.
Появился Броуди и опустился на колени.
– Что у нас, док?
– Мужчина, 68 лет. Возможен инфаркт миокарда. Пока не приехала скорая с дефибриллятором, начинаем делать искусственное дыхание и закрытый массаж сердца. Проверь, нет ли других повреждений. – Пока Броуди внимательно осматривал неподвижное тело Лероя, она надавила на грудную клетку. – Посветите сюда.
Она не подняла глаз, когда свет прожектора залил брезент. Она не обращала внимания на вой приближавшихся сирен или инженерную команду, пробиравшуюся в дом. Единственное, что существовало в целом мире, было молчащее сердце Лероя.
Мак остановилась, чтобы передохнуть, и проверила жизненно важные органы.
– Пульса нет. Дыхания нет.
– Возможно, у него перелом запястья, необходимо наложить швы на лоб. Не уверен, повреждены ли шея и позвоночник, – доложил Броуди, когда она снова надавила на грудь Лероя.
– Достань из моей сумки адреналин, – сказала Мак, продолжая делать непрямой массаж сердца и считая про себя. – Верхний передний карман.
За ее спиной началась какая-то суета.
– Мэм, мне нужно, чтобы вы отошли. – Над ней маячил фельдшер.
– Это доктор О’Нил, а не мэм, и вы загораживаете мне свет, – выпалила Мак. – Мне нужно, чтобы вы поставили ему катетер в вену. И пусть один из вас, ребята, проверит ребенка. Он сидел на заднем сиденье.
Один из фельдшеров поспешно отошел, тот, который назвал ее «мэм», опустившись на колени напротив, снял с плеча сумку.
– Вы еще не ввели ему адреналин?
– Нет. – Пот рекой тек по ее спине. – Третий заход непрямого массажа. Ни дыхания, ни пульса.
Лерою дали кислородную маску, и в ту же секунду, когда ему поставили капельницу, фельдшер ввел адреналин. Другой фельдшер наложил датчики электрокардиографа.
– Разряд.
– Отойдите.
– Ничего, – сказал фельдшер, считывая показания с портативного монитора.
– Еще раз, и вызовите вертолет, – решила Мак, смахивая рукой пот со лба. Из-за неудобного положения у нее разболелась лодыжка.
Мак снова приступила к массажу, еще один разряд. Еще один укол адреналина. Они ввели жидкость в катетер. Все равно ничего.
– Твою мать, – пробормотала Мак.
Она не смела смотреть на Тайрона. Но ей были слышны успокаивающий голос Линка и тихие рыдания ребенка.
– Вы не сделаете этого сегодня вечером, Лерой, – проворчала она. – Давайте еще.
Снова и снова она повторяла процедуру.
– Похоже на внутреннее кровотечение, – заметил фельдшер, увидев ярко-фиолетовое пятно на груди Лероя.
– Вертолет будет через восемь минут, – доложил Броуди.
– У нас нет восьми минут, – сказала Мак. – Положите его на щит и дайте мне скальпель.
– Что вы собираетесь делать? – спросил фельдшер.
– Мы вскроем его.
Глава 42
Линк практически вырос на таких местах происшествия, как это. Вспышки прожекторов, согласованные движения женщин и мужчин, стоявших между ужасом и толпой зевак. Лица, окрашенные красным и синим цветом. Напряжение десятков человек, вместе возносящих молитвы и надеющихся.
Но он понимал, что происходит нечто экстраординарное.
Оставив Тайрона под присмотром фельдшера скорой помощи, Линк вернулся туда, где находилась Мак. Она коротко отдавала команды, ее руки в перчатках работали согласованно, так, что невозможно было уследить за их движениями.
– Вы не можете просто вскрыть его здесь, – предупредил фельдшер напротив нее.
– Потом будете спорить со мной. Когда я сделаю разрез, вы остановите кровотечение и освободите мне место, чтобы я сделала массаж сердца.
– Мы не знаем, принимает ли он кроворазжижающие препараты, – снова попытался возразить он. – Парень может на месте истечь кровью.
– Парня зовут Лерой, и я знаю, что он не принимает кроворазжижающих препаратов, потому что я, черт побери, его семейный врач. И я не позволю ему умереть на глазах у внука, поэтому давай, мать твою.
Линк был ошеломлен. На него обрушилась такая огромная волна любви и гордости, что у него подкосились колени.
– Согласен, доктор. Вы когда-нибудь прежде делали такую операцию?
– Нет, – ответила Мак, вонзая скальпель в грудь Лероя Махони.
– Ни хрена себе. Если она…
– Да, – сказал Линк, когда Броуди с побелевшим лицом подошел к нему.
Броуди взял радиопередатчик.
– Диспетчер, это пожарный расчет 231, мы на месте аварии на Малберри-роуд. Врач выполняет открытый массаж сердца. – На секунду повисла тишина.
– Принято, расчет 231. Скажу, чтобы летели побыстрее, – раздался невозмутимый ответ.
На месте аварии воцарилась тишина, и Линк представил себе, как десятки молитв, воспарив над прожекторами, растворились в тумане.
– Следите за кровотечением, – приказала Мак. Она по запястья погрузила руки в грудную клетку Лероя. Линк ощутил легкое головокружение, и он не знал, от любви это или от невозможности наблюдать за тем, как его девушка играет с человеческой жизнью.
– Прекрасно, – сказала Мак. Прожектора освещали ее сосредоточенное лицо. До Линка донесся слабый звук подлетающего вертолета.
– Кровотечение под контролем, – хрипло доложил фельдшер.
– Хорошо. Подождите. По-моему, я что-то чувствую, – сказала Мак. Все затаили дыхание.