В последующие дни эвакуированных из ДНР и ЛНР начали принимать Воронежская, Курская, Саратовская, Ульяновская, Волгоградская области. Всего, по сообщению МЧС России, беженцев готовы принять более сорока российских регионов, в том числе Республика Крым, Краснодарский край, Белгородская, Орловская, Брянская, Московская, Челябинская области, а также граничащая с Россией Абхазия. Всего по состоянию на 21 февраля в ходе эвакуации на территорию РФ прибыли порядка 61 тысячи жителей ДНР и ЛНР.
19 февраля руководители народных республик подписали указы о всеобщей мобилизации (из сообщений российской прессы).
Задержав дыхание, Максим плавно нажал спуск, из ружья плеснула молния. Оставляя пузырящийся след, вонзилась в бок крупной ставриды. Трепыхаясь, рыбина опустилась на дно рядом с лужайкой взморника*. Чуть шевеля ластами, подплыл, извлек гарпун и опустил добычу в сетку. Там были еще три рыбины поменьше. Почувствовал недостаток воздуха, всплыл на поверхность. В стекло маски ударило солнце и синева неба. Не спеша подплыл к берегу. Сдвинув маску на лоб, вышел из воды, подняв над головой сетку.
— Ура! Папка поймал рыбу! — стремительно замелькал к нему ногами по мелководью загорелый сынишка.
Следом с веселым лаем несся заметно подросший Айк. Чуть дальше, у невысокой скалы, был пришвартован катер. В тени скалы потрескивал костер из плавника, с висящим на треножнике котелком, рядом в панаме и купальнике сидела Лика. На зеленоватых волнах бухты покачивались Генка и Динара. Услышав веселый крик мальчишки, тоже поплыли к берегу.
Вскоре Генка ловко шкерил рыбу, сек на куски и опускал в закипавшую воду, предварительно положив в котелок картофель, лук с морковкой, перец и лаврушку. Лика с Динарой доставали из спортивной сумки посуду, хлеб и зелень, а Максим выкопал из песка запотевшую бутыль ркацители. Сходив к морю, обмыл от песка. Вернувшись, поставил на расстеленный плед в центре.
Между тем вода в котле стала бить ключом, в воздухе поплыл приятный запах, и приятель залил туда чашку растертой ложкой максы*. Ключ тут же опал, поверх рыбного бульона зазолотилась пленка.
— Ух ты-ы, — протянул сидевший рядом на корточках Максимка, а щенок взвизгнул и облизнулся.
Через несколько минут, рассевшись по местам, все с аппетитом уплетали из мисок творение Генкиных рук. Айку ухи не дали, заменив докторской колбасой.
— Никогда такой не ела, — взглянула на умельца Динара. — Очень вкусно.
— Ага, — поддержал ее мальчишка, скребя ложкой по дну.
— Настоящая уха по-крымски. Это вам не хухры-мухры, — поднял вверх палец Македонский.
— Тогда, дядя Гена, мне добавки. — Мальчик протянул свою миску.
Под легкое, с кислинкой, вино ели сочную рыбью мякоть, шутили и смеялись. Рядом шуршало пеной море, высоко в небе парили чайки.
После обеда взрослые отдыхали в тени скалы, а мальчишка, прихватив сачок, вместе с Айком ловил на мелководье крабов.
— Все хочу спросить, Макс, — приподнялась на локте Динара, — что у тебя на шее за амулет? Похож на монету.
— Монета и есть, — перевернулся со спины на живот. — Французский луидор. Приносит удачу.
— Откуда?
— Подарило Южно-Китайское море.
— Ты там был?
— Да. В служебной командировке. Знающие люди говорили, она неплохо попутешествовала, прежде чем попасть в Индокитай…
— У нас здесь тоже немало погибших кораблей с кладами, — уселся поудобней Генка. — Взять, к примеру, «Черного принца».
— Интересно, расскажи, — уставилась на него Лика.
— В годы Крымской войны этот самый «Принц» доставил в Балаклаву, где стояла английская эскадра, военное снаряжение и более двухсот тысяч фунтов стерлингов для выплаты личному составу. Однако разыгрался небывалый шторм, и он в числе многих британских кораблей разбился о скалы. После окончания войны золото, лежавшее на восьмидесятиметровой глубине, стало настоящей приманкой для иностранных экспедиций. Сокровища безуспешно искали французы, норвежцы и американцы.
— А мы? — сонно вопросил Максим.
— Тоже. В 1922-м один ныряльщик из местных достал со дна несколько золотых монет. Затем работы вел ЭПРОН, вроде, что-то обнаружил, но материалы засекретили.
— Что еще за ЭПРОН? — удивилась Динара.
— Экспедиция подводных работ особого назначения, — сказал Генка и замолчал.
— Получается, так и лежит на дне?
— Выходит, так.
Ближе к вечеру вся компания, собрав вещи, погрузилась в катер. Это был новенький российский слайдер вместимостью шесть человек со 120-сильным двигателем. Его Найденовы, истратив большую часть сбережений, купили в мае. Зарокотал мотор, сзади вскипел бурун. Набирая скорость, глиссер вышел из бухты, взяв курс на Ильинский маяк.
Прошел месяц, и Цивенко подал заявление на увольнение. В республиканском МВД удовлетворили его рапорт о восстановлении на службе.
— Жаль с тобой расставаться, Жень, — завизировал заявление Найденов. — Ты настоящий мужик. С тобой можно смело в разведку.
— Как и с тобой, Макс. — Взяв бумагу, Евгений отправился в кадры.
Через неделю он заехал к бывшему шефу на завод в форме капитана полиции, сообщив, что назначен на прежнюю должность.
— Ну что же, как говорят, ни пуха ни пера, Женя. Не забывай нас, — протянул Максим руку.
— Такое не забывается, брат, — ответил Цивенко, крепко пожал теперь уже бывшему шефу руку. — Спасибо тебе и Лике. А еще приглашаю на отвальную. Как-никак отработал на заводе почти три года. Будут все ребята из службы, Юрка и Геннадий.
— Нет вопросов, — улыбнулся Максим.
Мероприятие провели в ресторане Анзора, тесной мужской компанией, бывшему сослуживцу вскладчину подарили кинокамеру «Панасоник». На полчаса заехал старший Македонский. Поблагодарив Евгения за хорошую работу, вручил премию и почетную грамоту в золоченой рамке.
А потом у Найденова случилась неожиданная встреча.
Спустя несколько дней, проезжая мимо отдела полиции, решил навестить приятеля, узнать, как идут дела. Припарковавшись в переулке рядом, выбрался из машины и направился к прошлого века особняку с балконом над входом. Потянув на себя дверь, вошел.
— Вы к кому? — спросил из-за прозрачной стойки дежурный.
— К капитану Цивенко.
— Проходите, — кивнул в сторону лестницы на второй этаж.
Минуя обезьянник, встретился глазами с одним из задержанных.
Узнавая, остановился, вскинув брови:
— Капитан-лейтенант Воронин?
— Был когда-то, — скривил губы мужчина. — А ты кто такой?
— Максим Найденов. Служил у вас в учебной роте ПДСС. — Он назвал год.
— Не помню такого, — отвернулся Воронин.
Сидевший рядом небритый тип с синяком под глазом сонно зевнул, а девица с зелеными волосами в мини-юбке томно пропела:
— Красавчик, дай закурить.
— Товарищ лейтенант, — вернулся к окошку дежурного Максим, — за что его? — Он кивнул на Воронина.
— Не положено, гражданин. Идите, куда шли, — потянулся к зазвонившему телефону.
— Ясно.
Максим поднялся на второй этаж. Найдя кабинет со знакомой фамилией на табличке, постучал.
— Да, — глухо донеслось изнутри.
— Какие люди! — поднялся навстречу вошедшему из-за стола у окна улыбающийся Цивенко. — Проходи.
— Вот. Проезжал мимо, решил навестить.
— Присаживайся, — указал на стул сбоку. — Минералку будешь?
— Не повредит.
Достав из холодильника рядом с сейфом запотевшую бутылку, сковырнул пробку, налил в два стакана пузырящейся воды.
— Послушай, Жень, — осушив воду, Максим поставил стакан на стол, — там у вас в обезьяннике сидит один человек.
— Кто такой?
— Фамилия Воронин. Мой бывший командир.
— По флоту?
— Да. Хотелось бы знать, в связи с чем задержан.
— Не вопрос.
Сняв трубку внутреннего телефона, набрал номер.
— Лушин, это Цивенко. У тебя в обезьяннике сидит Воронин. За что доставлен? Так, понял, — выслушал. — Давай его ко мне.
Вскоре раздался стук в дверь, сержант в черной униформе завел задержанного. Цивенко отпустил сержанта, а доставленному предложил присаживаться. Доставленный сел на один из стульев, стоявших вдоль стены, и хмуро уставился в пол.
— Зачем устроили в «Ладье» дебош и избили трех граждан? — задал вопрос Цивенко.
— Я их не бил. Немного повоспитывал.
— Не слабо повоспитывал, — хмыкнул капитан. — Двоих еле привели в сознание. Расскажите, как все было.
— Да как? — поднял глаза Воронин. — Сижу утром в этой самой «Ладье», завтракаю. Подходят трое. Один говорит что-то вроде «Мужик, дуй за другой столик. Нам покалякать надо». Я ноль внимания. Второй: «Ты что, не понял?» — «Нет», — отвечаю. Они в драку. Пока объяснял, что так делать нельзя, приехал наряд полиции, и меня забрали.
— Ладно. Я сейчас. — Цивенко встал из-за стола и вышел из кабинета.
— А я тебя узнал, — взглянул на Найденова Воронин. — Ты был старшиной, отчисленным из Морского корпуса. И, насколько помню, имел разряд по боксу.
— Точно.
— Да. Тесен мир, — скрестил на груди руки Воронин.
Открылась дверь, вошел Цивенко.
— Значит так, Воронин. Можете быть свободным. У дежурного получите все, что у вас изъяли. И это, поаккуратней с воспитанием.
— Спасибо, — встал со стула и направился к выходу.
— Если не трудно, подождите меня внизу, — добавил вслед Максим.
— Не трудно, — прикрыл за собой дверь Воронин.
— Правильно он им дал, — сказал чуть погодя Евгений. — Местная гопота.
— Ну, тогда и я пошел, — тоже встал Найденов.
— А чего заезжал?
— Да поглядеть, как дела! — Оба одновременно рассмеялись.
Спустившись вниз, вышел в блеск солнца, в тени старого клена у фасада ждал Воронин.
— Анатолий Иванович, считай, час дня, — взглянул на наручные часы. — Может, пообедаем вместе?
— Согласен, — пожал плечами бывший командир Максима.
Максим аккуратно вывел машину со стоянки, «Нива» влилась в поток неспешно катящихся автомобилей. Машин на улице было немного, сезон еще не начался.