Свободная рука Линка сжалась в кулак.
– Когда отключилось электричество, Венди ушла к подруге. Когда меня увозила скорая помощь, она плавала у них в бассейне.
– Твою мать, она – просто чудовище.
– Она была ребенком, воспитанным самовлюбленной алкоголичкой.
– Детка, ты тоже была воспитана ею, это не оправдание.
– Не оправдание. Она соврала полиции и сказала, что мама только что ушла в магазин, а я попыталась сбежать.
– Но ведь они не купились на это?
– Моей мамы не было дома еще два дня. И она не смогла толком объяснить, почему задвижка в моей спальне была заперта снаружи. Они забрали у нее нас обеих. Для меня это продлилось не слишком долго. Мои приемные родители – те, что приезжают на День благодарения, – замечательные люди. Нормальные, добрые, любящие. Я плакала, возвращаясь обратно. Андреа появилась в суде в розовом костюме, как будто она только что вернулась из загородного клуба, она плакала, говоря, что совершила ошибку, что была больна. Она сказала, что два месяца ежедневно посещала собрания анонимных алкоголиков. Она привела своего спонсора. Она сказал суду, что ведет трезвый образ жизни, раскаивается и готова на все, чтобы вернуть детей.
– Спонсор – это ее новый бойфренд? – предположил Линк.
– Угадал. Социальный работник высадил меня у дома, и за десять минут мы упаковали вещи и направились на север, оставив дом, нового бойфренда и решение судьи о проверках назначенного судом социального работника, – вспоминала Мак. – Она обвинила меня. Вся эта юридическая суета ставила ее в неудобное положение. Это не красило ее в глазах окружающих. И это стало еще одной причиной, из-за которой Венди возненавидела меня.
– Что произошло потом?
– Много чего в том же роде. Мы слонялись по округе, пока Андреа искала идеального мужчину или работу. Венди по-прежнему вела себя ужасно. Это не значит, что она запирала меня на сорок восемь часов, но она была опасна. Она воровала деньги из сумочки Андреа и обвиняла меня. Она прятала разную ерунду в моей комнате, например мертвую птицу или теннисный браслет, подаренный Андреа бойфрендом. Однажды она столкнула меня с лестницы.
Линк закрыл глаза и стиснул зубы.
– Не нужно жалеть меня. Я не какая-нибудь жертва, – резко проговорила она.
Она не жертва. Она выжила.
Когда он открыл свои голубые глаза, они сверкали.
– Я жалею маленькую девочку, которой никто не пришел на помощь, – сказал он. – И я с трудом сопротивляюсь желанию спустить твою сестру с лестницы.
Мак усмехнулась.
– Когда мне исполнилось двенадцать лет, я начала расти. Примерно в то же время я посещала в спортзале занятия по самообороне. Я впитывала знания как губка. Учительница занималась со мной дополнительно после уроков. Оглядываясь назад, я думаю, она видела синяки и что-то подозревала. В следующий раз, когда Венди попыталась пристать ко мне в присутствии своих друзей, я оттолкнула ее, и она упала на спину. Они расхохотались. От этого она возненавидела меня еще больше, но, по крайней мере, поняла, что я больше не намерена терпеть.
– Как ты выжила? – спросил он, протянув руку, чтобы притянуть ее к себе, но Мак не пошевелилась.
– Тебе нужно еще многое услышать.
– Я слушаю. – Он взял ее руку, их пальцы переплелись.
– Из трудного ребенка Венди превратилась в еще более неуправляемого подростка. Она воровала с витрин, баловалась наркотиками, хулиганила, очень часто крала вещи. Она попалась, я даже уже не помню на чем, и ее отправили в колонию для несовершеннолетних. Я до сих пор помню, как ее забирали. До этой минуты это был самый лучший день в моей жизни.
– Маккензи. – Ему было больно за нее. Мак слышала эту боль в его голосе. В голосе мужчины, который вырос в любви и крепкой семье, не зная ничего другого.
– Как бы то ни было, когда она освободилась, она была уже практически взрослой и домой после колонии не вернулась. А я ушла сразу, как только получила аттестат зрелости. Вдохновленная ласковым доктором, который лечил мою лодыжку, я окончила колледж и подготовительные курсы, а потом медицинскую школу. Я осталась в Техасе, хотя на самом деле мне хотелось уехать подальше. Но тогда у Андреа не было никого, кроме меня. И я ощущала ответственность за нее. Так было вплоть до последнего времени.
– Ты посылала ей деньги? – спросил Линк.
Мак смущенно кивнула.
– Посылала. Каждый месяц, как часы. Теперь все кончено. Больше я ей ничего не должна.
– Детка, ты никогда ничего не должна была ей. Ты не просила, чтобы она рожала тебя. Ты не просила ее стать твоей матерью.
Он опять попытался притянуть ее к себе.
– О, есть еще кое-что, – вздохнула она.
– Я не хочу подгонять тебя, но только мне так тяжело смотреть, как ты сидишь такая грустная, я не могу этого выдержать, Дрими. Мне нужно обнять тебя.
Она вдохнула, потом выдохнула.
– Ладно, продолжим. Я проходила резидентуру в отделении скорой помощи в Далласе. Венди снова помирилась с мамой. Они жили вместе в той дерьмовой маленькой квартирке, где Андреа бутылками пила дешевый джин, а Венди принимала Бог знает какие наркотики. У Венди был бойфренд.
Мак, высвободившись из рук Линка, свесилась с края кровати. Найдя альбом в прикроватном столике, она пролистала его до последнего рисунка.
– Вот он. Пауэлл Коулмэн III. У него была машина «мустанг» и трастовый фонд. А еще у него были очень серьезные проблемы с наркотиками. Разумеется, моей сестре все это показалось очень привлекательным. Я никогда не встречалась с ним. Ни разу до той ночи, когда его привезли на каталке в отделение неотложной помощи в мое дежурство.
Линк уставился на портрет тяжелым взглядом.
– Он выглядит как кретин, – наконец произнес он.
– Так вот, кретин сел в свой «мустанг», усадив мою сестру на пассажирское сиденье, и на большой скорости врезался в бетонное ограждение. Он принял то, что оказалось летальной дозой героина. Я сделала все, что могла, но я не сумела спасти его.
– Ты не можешь спасти всех, Дрими, – сказал Линк, протягивая руку, чтобы заправить за ухо прядь ее мокрых волос. – И ты это понимаешь.
– Теперь я это понимаю. И думаю, что понимала тогда. Но я должна была выйти в приемный покой и сказать ей. Сказать своей сестре, что Пауэлл Коулмэн III больше никогда не прокатит ее на машине. Она напала на меня. Она визжала и плакала. Орала, что это я убила его. Я убила ее бойфренда, и она была намерена убить меня.
– Маккензи?
– Да?
– Черт возьми, я ненавижу твою сестру.
Мак удивилась, почувствовав подступающий смех. Не в силах удержать его внутри, она расхохоталась, уткнувшись в теплый, крепкий бок Линка. Было что-то очень успокаивающее в том, что его член под белой махровой тканью был все еще возбужден. Линк все еще хотел ее.
– Я тоже не ее фанатка. Она подала на меня в суд.
Он напрягся.
– Ты издеваешься надо мной?
Мак улыбнулась, скривив губы и уткнувшись ему в грудь.
– Нет. Она нашла сомнительного адвоката. Затеяла тяжбу лично против меня и больницы.
– Она проиграла, – убежденно проговорил он.
– Проиграла, – сказала Мак. – Но я все равно заплатила ей. У меня были сбережения. Я надеялась пройти стажировку в некоммерческой организации, готовившей травматологов для стран третьего мира. Плата была запредельной, но я подумала, что смогу в течение года прожить на свои сбережения.
– И она отняла их у тебя.
– Ах, я решила пойти в Национальную гвардию, благодаря чему познакомилась с Альдо. А знакомство с ним привело меня к тебе.
Он поцеловал ее в макушку.
– Я люблю тебя, доктор Маккензи О’Нил.
– Все еще?
– Навсегда. Теперь расскажи мне, что, черт возьми, случилось с тобой, когда ты в последний раз поехала навестить свою кретинку-мать.
Мак обо всем подробно рассказала, успокаивающе поглаживая его по груди, когда его охватывала дрожь от желания защитить ее.
– Ты уверена, что сломала ей нос? – спросил он.
– Вполне. Я слышала хруст. Весьма приятный.
– Молодец.
– Спасибо, что выслушал меня, Линк, – прошептала Мак.
– Спасибо, что поделилась со мной.
Они долго молчали.
– Так что мы будем делать? – начал он.
Она засмеялась.
– У тебя есть план, босс?
Приподнявшись на локте, Линк посмотрел на нее.
– Ты заплатила достаточно. Прежде всего цена была слишком высока.
– Тебе нельзя с ними встречаться, – твердо сказала она. – Я понимаю, как это звучит. Но мне невыносима мысль о том, что я заодно запятнаю и тебя.
– Запятнаешь меня? – усмехнулся он.
– Я не хочу, чтобы ты когда-либо связывал меня с ними. Я похожа на свою мать. – Ей было больно признаваться в этом.
– Дрими, ты совсем не похожа на них. Ты доказываешь это каждый божий день. Давай вернемся к тому, что будет дальше. Они ни в коем случае никогда не должны видеть тебя, разговаривать или общаться с тобой. Никогда, – спокойно сказал он. – Ты больше не станешь никому из них посылать деньги. Если они оставят тебя в покое, я оставлю в покое их.
Мак мучили подозрения.
– Ты сейчас буквально дрожишь от ярости, и ты готов пообещать мне, что не станешь ничего предпринимать?
– До тех пор, пока они будут держаться подальше от тебя, я буду держаться подальше от них, – пообещал он. – А теперь не хочешь ли ты рассказать мне о том, что Данниган предложила тебе постоянную работу?
Она открыла рот от удивления.
– Ах, об этом.
– Да, об этом.
Глава 51
Они уснули, когда за зашторенными окнами наступил вечер. Эмоционально опустошенные, они обнялись, прижавшись друг к другу, спутав ноги, руки и полотенца и успокоившись. Он проснулся в сумерках от запаха ромашки, исходившего от ее еще влажных волос. От сладкого, как мед, тепла ее прижавшегося к нему тела.
Его невероятно возбужденный член удобно устроился, прижавшись к мягким изгибам ее ягодиц. Он пульсировал от первобытной потребности заявить на нее свои права, защитить ее, любить ее.