Это да. В Сером и тем более Белом городе к пришлым относятся вполне адекватно, а некоторые проживающие там хуманы так и вообще возносят их на пьедестал, особенно эльфов. А вот человейник – это рассадник махровой ксенофобии на уровне расизма.
Посиделки оказались окончательно скомканы, и Бисквит, чтобы не мешать мне собираться, удалился, напоследок уточнив, не нужно ли мне чего-нибудь из дополнительного артефактного оборудования. На это я лишь отмахнулся, потому что он и так потратил на мою экипировку кучу денег и своего очень недешевого времени.
Второй алкогольный заход дал о себе знать, так что пришлось заливаться отрезвляющими декоктами. Они сработали ожидаемо идеально, сделав меня свежим как огурчик, ну, тот самый, который зеленый в пупырышках. Тело работало как часы, и можно ввязываться в любую драку. Проблема в том, что все эти эксперименты с разнонаправленными жидкостями довольно пагубно сказывались на магических способностях. Очень надеюсь, что не придется лезть в магическую драку с чародеем серьезного уровня. А заваруху с использованием щитовиков и огнестрела я перенесу вообще без каких-либо проблем. Даже будет приятно тряхнуть стариной.
Одевался не как на боевой выход, даже с намеком на изящество. Удлиненный сюртук скрыл чехол с палочкой, а саквояж и очки с зелеными без диоптрий линзами, распознающими мелкие проклятия, делали меня вполне себе безобидным консультантом-оценщиком.
Косарь одобрил мой выбор стиля. Он приветственно кивнул и добавил:
– Вот это правильный прикид. Сразу и не поймешь, что ты опасен как злобный хорек.
Он явно хотел меня поддеть, но, похоже, не знал о том, что внешне рохур с родины орков мало отличается от земного хорька, поэтому был удивлен, что никакой злобной реакции от меня не последовало.
– Что-то ты сегодня очень радостный, – резюмировал я, садясь в новый кабриолет Косаря.
Старый он, похоже, пролюбил, пребывая в статусе изгоя.
– Мандражит что-то, – нервно проворчал бандос и с визгом колес сорвал кабриолет с места.
Опять соседи будут бухтеть, что ко мне в гости являются всякие лихачи, совершенно неуместные в нашем тихом уголке. Впрочем, жаловаться им грех, потому что в прошлый раз Косарь явился сюда с пушкой крупного калибра, а закончилось все брызгами крови на стенах домов и валяющимися на тротуаре отрубленными конечностями.
Я смотрел на посмурневшего Косаря, разогнавшего свою машину до не очень-то безопасной скорости. Отвлекать водителя в такой ситуации не самая разумная идея, но нам нужно многое обговорить до того, как заедем в человейник. Там, конечно, шумно и суетно, но все равно лучше лишнее не болтать. Для затравки решил осветить один вопрос, который пришел мне в голову, как только я увидел кабриолет бандоса:
– Саня, скажи мне, а как тебе удалось снять браслет и при этом не засветиться у своих?
В машине мы были одни, но говорить напрямую и тем более упоминать Секатора я не решился.
– Да вообще без проблем! – ехидно заявил Косарь. – Эта жаба для убедительности такую виру накрутила, что пришлось обходить всех корешей и просить в долг. До сих пор отдаю.
Если уж сам хозяин машины позволил себе свободный разговор, то и мне не стоит извращаться:
– Ну, это всяко лучше, чем поселиться в Палатах Тишины. Кстати, я там был. Ну, не в самих Палатах, а поблизости, но видел местный персонал.
Блин, лучше бы промолчал. Косарь вдруг встрепенулся, затем резко нажал на тормоз и, едва не устроив аварию, свернул к тротуару. Когда кабриолет полностью остановился, Саня повернул ко мне побледневшую рожу:
– И как там?
Ну и что тут скажешь? Кто меня вообще за язык тянул? Похоже, поочередное употребление алкоголя и отрезвлянта пагубно сказалось еще и на логическом мышлении. Почему-то говорить правду этому бандосу совершенно не хотелось, но и врать как-то неправильно. К тому же с его развитой чуйкой он вполне может поймать меня на лжи, что плохо для дела.
– Поверь, тебе там точно не понравится, – ответил я, предварительно представив, как человек с таким кровавым багажом чувствовал бы себя в окружении тех, кто легко может прочитать его самые потаенные мысли.
В итоге не соврал ни на йоту и даже порадовался тому эффекту, который мои слова произвели на собеседника. Из бледного его лицо стало каким-то совсем уж зеленым. Затем он усилием воли взбодрился и, приняв вполне обычный вид, сказал мне абсолютно серьезным тоном:
– Ты прав, Назар. Такой расклад получше будет. Спасибо, что отмазал от этих Палат. За мной должок. И за косяк с тем налетом тоже.
Ну, не скажу, что меня так уж сильно радуют обязательства со стороны такого индивидуума, но и лишними они не будут.
– Разберемся, Саня. Сейчас мы одно дело делаем.
Такой расклад явно удовлетворил Косаря, и он вновь стронул свой кабриолет с места, теперь уже не стирая колеса, и набрал вполне комфортную скорость, так что можно было поговорить о деле.
– Чего нам ждать от твоего Жоры?
– Он не мой и не вздумай назвать его Жорой. Сейчас он Георгий Георгиевич. В общем, на «вы» и шепотом, – предельно серьезным тоном заявил Косарь.
– Ну, к незнакомым людям я на «ты» и так не обращаюсь, а вот шепот обещать не могу.
– Это я схохмил, но хамства Тагильский теперь не терпит. Даже отучил пацанов по фене ботать. В общем, мутный стал до упора. Это меня и напрягло.
– Может, просто за ум взялся и решил лоску набрать, как многие из ваших?
– Не такие, как Жора. Я его помню еще когда он был бригадным из Могильника. Отморозок и пофигист, да еще торчал на всякой дряни, а тут вдруг – оп-па! – и весь из себя фраер лощеный. Свел татухи, завел лакеев с поварами. Говорит, что нашел дворян в предках. Все как-то слишком резко и тухло. Вот я и вспомнил о тех картинах.
– Так, ладно, с этим понятно, что ничего не ясно. Лучше расскажи, о чем вы с ним договорились?
– Я тут поспрашивал людей и узнал, что полгода назад какой-то барыга хотел выкупить у Жоры старинный кинжал с каменьями, который чуть ли не тому самому Соломону принадлежал. Наверняка прогон, но для нашего дела это без разницы. Цацка наверняка редкая, и Жора ее продавать не захотел. Вот я и решил забросить тему, типа меня еще один любитель кинжалов нанял как посредника. Жора не особо заинтересовался, но когда я сказал, что приведу оценщика, он что-то возбудился и сразу согласился. Так что ты там поосторожнее. Мало ли у него на вашего брата фетиш какой.
– Какие ты слова интересные знаешь, – решил я подколоть своего старого, но не совсем хорошего знакомого. – Может, и к властным дамочкам с плеткой иногда заглядываешь?
Он сверкнул злобным взглядом и казалось, сейчас вызверится, но вместо этого заливисто рассмеялся:
– Ну ты даешь, Псих. Не вздумай кому-нибудь из пацанов там такое ляпнуть. Пристрелят на месте. – Он явно хотел вернуть снисходительный тон нашего прежнего общения, но наткнувшись на мой откровенно ироничный взгляд, на всякий случай добавил: – Ну, попробуют пристрелить, а там как получится.
Дальше мы ехали молча, глядя на хорошо знакомую дорогу, к видневшейся впереди громаде Святогора. Необычный человек этот Косарь. Вроде и бандюган с руками по локоть в крови, но обладает каким-то простым, открытым обаянием, заставлявшим не то что прощать ему былые проступки, а на время забывать о них. В этот момент мне как-то даже не верилось, что не так уж давно видел эту же, но перекошенную от отчаянной ярости физиономию, когда он палил в меня из странного карамультука с особой дробью, способной пробивать энергетический щит. А затем на его лицо легла печать страха и удивления. И почему-то в обоих случаях я не видел в глазах Косаря ненависти. Впрочем, это не повод расслабляться. Иначе когда-нибудь он окажется у меня за спиной с чем-нибудь убойным даже для чародея, но не из-за личной неприязни, а потому что судьба-злодейка заставила бедного Саню пойти на отчаянный поступок.
Человейник привычно встретил нас суетой и судорожными попытками превратить серую жизнь в праздник. Во время первых посещений мне даже казалось, что у местных это вполне получается, но потом начал замечать неестественность этих потуг и какое-то липкое ощущение безнадеги от подобного веселья. В Сером городе и тем более в квартале художников все было совершенно по-другому.
Я в который раз порадовался, что судьба сразу свела меня с Иванычем, а не заставила проходить через человейник, как практически всех небогатых магов, явившихся в Женеву за сказочной жизнью.
В этот раз мы поднялись по Серпантину практически до вершины человейника. Оказывается, Тагильский довольно неплохо устроился. Под базу для костяка своей бригады пахан отхапал довольно обширный сектор неподалеку от основной дороги. Все это заставляло меня усомниться в обоснованности подозрений Косаря. Пусть поначалу Жора и был отморозком, но все же мозгов ему не занимать, коль уж хапнул такой жирный куш и попал в Совет. На подобных уровнях власти поневоле начнешь меняться. Впрочем, чего гадать, через несколько минут я точно узнаю, поковырялась ли в мозгах авторитета какая-то развитая сущность, или он просто поумнел с возрастом. Такое бывает даже с самыми отбитыми отморозками.
То, что преображение Жоры Тагильского в Георгия Георгиевича с какой-то там дворянской фамилией идет полным ходом, было видно невооруженным взглядом еще на подходе. Мы свернули с Серпантина и минут пять двигались по вполне себе привычному для Святогора просторному тоннелю второй очереди. В отличие от главной улицы, здесь потолок хорошо различим, а в остальном все было по-прежнему. А вот когда сделали еще один поворот и пространство немного сузилось, архитектурная атмосфера резко изменилась. Поначалу из-за строительных лесов и работающих на них людей не было понятно, что к чему. Меня сразу удивило то, что работают не мышоуры, которые в человейниках обычно занимаются любым видом ремонта и строительства. Немного позже отметил детали откровенно питерского стиля архитектуры. Конечно, все представлено лишь эдакими декоративными нашлепками на старые стены, но отделка выглядела довольно качественно. Здесь точно поработали грамотные дизайнеры, пытаясь воссоздать настроение елизаветинского барокко с его пышными формами лепнины, яркими позолоченными деталями и даже древнерусскими чертами.