Оттуда навстречу высыпала ватага мальчишек и девчонок разного возраста. За ними вышли несколько женщин. Дружной гурьбой побежали нам навстречу, подталкивая друг друга. На этот раз я постарался далеко от дороги не отходить.
Не добежав до нас метров тридцать, ребятишки пропустили вперед женщину, судя по всему, ту, которая полтора месяца назад отдала мне мальчика. За ней выступили два существа, покрытые чадрами. При виде их мне почему-то вспомнился Петруха из «Белого солнца пустыни» с его фразой: «Гюльчатай, открой личико». Стало не по себе. На этот раз АК был со мной. Я опустил мальчика на землю, и он побежал к матери.
Я же остался на месте. Не для того, чтоб услышать слова благодарности. Просто, стоя лицом к людям в чадрах, было больше вероятности остаться живым. Война есть война. И первым показывать свою спину в мои планы не входило. Восток — дело тонкое.
Но, слава Богу, как только мальчик с разбегу уткнулся в ноги матери, та схватила сынишку в охапку, развернулась, и вся эта галдящая орава покатилась назад.
Убедившись, что я их больше не интересую, полубоком выхожу к машине и в который раз с удовлетворением замечаю, как грамотно мои парни ведут наблюдение за местностью. Командир танка Гена Додонов, как всегда, каждому члену экипажа определил сектор наблюдения. И все они прикрывали меня. Лучших солдат и желать не надо.
Вернувшись на заставу, я с головой ушел в ее обычный и в то же время порой совершенно непредсказуемый быт, практически забыв и думать об афганских детях, — своих забот полон рот. Прошло три дня. Примерно около шестнадцати часов вдруг вздрагиваю от дикого крика часового первого поста: «Дежурный!!! «Духи»!!! Человек пятнадцать на бортовой машине! Встали на дороге напротив заставы!»
Я влетел на первый пост. Да, забавно: такого еще не видел. Их машина остановилась аккурат на спуске к нашей заставе, перегородив въезд. Из кабины ЗИЛа вышел человек.
Я даю команду: «Дежурный! Расчет к миномету, остальным наблюдать в своих секторах. Дежурный экипаж — к бою! Каленов за старшего! Я пошел».
Сунув в карман трофейный «вальтер», выхожу к парламентеру. Увидев меня, тот двинулся навстречу. За ним из кузова спрыгнули еще двое с автоматами в руках и пошли следом — чуть поодаль.
«Экий породистый», — подумал я. Чисто выбритые щеки, бородка словно тушью подведена. Прямой, уверенный взгляд из-под строгого разлома бровей. Глаза резанула морозная белизна носков. До этого я вообще афганцев в носках не видел. А сам тем временем в кармане снял оружие с предохранителя. Сошлись мы. Какое-то время смотрим друг на друга. Взгляд воина открыт. Злобы нет. Это уже хорошо — значит, не с претензиями. Жду, когда заговорит первым, — для чего-то же он пришел?
Афганец спокойно протягивает руку. На его ладони чистым стальным блеском сверкают великолепные часы с браслетом. Взглядом пытаюсь изобразить недоумение.
«Бакшиш», — спокойно говорит он. Держится уверенно. Это располагает. Охранники с каменными лицами ловят мои возможные движения.
Левой рукой беру подарок. Смотрю в глаза. Пытаюсь понять.
«Ташакор»*, — произносит душман и, развернувшись, идет к ЗИЛу. Мюриды, слегка расступившись, пропускают командира и следуют за ним. Садятся в машину — каждый на свое место — и уезжают.
Позднее через сотрудников местного ХАДа* узнал, что человек, подаривший мне часы, — отец мальчика, которого спасли наши военные врачи, он же командир крупного отряда в соединении Суфи Расула — хозяина Исталифа. Вот такая история, Максим.
— Да. Необычная. Часы те самые? — кивнул внимательно слушавший Найденов на широкое запястье полковника.
— Они. — Он поднял руку, повертел запястьем. — Японские «Сейко». Сколько лет минуло, а идут. И ни разу не ломались.
— Не иначе от чистого сердца подарок.
— Тоже так думаю, — помолчал и добавил: — Странная штука эта война, на ней всякого хватает, подлости и злобы много, но и добро встречается…
Затем оба разобрали постели, разделись и, погасив свет, улеглись.
— Спокойной ночи, Сергей Петрович, — тепло сказал Максим.
— И тебе тоже.
Глава 12. Возвращение. Снова в строй
Вашингтон объявил о новом пакете военной помощи Киеву на 600 миллионов долларов. Об этом сообщается на сайте Пентагона.
«Сегодня Министерство обороны США объявило об утверждении пакета помощи в рамках президентских полномочий о предоставлении помощи на сумму до 600 миллионов долларов для удовлетворения критически важных потребностей Украины в сфере безопасности и обороны», — отметили в ведомстве.
В Пентагоне также обнародовали детали нового транша. Так, в него вошли дополнительные боеприпасы для РСЗО «Хаймарс», артиллерийские снаряды, противоартиллерийские радары и средства борьбы с беспилотниками.
Кроме того, новый оружейный пакет включает грузовики, снаряжение для разминирования и холодной погоды, стрелковое оружие и приборы ночного видения. В американском Минобороны подчеркнули, что в общей сложности США выделили Украине около шестнадцати миллиардов помощи в области безопасности после прихода к власти администрации Джо Байдена, в том числе более 15 миллиардов долларов — с начала спецоперации России на Украине.
Об очередном транше Киеву Вашингтон объявлял и на прошлой неделе. В пакет на 675 миллионов долларов вошли также боеприпасы для РСЗО «Хаймарс», четыре гаубицы калибра 105 мм и 36 тысяч снарядов для них, противорадиолокационные ракеты HARM, сто бронированных автомобилей HMMWV, более пяти тысяч противотанковых систем, полтора миллиона патронов для стрелкового оружия и системы ночного видения.
Помимо этого, Вашингтон уже поставил Киеву шестнадцать РСЗО «Хаймарс», пообещал направить восемь ЗРК NASAMS, боеприпасы к ним, а также полторы тысячи противотанковых управляемых ракет TOW. В предыдущих пакетах военной помощи также значилось более полутора тысяч ЗРК Stinger, не менее восьми с половиной тысяч противотанковых систем Javelin, двадцать вертолетов Ми-17, двести бронетранспортеров, а также сотни беспилотников, в частности Switchblade, Phoenix Ghost, Sky Eagle и Puma.
И, как уточнил пресс-секретарь Пентагона генерал Пэт Райдер, два зенитно-ракетных комплекса NASAMS прибудут на Украину в течение двух месяцев (по сообщениям российской прессы).
В семь утра, зашипев тормозами, поезд остановился на станции Тамань. Максим, одевшись, помог Васнецову вынести на перрон чемодан.
— Ну, бывай, сержант, — пожал тот руку Максиму на прощанье. — Желаю тебе выжить, а нам всем победы. — И он покатил чемодан к зданию вокзала.
Максим проводил его взглядом, а потом, достав из кармана пачку сигарет, закурил. В поезде курить по новым правилам не разрешалось. Затем прошелся вдоль вагонов, куда садились немногочисленные пассажиры, отметив, что утро выдалось погожим, и вернулся в свое купе. Посадка вскоре закончилась, сосед на освободившемся месте не появился, вошла Зина и убрала белье со свободного дивана.
— Как у вас работает ресторан? — поинтересовался Максим.
— Открывается в восемь, — улыбнулась девушка. — Кормят хорошо. Рекомендую.
— А какой вагон?
— Третий с головы.
Когда проводница вышла, Максим, прикрыв дверь, разделся по пояс, оставшись в выцветшей тельняшке, прихватил казенное полотенце и направился в один из туалетов с мерцавшим вверху табло «Свободно».
Воспользовавшись удобствами, предоставленными железной дорогой, умылся, вытер насухо лицо и руки. Вернувшись в купе, достал сверху сумку, вытащил из бокового кармана электрическую бритву, нашел рядом с дверью розетку и, глядя в дверное зеркало, тщательно побрился. Посмотрел на смартфоне время — часы показывали восемь двадцать.
Трость решил не брать, чтобы не привлекать лишнего внимания, откатив дверь, вышел в коридор. Пойдя насквозь пару плацкартных вагонов, вышел в тамбур очередного с табличкой на двери «Ресторан».
С порога ресторан встречал посетителей приятными запахами еды. Справа за барной стойкой высилась пирамида бутылок с яркими наклейками, ниже отсвечивал мельхиором кофейный автомат. Малый в белой куртке с прилизанной головой протирал бокалы, из мигающего огоньками музыкального центра тихо лилась мелодия.
Ровный бег моей судьбы,
Ночь, печаль и блеск души,
Лунный свет и майский дождь
В небесах.
«Альянс», — узнал Максим одну из любимых рок-групп. Посетителей в зале было немного, он занял один из свободных столиков, покрытый накрахмаленной скатертью, сервированный приборами и цветочной розеткой. Взял меню в глянцевой обложке, открыл. Неспешно просмотрел.
— Что будем заказывать? — подошла симпатичная официантка в передничке и мини-юбке.
— Зеленый салат, яичницу с колбасой, хлеб и кофе.
— Хорошо, — кивнула девушка, развернулась и простучала туфельками на кухню.
Поудобней устроившись, Максим стал смотреть в окно. Там проплывали южные пейзажи, затем открылось море, въехали на Крымский мост. Колеса состава застучали громче, замелькали арочные пролеты, а потом исчезли.
— Ваш заказ, — прозвучало рядом. Девушка поставила на стол тарелки, — кофе варят. Принесу позже.
Съев салат из помидоров с огурцами и оливками, занялся яичницей. А когда закончил, официантка, убрав посуду, принесла чашку с горячим кофе. Высыпав в напиток два пакетика сахара, размешал ложкой, пригубил. Именно такого кофе хотелось выпить несколько последних месяцев.
Потом в тамбуре хлопнула дверь, раздался гогот, и в ресторан ввалилась веселая компания. Два молодых парня, с ними пара девиц. Выглядели колоритно. Один, под два метра ростом, явный качок с размалеванными татуировками мускулистыми руками, другой, чуть ниже, хлыщеватый шатен с прической «ирокез» и серьгой в ухе. Сильно накрашенные подруги были в ярких прикидах и с губами, накачанными силиконом.
Усевшись за столик напротив Максима, сделали заказ. Вскоре перед ними красовались бутылки с коньяком и шампанским, качок, выстрелив пробкой в потолок, наполнил бокалы.