Миновав несколько ответвлений в разные стороны, минут через двадцать остановились, дойдя до очередного рукава. Бес достал из раскладки бумажку, проверил — вроде тот. Обернулся к следующему за ним бойцу, сделал знак — вперед. Боец с автоматом на изготовку исчез за поворотом. Потянулась томительная резина ожидания.
Наконец разведчик вернулся, доложил, что теплотрасса заканчивается перемычкой, за которой находится технологический подвал. В нем гражданские.
— Как установил? — тихо спросил Бес.
— Вынул несколько кирпичей, послушал. Голоса детей и женщин. Подозвал одну. Оказалось, жильцы дома. С ее слов, нациков в подвале нету. Находятся вверху у лифта.
Где-то недалеко ухнули разрывы, с бетонного перекрытия посыпалась крошка. Переждали. Затем по знаку командира нырнули в ответвление, через сотню шагов оказались у перемычки. Кладка оказалась рыхлой, быстро разобрали. С оружием на изготовку поочередно влезли в мрачное помещение. Под потолком тянулись трубы с запорной арматурой и кабели. На топчанах вдоль стен, застеленных матрасами с одеялами, в тусклом свете коптилок сидело человек двадцать испуганных женщин, стариков и детей.
— Вы наши? — поднялась навстречу пожилая женщина в ватиновой аляске.
— Наши, мамаша, наши, — шагнул к ней командир. — Значит, нацики вверху у лифта?
— Да, сынки. Когда нас сюда сгоняли, оставили там двоих.
— Макс, Грек, — обернулся к своим, — быстро блокировать вход.
Те бесшумно исчезли в полумраке.
Он же, достав рацию, забубнил:
— Первый, Первый. Я Второй. Прием.
— Слушаю, Второй, — пробилось сквозь треск эфира.
— Мы на месте. Все путем. Идем дальше. Можете выдвигаться.
— Понял тебя. Удачи.
Он отключил рацию.
— Вас как зовут? — сунув рацию в раскладку, наклонился к женщине.
— Ольга Николаевна. Я старшая по подъезду.
— Мы сейчас наверх, Ольга Николаевна, а вы ждите. Скоро оттуда, — Бес кивнул на дыру в кладке, — придут еще наши.
— Хорошо, — зябко поежившись, женщина вернулась к своим.
Разведчики меж тем, приготовив оружие, сгруппировались у входа. По кивку Беса Макс с Греком, вынув ножи, бесшумно двинулись по ступеням наверх. Тихо приоткрылась дверь, в подвал ворвались звуки артиллерийской канонады. Исчезли. Через несколько минут в светлом проеме возникла каска. «Готово, командир!»
Группа, один за другим, побежала наверх, дробно стуча ботинками. На лифтовой площадке в лужах крови валялась пара нациков, в оконном проеме был установлен РПК*, сбоку две прислоненные «Мухи»*. Прихватив трофейное оружие с собой, группа рванула к двери эвакуационной лестницы. За ней, как и ожидалось, никого не было. Второй этаж, третий. Судя по звукам снаружи, со стороны ополченцев начался огневой налет. Дом трясся под ударами снарядов, кругом стоял вой и грохот.
В дверном проеме шестого этажа возникли несколько чумазых рож. Саданули туда из «Мухи», скрылись в разрыве, позади донеслись вопли. Наконец, задыхаясь от пыли и чада, достигли технологического этажа с открытым люком. Туда вела вертикальная лестница.
Первым вскарабкался Бес с «Фенькой»* в руке, осторожно высунулся. Короткий взмах рукой, за ним взрыв, командир группы перекатился внутрь. Следом влезли Краб с Вояжем, затрещали автоматы. Перебив тех, что находились внутри, в шуме боя вымахнули на крышу. Там дружно работал минометный расчет, из-за парапета вел огонь снайпер.
— Москали! — обернувшись, завопил один из подносчиков и повалился на спину. Других тоже смели короткими очередями.
— Здаюсь, панове! — отпихнув винтовку, вскинул руки вверх снайпер.
— Поздно, гад! — уцепили за подмышки.
— А-а-а! — полетел вниз снайпер, размахивая руками.
Укрываясь от проносящихся в воздухе болванок и трасс, повалились за парапетом, тяжело дыша и отхаркиваясь. Бес снова вышел на связь с ротным.
— Ясно! Понял! — заорал, перекрывая шум боя. Спрятав рацию, вынул флягу и, отвинтив колпачок, жадно забулькал. — Наши начали зачистку снизу, — утерев губы, оглядел бойцов. — Мы приступаем сверху.
К вечеру высотку освободили от нацистов, жителей вывели в безопасное место. Рота потеряла одного убитым, двое получили ранения. В ДРГ потерь не было. Максу же Бес вручил трофей. Британскую винтовку АХ.338, что осталась от поляка вместе с солидным боезапасом.
— Как и раньше, будешь в группе снайпером. Наш уже неделю как выбыл по ранению. Так что владей, — похлопал по раскладке.
При первом же удобном случае Найденов винтовку отстрелял. Била на расстояние в полторы тысячи метров, дырявя бронежилет высшей степени защиты.
Между тем сражение за Мариуполь продолжалось. День и ночь гремела канонада, пылали кварталы, над ними висела пелена дыма. Ополчение при поддержке российской армии и чеченского спецназа продвигалось к центру города.
Несколько раз объявлялся режим тишины и устраивались гуманитарные коридоры для выхода мирного населения. Нацбаты и ВСУ в большинстве случаев срывали любые мероприятия по выводу мирных граждан. Украинские войска не желали лишаться живого щита.
Тактика боев оставалась прежняя — выдавливание врага из жилых домов и административных зданий с последующей зачисткой. Эвакуация мирных жителей и продвижение вперед. Задача Максима теперь сводилась к уничтожению вражеских снайперов и пулеметных точек на пути следования роты, как это было в Широкино. Получалось неплохо. Ходил он в составе ДРГ и в поиски. Один едва не закончился плачевно.
Группа получила задание разведать наличие противника в трех пятиэтажках за райотделом полиции, в котором закрепилась рота. Пятиэтажки планировалось освободить, чтобы затем туда переместиться. Когда занимали райотдел, из пятиэтажек велся стрелковый огонь, откуда-то со двора бил минометный расчет. Потом все стихло.
Отправились на задание ночью впятером: Макс с Вояжем и Грек с Крабом. Старшим, как обычно, Бес. Вооружение было штатным. Дополнительно прихватили РПГ и ручной пулемет Калашникова. Выбрались через разбитое левое крыло здания наружу. С низкого задымленного неба, подсвеченного заревами пожаров и летящими трассерами, сеял мелкий дождь, пахло гарью и сгоревшим толом. Перебежками стали приближаться к цели. Откуда-то сбоку донесся вой мины, бойцы скатились в снарядную воронку, уткнувшись касками вниз. Грохнул взрыв, за ним еще несколько, над головой с визгом пронеслись осколки.
— Все живы? — перевернувшись набок, отряхнулся от земли Бес.
— Похоже, все, — отозвался Максим, кто-то из мужиков громко чихнул.
— Тогда вперед, — первым выбрался из воронки командир.
Согнувшись, побежали дальше.
Впереди возникла пятиэтажка с черными провалами окон и разбитыми балконами. Прижались у крайнего подъезда к стене. Бес сделал знак рукой, двое нырнули в него, остальные метнулись к соседнему подъезду. Дом оказался пустым, с разбитыми квартирами и россыпями гильз на полу и крыше. Там же валялся разбитый «Корд»*, рядом труп вэсэушника в камуфляже.
Таким же макаром обследовали второй, наполовину разрушенный дом, сняв растяжку. Когда, пустив по кругу сигарету, наскоро перекуривали на крыше, укрывшись за парапетом, над головой в сторону центра, вращая лопастями, пронеслась пара «Аллигаторов». Через минуту там возникли вспышки, за ними серия разрывов.
— Во. И летуны работают, — довольно изрек Вояж.
— Ладно, кончай перекур, — встал на ноги командир.
Нырнули в открытый люк. Последняя из трех пятиэтажка находилась в посеченном осколками сквере, была из силикатного кирпича и с крытой шифером крышей. Внутрь забрались через пролом в боковой стене и оказались в холле. Страхуя друг друга, проверили первый этаж. Там находились разгромленные столовая и пищеблок. Поднялись лестничным пролетом на второй этаж. Перед группой открылся длинный коридор с выходящими в него жилыми комнатами.
— Не иначе общага или гостиница, — предположил Краб.
На последнем этаже находились бытовка, несколько кабинетов с выбитыми дверями и что-то вроде склада с горой матрасов. Связавшись по рации с ротным, Бес доложил о выполнении задания.
— Все три дома пустые. Ждем. Мы находимся в кирпичном доме.
— Понял тебя, Второй, — донеслось сквозь мешанину звуков. — На связи.
А как только ротный отключился, от одного из окон тревожно прозвучало:
— Командир!
Быстро подойдя, Бес выглянул. Из сквера к дому, переваливаясь на рытвинах, направлялись украинский БТР «Козак» и две бээмпэшки. Въехав во двор, остановились, хлопнули стальные дверцы. Наружу стали выбираться бойцы. Трое направились к входу в общежитие, остальные стали выгружать «Джавелины»* и ящики с боеприпасами.
— Уйти не успеем, — сжал губы Бес. — Принимаем бой. Двое с пулеметом на лестничную клетку. Остальные — огонь!
Через секунду из окон вниз понеслись короткие очереди. Грек, прицелившись, саданул из гранатомета в БМП. Грохнул взрыв, разбросав тела, машина запылала. Оставшиеся в живых залегли, поливая огнем верхние этажи.
Снизу, со двора, послышалась команда, украинские боевики перебежками устремились к зданию, прыгая в оконные проемы. Бой длился около получаса, осколками гранаты на лестничной площадке разбило пулемет и ранило в бок Вояжа. Пришлось отступить на чердак с проломами в крыше. Генку освободили от снаряжения, вкололи промедол и, замотав рану бинтом, уложили под стенкой.
Подсчитали боезапас. Негусто. Оставалось всего по одному-два магазина на автомат и несколько гранат. Дело пахло керосином. На какое-то время все затихло.
— Сдавайся, русня! — глумливо донеслось через несколько минут снизу.
Максим молча достал свою гранату, покосившись на Беса. Тот кивнул. Выдернув чеку, катнул в люк. На этаже глухо ухнуло, кто-то с надрывом застонал.
— Ну дэржись, гады! Спалимо живцэм! — проорал тот же голос.
Через несколько минут в люк повалили клубы удушливого дыма: это нацисты подожгли матрасы. Внезапно дом задрожал от артиллерийских разрывов, донесся крик: «Тикаймо, хлопци!» Вслед за этим внизу наступила тишина, а чуть позже новый голос: «Есть кто живой? Спускайтесь!»