ы, так что пришлось научиться управлять даже самыми дикими пируэтами и приземляться как кошка, но не на четыре, а на две предназначенные именно для этого конечности. Ну, или в крайнем случае на три, вот как сейчас.
Я едва успел принять приличествующее хомо сапиенс вертикальное положение, как тут же пришлось снова сплетать щиты и выставлять силовые якоря, потому что мой противник не придумал ничего лучше, чем врезать по разделявшей нас машине, превратив ее в очень увесистый снаряд. До стены за моей спиной было не так уж далеко, так что тяжелый лимузин вполне мог раздавить меня, как мухобойка ленивую муху.
А вот фиг вам всем! Я уже, как принято говорить в местных кругах, раздуплился. Движение машины сумел остановить в метре от себя и тут же, используя взрывной конструкт, заставил ее подпрыгнуть вверх и в сторону, а затем от всей широты своей сильно озверевшей души врезал по сбрендившему противнику.
И все же, несмотря на ярость, я использовал только кинетические печати – не хотелось кого-либо убивать, потому что тогда ситуация станет еще хуже. Прибежавшие на шум охранники уже достали револьверы из-под своих шикарных костюмов, а у парочки в руках оказались даже автоматы, но пока они замерли в нерешительности. Если стрелки выступят на стороне Вахи и начнут палить даже простыми пулями, все мое чародейство окажется бесполезным. С такой подмогой этот абрек размотает меня, как котенок старушкин клубок пряжи. Пока что мы держались на уровне, и это, честно говоря, удивляло.
Моя оборонительная позиция изначально была проигрышной, и рано или поздно придется переходить к более резким действиям и таки угробить противника. К счастью, до этого не дошло, потому что в гараже появился новый персонаж и разразился возмущенными воплями. Голос у Тагильского был будь здоров, правда, из его криков я ничего не понял. Орал он на каком-то кавказском языке – возможно, чеченском. В этой языковой группе я совершенно не разбирался.
Зато стало понятно, откуда у него столь характерная внешность, несмотря на прозвище Тагильский. Но сейчас мне было не до странности в биографии местного авторитета, потому что мой соперник и не собирался реагировать на вопли начальства. Зато ему пришлось ставить целую кучу круговых щитов, чтобы не поймать пулю от своих же. Парочка стрелков начала палить в абрека явно по приказу пахана.
– Косарь, уводи его отсюда! – наорал на моего временного напарника Жора.
Получилось немножко по-другому, потому что Саня после лицезрения схватки чародеев запредельного для него уровня впал в легкий ступор, так что это мне пришлось подталкивать его в сторону машины. И только дойдя до своего кабриолета, он пришел в себя и лихо прыгнул за руль. Я же, чтобы не устраивать лишние хороводы, тупо перевалился через верх двери, шмякнувшись на заднее сиденье. Косарь с визгом колес, явно запустив дизельный двигатель, сорвал машину с места. Но расслабляться было рано, потому что бесновавшийся Ваха запустил нам вслед какое-то не опознанное мною плетение. Я тут же на всякий случай сплел бутерброд из трех разнонаправленных щитов и сильно удивился, когда летевший вдогонку конструкт был отражен лишь последним из них.
Это где же он научился плеваться такой дрянью?
Мелькнувшая в голове мысль надолго там не задержалась, потому что нужно было занять более удобное положение, иначе я имел все шансы вылететь из кабриолета, который выделывал безумные зигзаги, пытаясь выбраться на широкий Серпантин. За использование дизеля внутри человейника Косарю, конечно, еще влетит, но сейчас нам нужно было побыстрее выбраться из этой западни. Оставаться и выяснять, какая муха укусила бесноватого бандоса, у меня не было ни малейшего желания. А к классическим вопросам – кто виноват и каких люлей выписывать этому виноватому – вернусь позже.
И мне, и Косарю удалось окончательно успокоиться, лишь когда выбрались на трассу, ведущую к Серому городу. А к моему дому подъехали вообще в отрешенном и задумчивом состоянии. Было видно, что Саня не собирался ничего со мной обсуждать, но у меня по этому поводу имелось другое мнение. Я выбрался с заднего сиденья, теперь уже открыв дверь кабриолета, и подошел к угрюмо замершему за рулем водителю. Кинетический конструкт начал сплетать заранее, так что сейчас просто перебросил его на Косаря и с интересом наблюдал, как бандит забился, словно муха в паутине. Это плетение так и называлось, потому что чем больше сопротивляешься, тем туже стягиваются силовые линии.
Я дождался момента, когда он уже не смог двигаться и лишь ясно таращился на меня, а затем тихо произнес:
– Еще раз подставишь меня, просто вскрою тебя как рыбу и выброшу в озеро. Моргни, если понял.
Эта модификация «паутины» не позволяла жертве разговаривать. Мне совершенно не хотелось выслушивать ни его фальшивые оправдания, ни тем более пустые угрозы. Ситуация и так дошла до грани и могла вылиться в жесткий конфликт, из которого адекватного выхода попросту не бывает.
Вина этого самонадеянного и хитровыдуманного придурка была очевидной. Как только мы оказались в анклаве бригады Жоры, Косарь начал буквально сочиться энергией разрушения. Было видно, что и местного пахана, и его подчиненных Саня люто ненавидит, и весь наш поход продиктован лишь желанием найти хоть какой-то косяк, который позволит утопить недругов.
Увидев, как злобно пялящийся на меня Косарь несколько раз моргнул, я пошел к своему крыльцу. «Паутина» распустится минут через пять, так что у него будет время подумать. Удивительно то, что я не ощущал особой злости из-за явной подставы, едва не закончившейся моей гибелью. Где-то на краю сознания билась мысль, что риск был не совсем бессмысленным, и что-то важное узнать все же удалось. Понять бы еще, что именно. Пока в голову толком ничего не приходило. Нужно посоветоваться с Иванычем. А ведь зарекался бегать за помощью к злобному гоблину каждый раз, когда вляпываюсь в непонятную ситуацию.
Часть вторая
Глава 1
К сожалению, обращение к Секатору ничего не дало. Там вообще все пошло как-то наперекосяк. Тагильский выразил и мне, и Иванычу сожаление по поводу инцидента, объяснив все тем, что его подчиненный и по совместительству родственник просто нанюхался какой-то дряни и слетел с катушек. Меня от этого заявления всего перекосило, потому что невозможно плести конструкты такого уровня с замутненным наркотой сознанием. В ответ на этот довод Жора никак не отреагировал. Просто сказал, что готов заплатить солидную виру за беспокойство и перенесенные волнения, но не позволит влезать чужакам во внутренние дела своего клана. Причем так и завил: «моего клана». Не бригады или компании, а именно клана! Ситуация была до предела мутная, но неуловимая мысль, не дававшая мне покоя, все еще ускользала. Не верил я в помутнение сознания молодого чародея. Он явно ненавидел меня, как говорится, от всей души. Вот только за что? Не помню я, чтобы переходил ему дорогу, да и Иваныч не нашел ничего, что могло бы связывать нас двоих. А еще напрягала манера боя чеченца, но об этом я решил поговорить с Порывом, когда начнется сессия.
Затем мне стало не до всего этого. Несмотря на то, что со сбрендившим абреком я держался на уровне и при желании один на один смог бы его завалить, становилось как-то не по себе. Он был немногим старше меня, но при этом не обладал ни уникальной волшебной палочкой, ни эльфийским наставником. Сразу же в голову пришел девиз всех геймеров: «Пока ты спишь – враг качается». Так что я снова с головой ушел в свой внутренний мир и с маниакальным упорством взялся отрабатывать два плетения, которые выбрал для себя как основные. Да, я понимал, что даже если тысячами повторений и смогу снизить расход Живой силы на построение нескольких слоев в облюбованных конструктах, все равно доведу затраты максимум до девяноста процентов от изначальных. Сейчас мой запас позволяет сплести внешнюю оболочку Огненной плети, а остатка хватит лишь на тридцать процентов второго слоя. Что уж говорить о втором плетении, которое я сумел отыскать в информационных глубинах сущности Белого Шипа. Там даже на внешнюю оболочку не хватит всего моего запаса, не говоря уже о параллельном создании Плети.
Но черт возьми, как же круто я чувствовал себя, когда во Внутреннем мире облачался в Доспех Пламени, а в руке зажигал Огненную плеть, рукоятью которой служил Шип. Когда добавил бытовой конструкт магического зеркала, испытал ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая в отражении самого натурального киношного Балрога, только без крыльев. Немного напрягали дымные участки, образовывавшиеся в перекатах облегавшего мою ауру живого огня, но сразу понял, что с тенями Изнанки они не имеют ничего общего.
Удовольствие портило понимание того, что это могущество было лишь виртуальным, и возвращение в реальный мир напоминало выход из «Титанов» какого-нибудь школьника. Вот еще пару минут он был демоном разрушения, способным завалить многоэтажку одним ракетным залпом и разорвать зазевавшегося штурмовика манипуляторами своего железного исполина, и тут же мать кричит с кухни, чтобы вынес мусор, а на улице ждет местная гопота, собирающаяся надеть ему на голову выносимый пакет с вонючим содержимым.
Ассоциация, конечно, очень приблизительная – сейчас меня в реальном мире обидеть может далеко не каждый. Но даже чувствуя разочарование, я делал передышку на обед или посещение душевой, а затем снова нырял во внутренний мир, потому что понимал – несмотря на огромное расстояние между реальностью и виртуальностью, каждое новое сплетение Доспеха и Плети по чуть-чуть сокращает эту пропасть.
И все же увлекаться не стоило – хорошенького понемногу. Последние пару раз меня выдергивал из внутреннего мира Тик-так с помощью метлы. Хорошо хоть умудрялся бить мягкой частью и не наставил шишек на голове. Да и понимание того, что совершенно запустил другие свои дела, тоже не доставляло удовольствия. Так что в очередной раз встряхнувшись, я решил сделать серьезный перерыв. К тому же через неделю начинается сессия в Академии, и нужно подготовиться, чтобы детишки не зевали на уроках. Радовало, что в относительно скучные лекции по истории искусств я смогу добавить несколько свежих историй об энергетических сущностях.