— Пива!
Менникайнен кулаком вышиб первому бочонку дно, наполнил высокие кружки пенным напитком и поставил одну перед тингмаром. Деревянная посуда чуть не треснула, когда они чокнулись с переизбытком экспрессии. Но очень уж эмоции переполняли обоих.
— За баню!
— За баню!
Опустошённые кружки с грохотом встретились дном со столешницей, едва не треснув во второй раз, и парильщики отправились на следующий круг. К слову, париться одному и в компании — две совершенно разные вещи. В одиночестве в баню идёшь, как на оздоровительные процедуры в кабинет физиотерапии, и не более того. Вроде ничего не меняется, а всё же чего-то недостаёт. Куража не хватает. С куражом и пар в организм глубже входит и жар легче переносится. Даже вдвоём париться — совсем другое дело. А лучше втроём-вчетвером. Большее количество народа уже лишнее. Колхоз получается.
Штерк лежал на пузе и внимательно наблюдал за манипуляциями тингмара. Эдик приволок ушат из помывочной комнаты и готовил веник к использованию. Священнодействовал, так сказать. Кипяток из ковшика обдал пушистые ветки, и воздух заполнил мало с чем сравнимый запах распаренной хвои.
— Чувствуешь, красота какая? — он с наслаждением втянул аромат.
— Ага! — засопел Штерк, старательно повторяя за тингмаром.
— Ну, вроде можно, — сделал заключение Эдик, когда веник размяк, а вода в ушате приобрела зеленоватый оттенок. — Яйца спрячь, и лицо прикрой, сейчас париться будем.
— А что мы до этого делали? — немного удивился гном, тщательно выполняя сказанное.
— Разминались, — коротко ответил Эдик и шарахнул воды на камни.
Услышав раздавшиеся изнутри влажные шлепки и отчаянные вопли, охранники на всякий случай отошли от двери подальше. И правильно сделали, потому что на этот раз двери чуть не выбили напрочь. Все три. В парилку, в мойку и входную. Первым, словно лось, спасающийся от пожара, из бани выскочил Штерк. А ему осуществить такой фокус труда не составляло. При его габаритах он и стену мог вынести целиком, особо не напрягаясь. Оставалось только удивляться, почему не вынес.
По идее, первым должен быть Эдик. Парильщику всегда приходится тяжелее, чем тому, кого охаживают вениками. Тем более что средства защиты в виде прикольных шапок и рукавиц сейчас не использовались, по причине их отсутствия. Он бы и был первым, но слегка переборщил с куражом, перегревшись почти до потери сознания и чуть не ошпарив руки до волдырей. В силу чего гном хапнул избыточный заряд здоровья и обошёл своего лорда у второй двери, чуть не забив Эдик в косяк. Само собой, говорить о субординации и чинопочитании не приходится. Баня — штука такая. Крайне демократическая.
И так продолжалось до позднего вечера. Парилка чередовалась с прорубью, рыба с копчёной свининой, а пиво с задушевными беседами. Штерк был в восторге, а боевой дух Эдика поднялся на такую высоту, что он хоть сейчас мог отправиться на спасение не только Аркенсейла, но и ещё нескольких миров в придачу, случись таким подвернуться под руку. Но этим чуть позже придётся заняться. Пока нужно отмыться до скрипа рогожными мочалками, и пиво ещё во втором бочонке осталось.
И действительно, спасать мир уставшим — последнее дело, а баня оказала на героя Аркенсейла самое что ни на есть волшебное действие. По крайней мере, переживания последнего похода уже воспринимались не настолько остро. И ночь он провёл, как младенец, заснув, едва коснувшись подушки. Естественно, после того как до неё добрался.
Глава 8
Сегодняшний день Эдик решил посвятить подготовке к походу. Так он подумал, едва открыв глаза. Поваляться в мягкой постели, конечно, было бы лучше, но это удел слабаков. Ну, разве что, ещё немного. Пятнадцать минут за слабость не считается. И тридцать тоже. И сорок пять. А округлить до полного часа, сам бог велел. Ну, пожалуй, и хватит. Надо собрать всю волю в кулак, и заставить себя подняться. Твою же мать, как не хочется вставать!
В конце концов, Эдик всё же откинул одеяло и принялся натягивать штаны. Вчерашнее настроение сохранилось на прежнем уровне и в полном объёме. То есть Альдеррийский владетель был бодр, весел и готов к новым свершениям, в том числе и к невозможным. Сегодняшний день должен быть полностью отведён подготовке к походу. И следующий тоже, если не успеют до вечера. Так, по крайней мере, в голове уложилось, пока Эдик одевался. Спускаясь по лестнице, он уже прикидывал с чего лучше начать, но размеренное течение мыслей неожиданно прервали.
— Доброе утро, тингмар, — встретил его внизу Стор Эровар, поднявшийся, как всегда, ни свет ни заря. — На сегодня ничего не планируйте.
— Это ещё почему? — опешил Эдик от столь категоричного тона.
Не самое лучшее начало нового дня. Планы уже ломались, а он ещё и рта не успел раскрыть.
— Тризна по погибшим хирдманам будет, — охотно пояснил старейшина.
Старый гном прекрасно отдавал отчёт, что у маркграфа могут быть свои задумки. И что он первым встретился ему на пути, не было случайным совпадением. Умудрённый житейским опытом менникайнен совершенно точно знал, что будет лучше приобщить тингмара к мероприятию, пока тот не сделал собственных распоряжений. И это у него получилось.
Погребальный обряд — не та вещь, от которой можно легко отмахнуться. Во-первых, традиция, а во-вторых, память воинов и Эрики действительно требовала уважения. Так что Эдик возмущаться не стал и решил отложить приготовления к походу на потом. Один день погоды не сделает.
У менникайнов было своё отношение к смерти. Тем более к смерти в бою. Для гнома жизненный путь не заканчивался с гибелью, а лишь знаменовал переход во владения Айти Вуори. А тот, кто погибал в битве или противостоянии врагу, попадал в горные чертоги богини и продолжал служить ей лично. Поэтому места для грусти и печали не было. К чему расстраиваться, когда нужно радоваться за соплеменников. Трое погибших от руки баронета хирдманов совершенно точно окажутся в ближайшем окружении Матери Гор. Не говоря уже про валькирию. Тот момент, что Эрика попала под влияние Скверны, опускался, как несущественный. Она погибла, сражаясь. А уж на чьей стороне — совершенно неважно. Смерть в бою всё списывала. Тем более, что её гибель отмщена. Так что торжественное событие больше напоминало праздник, чем поминки в привычном их понимании.
Предположение Эдика, что задержка в осуществлении его планов будет недолгой, оказалось глубоко ошибочными. В том, что касается про один день. Обряд занял не день, не два, тризна затянулась на трое суток. Именно «суток», без преувеличений. Торжество проходило в режиме нон-стоп, и днём, и ночью, практически без перерывов. И дело не в том, что разгулявшиеся менникайны не хотели покидать пиршественный стол. Существовал определённый регламент, если можно так выразиться.
Так что, хочешь не хочешь, а пришлось ему принимать участие. К тому же традиции однозначно требовали присутствия кланового вождя, причём с самого начала приготовлений. Поэтому Эдик накинул на плечи плащ, заблаговременно приготовленный старейшиной, и вышел вслед за ним во двор.
Там уже царила суета, обязательная для любого знаменательного события подобного масштаба. Люди и менникайны тащили и устанавливали столы со скамьями. Мебели требовалась уйма, чтобы рассадить прорву народа. Откуда только взялось такое количество? Не иначе Стор Эровар заранее озаботился. Собственно, старейшина всем и распоряжался, оставляя Альдеррийскому лорду роль приглашённого почётного гостя. Эдика поначалу тяготило отведённое ему положение, но потом он смирился и даже стал получать удовольствие от процесса. Да и денёк выдался на загляденье. Первый, с по-настоящему весенней погодой. Солнышко уже забралось на чистое, без единого облачка небо и пригревало оттуда ласковым теплом.
— Это что будет? — раздался не очень довольный голос, незаметно подошедшего наставника.
— Тризна, учитель, — пояснил Эдик, — обряд менникайнов в честь погибших товарищей.
— Я знаю значение слова «тризна», Эддард. Значит, мы сегодня остались без завтрака. Позовёте, когда всё начнётся, я у себя буду, — Аларок судя по настроению, ещё не совсем пришёл в себя, хоть и проспал всю ночь и половину прошедшего дня.
У Эдика тоже с утра маковой росинки во рту не было, но ради грядущего пиршества можно и поголодать немного. Потом больше влезет. Размах предстоящего обжорства можно было представить по бычьей туше, насаженной целиком на большущий вертел. Костёр для немного необычной готовки развели прямо на площади — выбрали подходящее местечко недалеко от ворот. И специально выделенная команда из трёх менникайнов колдовала над процессом, методично вращая вертел, подкидывая дрова в огонь и периодически поливая тушу пивом. Для этой цели приготовили целый бочонок хмельного напитка. Повара нет-нет и сами с наслаждением прикладывались к кружке. Хотя проделывали они это с некоторой опаской. С опаской — потому что можно было люлей от кастелянши выхватить за нецелевое использование ресурса. Нилда активно участвовала во всех приготовлениях, неожиданно появляясь с проверкой в самое неподходящее для проверяемых время. Но гномы, несмотря на явную и непосредственную опасность, всё равно не могли отказать себе в удовольствии. Да и кто отказался бы? Праздник всё-таки. хоть и повод печальный. Но у менникайнов подход другой. Об этом уже говорилось, и повторяться не стоит.
Запах жареного мяса вызывал обильное слюноотделение, но отвлечься не представлялось возможным. Еда сейчас была повсюду, куда ни повернись. Ну, или предметы, тесно с едой связанные. Столы уже расставили, образовав конструкцию, похожую на букву «П» и служанки начали сервировать их посудой. Немудрёной, учитывая предполагаемое количество участников. Деревянные тарелки, ложки, кружки, а ножи и так есть у каждого. Без ножей менникайны не ходили в принципе, даже их женщины и дети.
Прямо у крыльца расставили разнокалиберные бочки, поднятые из винного погреба. Вино, пиво, грог, медовуха. Надписей на ёмкостях не было, но догадаться о содержимом труда не составляло. Назначенный виночерпий деловито вкручивал краны, вышибал днища и протирал специальные черпаки на длинных ручках, между делом снимая пробу с продукта. Ответственно относился к возложенному на него поручению. Прикинув количество алкоголя, Эдик понял, что слабо себе представляет запасы замковых кладовых. Но это только лишний плюс старейшине и дополнительный повод для радости.