ат «колдовства». — Или ускорить? Нет, пока не разберусь, время лучше не трогать. То ли дело в пятне! Я там точно чувствовал ход… блин, обещал же себе не вспоминать пятно!..».
Воин в кольчуге с пластинами, сверкающими Знаками, в шлеме, с саблей и луком — точно в такой же амуниции, в какой отправлялся в каганский город, ошарашено озирался. Несколько раз жмурился, мотал головой, оглядывал-ощупывал себя и наконец завопил:
— Н-е-е-т!!! — глаза при этом дико округлились и он не узнавал стоящего перед ним Руса, который, скрестив руки, спокойно наблюдал за метаниями воина.
Хозяин мирка «оделся» в точно такую же зимнюю одежду — удобный походный наряд тиренца, какую носил во время отправки первой тройки людей в Кальварион.
— Молчать, воин!!! — крикнул так, что у бедного солдата заложило уши. Он зажал их руками, затряс головой и, похоже, начинал приходить в себя. Рус стал ковать железо пока горячо, — я — Рус Нодаш, маг-Хранящий, который отправлял тебя в Кальварион и я же — зять Пиренгула! Забылся, воин?! Я — отправил, я и выдернул. По приказу князя! — последние слова повлияли на тиренца особо благотворно и он, все еще не до конца соображая, вытянулся по стойке смирно.
— Имя! — потребовал Рус.
— Смигул! — четко ответил воин.
В это время княжеский зять неуловимо быстро оказался на расстоянии вытянутой руки, коснулся рукой лба и так же мгновенно вернулся на прежнее место. Если бы воин соображал полностью здраво, то он бы заметил явное разочарование на лице мага.
«Да, — иронично подумал Рус, легко отбрасывая недовольство, — воистину говорят: «чужая душа — потемки». Так и предполагал, но как не попробовать?», — вместо мыслей, «голову»… непонятно чего: то ли души воина, то ли её образа — копии заполняла темнота. Ни один «снимок» не удался. Придется разговаривать.
— Князь занят и приказал мне выслушать доклад о выполненной службе. Время пошло, воин, раньше доложишь — раньше вернешься, клянусь Великими Шаманами! — последний аргумент стал решающим. Имеется в виду «возвращение».
— Слушаюсь, господин маг! — четко ответил Смигул, — но… это, Джабул же докладывает…
— А его кто проверит?! Или ты тоже маг и можешь сливаться с Огнем?!
— Он не врет, господин… маг, я всегда рядом, я его телохранитель, — из-за волнения он все-таки упустил имя Руса.
— Не морочь мне голову, воин! Ты же не слышишь, о чем он говорит князю! Вот и проверим ваши сведения… или, — вкрадчиво, со злобным прищуром прошипел Рус, — вы там замыслили измену?! Навсегда в Тир захотел?!
Удар попал в самую точку, в самое больное место. Смигул забыл поинтересоваться когда это маг успел переодеть его из удобной, удивительно приятной на ощупь каганской одежды в ставшую непривычной железную экипировку, как рухнул на колени:
— Что ты, господин Рус! — надо же, вспомнил имя! — не оставляй меня здесь, прошу тебя! Только-только жену обнимал, соскучился — страсть! Какая измена, о чем ты?! Клянусь всеми Богами и памятью Предков — в мыслях не было! Ждем всех, с нетерпением ждем! Там на всех места хватит!
— Встать, воин! Недостойно тиренцу стоять на коленях! — «эвон как… совсем они там расслабились… не дело… блин, надо узнать в конце концов что там!», — я же сказал: скорее доложишь — быстрее отравлю обратно! Докладывай, дарки тебя раздери!
Смигул поспешно вскочил, мысленно обругал себя за мимолетную слабость, и приступил к четкому обстоятельному докладу, отвечая на наводящие вопросы. По мере выслушивания рассказа воина, Рус потерял всю игривость и с трудом «держал лицо», не показывая крайнее расстройство. Дело не в том, что события в Кальварионе развивались хуже некуда, дело было как раз в противоположном: ему все сильнее и сильнее хотелось туда, в это удивительное и такое удобное для жизни место! Потери составили всего пять человек: «Дураки не послушали твои советы и вляпались в каганские ловушки. Больше в башни не лезут. Да там и без них есть где развернуться!». Обе горные заставы заняли гарнизоны, с устройством открытия-закрытия массивных каменных створок разобрались, «благодаря твоим объяснениям, господин Рус!». Много всего рассказал о чудном городе, о великолепной долине и о другом…
Мини-бог собственной вселенной вдруг почувствовал сильное сердцебиение, выступила испарина. Он и не заметил, как пролетело около двух дневных четвертей (а Смигул не обратил внимания, что солнце так и застыло в одной точке).
«Сила кончается, чувствую… что-то быстро, с Геей общался гораздо дольше. После разберусь, пора закругляться…».
— Все, воин, достаточно. Надеюсь, ты понял, что Джабулу — ни слова?! Это проверка.
— Понял, господин маг! — Смигул вновь вытянулся по стойке смирно, а в глазах зажглись нетерпеливые огоньки.
— Свободен и до встречи! — с этими словами, не давая тиренцу спросить: «Когда?», создал под ним видимость «зыбучей ямы», куда он и провалился.
— Все, — тяжело дыша, произнес он вслух, — и мне пора.
Позабылась первоначальная мысль «выйти отсюда через дверь — красиво получится…», Рус просто пожелал-подумал Слово, на которое еле-еле хватило Силы.
Гоштовый сад мгновенно превратился в его кабинет и самонадеянный землянин почувствовал себя в удобном плетеном кресле, которое сейчас казалось крайне неудобным, давящим со всех сторон. Рус буквально сполз на пол, кулем завалившись на мягкий ковер. Убрать из-под себя руки и вытянуть ноги элементарно не хватило сил.
«Друзья» — Духи ринулись в него чуть ли не с воем. Все — щедро дарили Силу, а Дух Жизни наполнял ей совсем спавшиеся каналы, потоки, линии, медианы и другие одному ему известные составляющие энергетики организма.
А Рус в это время страстно желал, чтобы скорее у Силы пятен появился свой Бог. С ним он, безусловно, договорится и тогда… Кальварион — чудесно-загадочный город первых каганов (когда они только-только отделились от эльфов, тем самым собственно и превратившись в каганов, а те — в альганов) станет ему доступным…
Рус проснулся от стука в дверь:
— Русчик! Ты в порядке?! — услышал тревожный голос Гелинии.
— В полном, Солнышко! — ответил, как можно более бодрым голосом, — уснул вот, сам не заметил. Уже выхожу, — с этими словами поднялся и не удержался от стона — руки-ноги страшно затекли и при «освобождении» — хлестанули болью. Впрочем, Дух Жизни быстро восстановил кровоток.
— Эй! Ты чего?! — заволновалась жена. Рус промолчал, он уже распахивал дверь, стараясь не показывать страшную слабость. Не вышло. — Ты почему такой бледный, Рус?
— Заработался, дорогая, ужасно устал…
— А я давно тебе говорила, не бережешь ты себя, — Гелиния заботливо подставила Русу плечо, — все, дорогой, спать и только спать! И никаких «ям» чтобы я больше не видела! Координаты кабинета раздобыл где-то и рад-радешенек! Хватит! Декаду отдыхаешь, самое малое…
Муж согласно кивал и шел в спальню, беззастенчиво опираясь на сильное плечо супруги. Не раздеваясь, упал на кровать. Уснул, не успев коснуться подушки.
Проснулся в прекрасном настроении.
«Ну-с, «друзья», что это было?», — первым делом спросил у Духов.
Ответил, как ни странно, Дух Слияния со Смертью. Он вообще заговорил впервые и голос у него оказался банальным — «загробным».
«Ты провалился в свою Душу. Это уже было. Тогда твое сознание разогналось по кругу, и мы поспешили на помощь. Второй раз мы не наблюдали — мы были изгнаны глубоко в расслоение. Вчера это случилось в третий раз. Сначала все шло хорошо. Но после того, когда к тебе пришло отражение чужой Души…
«Стой, стой! С чего ты взял, что это было отражение и вообще, почему все это объясняешь мне ты — Дух Смерти? Мне как-то не по себе, — Рус спросил вроде как шуткой, но с изрядной долей правды. Неприятно у себя в голове слышать «загробный», неизвестно откуда исходящий голос.
«Потому, Большой друг, что я «отпустил» немало человеческих Душ, как и Душ других Разумных….» — и замолчал, ожидая непонятно какого ответа или вопроса.
«Э-э-э… спасибо, «друг», я понял. Просвети в остальном».
«Мы были изгнаны этим отражением и только я успел заметить, что от него тянулась «нить» — стремление сбежать от тебя. Твоя Воля, Большой друг, занялась подавлением чужой Воли, а без подпитки Сил, на одних слабых телесных возможностях надолго тебя не хватило…»
«Так, — удивился Рус и подколол «друзей», — вы сами говорили, что моя Воля, типа, воистину божественная…».
«Но телесные силы обычные, человеческие. Тебя держит человеческое тело, — «замогильный» голос произнес это совершенно бесстрастно, без намеков, — и на нашу помощь в таком состоянии, когда ты проваливаешься в свою Душу, не рассчитывай, Большой друг, ибо любая иная Воля другого Разумного легко нас изгоняет. Вспомни, сколько раз это делали шаманы? А тогда ты находился в полном сознании… мы неустойчивы в этом мире, — снова бесстрастно, без капли сожаления, — поэтому и стремимся в тела, они хоть как-то помогают…»
«Я слышал от вас и другую версию, — Рус насмешливо перебил своего Духа Смерти, — Не так-то легко вас загнать в расслоение!».
Ответа не последовало. Да он и не рассчитывал. Духи имели свою, нечеловеческую логику. Подождал еще примерно статер и понял: его бестелесные «компаньоны» решили, что высказались достаточно.
— Спасибо, «друзья», за своевременную помощь, искренне благодарю!», — на том и закончил разговор. Ответа на благодарность, как обычно, не услышал, но прекрасно почувствовал их… можно сказать «довольство».
«Да! — Рус вспомнил один важный момент, — Друг ты мой смертоносный, ты не подскажешь, тот человек будет помнить мою с ним беседу?».
«Должен… — в «замогильном» голосе послышалась неуверенность, — когда отражение сольется с душой — должен помнить, — это уже более уверенно. — А в течении вашей встречи — не знаю».
«Спасибо, «друг»!», — не забыл поблагодарить Рус, теперь уже точно закончив беседу.
«Черт! — мысленно возопил он, едва глянув в окно. Солнце поднялось в конец четвертой утренней четверти, — Гелька не разбудила! Дала отдохнуть, чтоб её, а у меня дел… воз и маленькая тележка! Мама моя дорогая…», — с этими мыслями быстро оделся, забежал в столовую, на ходу кидая в рот сам не понимая что и, не слушая ворчание Асмальгин, вскочил на Воронка. Домоправительница в сердцах сплюнула.