Саншайн, все еще резвая, несмотря на двенадцатилетний возраст, топая, вошла в комнату, следом за ней шагал Маттски. Согласно генетическому тесту, на котором настояла Маккензи, Маттски был невообразимой помесью шести разных пород, при этом одно ухо у него стояло, а другое висело. Три года назад, когда пожарная станция вместе с Клубом здорового образа жизни устроили мероприятие по спасению животных, пес воспылал любовью к Саншайн.
А все остальные без ума влюбились в его бочкообразное тело и хитрую собачью ухмылку.
Жизнь, черт возьми, сложилась действительно хорошо. Они много трудились и часто занимались любовью, совмещая работу, занятия с детьми и проводя время в постели. Между делом Мак научилась варить варенье, а Линк набил руку, работая в саду и играя в корнхол.
– Не думаю, что у нас есть полчаса…
– Нет, – твердо заявила она. – Но примерно через четыре часа Дотти и Уин заедут за всеми троими проказниками и оставят их у себя с ночевкой.
Линк подхватил переноску с Лукасом и притянул к себе Маккензи.
– Я говорил, как сильно люблю тебя?
Она обвила его шею руками.
– После завтрака всего один раз.
– Посмотри вокруг. Посмотри, что мы построили, доктор Рид.
Кухня представляла собой светлую, просторную комнату, где их девочки завтракали, сидя, как на насесте, на высоких табуретах, а после обеда рассказывали Линку абсолютно обо всем, что случилось за день в начальной школе Биневеленса, пока он готовил им еду.
У них был большой и массивный раздвижной обеденный стол, где обе семьи каждый месяц собирались за поздним завтраком.
На крыше дома, на площадке они устраивали барбекю. В спальне читали сказки детям про то, как однажды в перерывах между вызовами пожарные поймали зомби. Их спальня была тихой гаванью, увешенной тяжелыми шторами, уставленной массивной мебелью и кроватью, где они счастливо проводили время.
Пожарная станция, которую Линк когда-то считал своим вторым домом, теперь превратилась в настоящий дом. Он был наполнен любовью и смехом… И, учитывая возраст его обитателей, каждый божий день – обильными слезами. Но Линк абсолютно ничего не стал бы менять.
Каждый вечер, когда он, утомленный и измученный, забирался в постель, он зарывался лицом в волосы Маккензи и вдыхал ее запах. Они оба знали, как хрупко равновесие между жизнью и смертью. Между добром и злом. Между работой и профессиональным выгоранием. И они изо всех сил старались поддерживать это равновесие.
Линк смотрел, как его стойкий, прекрасный доктор смахивает слезу, глядя, как гарцует на сцене первый олень. У Хэдли были темные, как у матери, волнистые волосы и голубые глаза, которыми она обычно умело пользовалась, обманывая родителей насчет сухомятки и времени, проведенного у экрана компьютера. Она унаследовала и упрямство от обоих родителей.
Кейси была драчливым эльфом, чья независимость постоянно давала о себе знать. Ее белокурые волосы были коротко подстрижены после неудачного, но тем не менее забавного случая с жевательной резинкой, последствия которого она пыталась исправить с помощью безопасных ножниц… за день до выставки рисунков в детском саду.
Предупреждение всем родителям: этими ножницами тем не менее можно стричь волосы.
Линк размышлял, какой характер будет у Лукаса, в то время как мальчуган радостно прыгал у него на коленях, строя глазки бабушке Дотти и смеша ее до коликов.
– Ох, я больше не удержу ее ни секунды, – сказала Дотти, бросая камеру в руки Уина. – Дайте мне этого маленького красавчика!
Передав Лукаса, Линк обнял жену за плечи.
Его мать привстала со своего места, направив на сцену телефон. Отец, отложив кроссворд, с гордостью наблюдал за внучками.
Мак наклонилась к Линку.
– Ты хотя бы раз в жизни думал, что возьмешь на полдня отгул для того, чтобы посмотреть, как твои дети безжалостно поганят школьное рождественское представление? – спросила она, когда Кейси повернула не в ту сторону во время очень простенького детсадовского танца, распевая рождественский гимн.
Видимо, эта песня была ей не по вкусу, потому что она пропела строчку из мультфильма «Холодное сердце». Остальная детвора подумала, что так гораздо лучше, и подтянула ей. Дирижер пожала плечами и, обернувшись к публике, бросила палочку через плечо. Мак задыхалась от смеха, уткнувшись лицом в грудь Линка.
– Детка, я думаю, что давным-давно мечтал об этом.
– Слабак. Я-то думала, что до семидесяти лет буду эвакуировать пациентов на вертолете, а потом уйду на пенсию и уеду на Карибы. Рождественские праздники в начальной школе не входили в мои планы.
Планы меняются. Мечты становятся реальностью. А счастье порой подкрадывается к человеку тогда, когда он этого меньше всего ожидает.
– Кстати о Карибах, – сказал Линк. – Я забронировал тур. Для нас с тобой. Мы проживем целую неделю в январе на тропическом острове.
– Во-первых, ты – самый удивительный муж во всей вселенной. Во-вторых, мы с тобой напьемся разных коктейлей с зонтиками, будем наслаждаться сексом и лениво дремать у бассейна. – Мак мечтательно вздохнула.
– Для этого мы должны потренировать свою выносливость. Не хочется отправляться в отпуск, будучи дилетантами.
– Согласна. Ты уверен, что твои родители готовы взять на себя заботу о троих прелестных маленьких дьяволятах? – спросила она.
– На выходные они отдадут их твоим родителям, а потом мои сестры, которые должны мне за то, что я два с половиной года бесплатно нянчился с их детьми и занимался с ними математикой, будут присматривать за ними до конца недели. Дети останутся дома, а няньки будут сменять друг друга. Как запасной вариант есть Харпер и Люк.
– Ты все продумал.
– Дрими, ничто не удержит меня от того, чтобы увидеть тебя на пляже в очень маленьком, ярко-красном бикини, который я заказал для тебя вчера вечером.
– Облегающие плавки, которые я купила тебе, тоже красные, – поддразнила она. Мы будем как близнецы.
Ухмыльнувшись, он сжал ее ладонь.
Исполнявшийся номер под нестройное пение подошел к долгожданному финалу.
– Напомни мне, чтобы я поговорила с Эллен о новогодней вечеринке, – прошептала Мак.
Благодаря настойчивости Маккензи и умению Линка составлять заявки на гранты Биневеленс получил грант на расширение Клуба здорового образа жизни. Он настолько разросся, что мероприятия, включая занятия фитнесом и лекции по здоровому питанию, стали проходить в нем еженедельно. Они организовывали конкурсы по степу, обсуждали проблемы похудения. Черт побери, Эбнер Керш выстроил целый маршрут для детей, страдающих аллергией, по которому на Хэллоуин они ходили колядовать. Во всем городке снизились уровень холестерина и давление. Стало меньше людей, страдавших от одиночества и чувства изоляции.
И все это потому, что в город приехала Маккензи О’Нил.
Линк протянул руку и повернул обручальное кольцо. На нем были выгравированы слова, которые он хранил в своей душе. «Я всегда буду рядом».
Лукас на руках у бабушки захлопал в ладоши.
Линк заметил парочку ребят из своей команды с пожарной станции, которые, стоя вдоль стены, приплясывали в такт детям, выступавшим на сцене. Они все выучили танец, чтобы помочь Хэдли репетировать. Выражение лица, с которым танцевала его дочь, можно было назвать страстным. Она была целеустремленной и серьезной, такой же, как ее красавица-мать.
Люк и Харпер сидели на несколько рядов дальше. Глория и Альдо тоже были здесь, несмотря на то что почти все их дети подросли и давно уже не учились в начальной школе. Джеймс и его муж Мэнни пришли, чтобы записать короткую реплику в пьесе своего сына – второклассника Оливера и детсадовский танцевальный номер дочки Тейт.
Время шло, семьи разрастались, любовь крепла. И Линк не хотел бы, чтобы было иначе.
К счастью, после того как старшеклассники невпопад громко исполнили на трубе мелодию из мультфильма «Олененок Рудольф», концерт закончился. Публика аплодировала детям стоя. Не столько благодаря их за концерт, сколько за то, что он кончился.
– Папочка!
К Линку бросилась Хэдли, а он, как обычно, подхватил ее.
– Отличный танец, малышка!
Девочка семи с половиной лет радостно сжала его щеки своими маленькими ладошками. Он накрасил ей ногти красным и ради такого случая зеленым лаком, а Мак укрепила гибкие оленьи рога проволокой от одежной вешалки. То и другое держалось отлично.
– Ты видел меня? Я развернулась на все триста шестьдесят градусов.
– Я видел! Зейн и Скайлер все засняли.
– Мамочка заставит нас смотреть это сто миллионов раз, правда? – проворчала Хэдли.
– Разумеется.
– Она такая смешная.
– Папа-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – подбежала Кейси, и Линк, поймав ее, подбросил вверх. Он обнимал своих смеющихся девочек, спорящих о том, что они будут есть на ужин. А потом к ним, пробравшись через толпу, подошла Дрими. Щеки у нее горели, а на губах сияла улыбка.
Линк не сомневался в том, что никогда ему не испытать большей любви, чем в это мгновение.
Он знал, что завтра признается себе в том, что был неправ, потому что каждый новый день был счастливее предыдущего.
Рассказ о настоящей Саншайн
Саншайн – это реально существовавшая собака. Это была моя собака. И она преподала мне самый важный урок в жизни.
Уже несколько лет мы с мистером Люси принимаем собак из приютов у себя дома. Некоторым собакам мы удачно помогли найти подходящих хозяев. Среди них был Арчи, щенок, которого друг моего социального работника нашел голодным, привязанным к крыльцу. Еще был Мэдди Мэ, джек-рассел-терьер со щенячьей фермы, который так и не научился не писать на ковер. Потом Сэм, помесь питбуля и мастифа, который теперь плавает на доске с веслом вместе со своим хозяином и носит щенят в подседельной сумке.
А затем появилась Саншайн.
Сигнал тревоги подал приют, с которым мы прежде не работали. Они освободили ее со щенячьей фермы в графстве Ланкашир. Это была очень породистая шестилетняя девочка-лабрадор с мягчайшей шерстью, поглаживая которую я испытывала небывалое счастье.