ись. Жаль, что они приходили исключительно фрагментарно, спонтанно, не системно и совершенно независимо от его желания.
Амулетами с новым «обтекателем» на Силе Гидроса занялся Андрей. Он и ранее занимался их выпуском, решили не менять традицию. Да и секретность с этих уникальных изделий еще никто не снимал. Даже магистр Отиг, непосредственный наставник Руса в ордене Хранящих, только подозревал об их существовании.
Глава 2
Однажды ночью, а эльфийские знания имели противную привычку всплывать именно во сне, Русу открылись сведения от безымянного кагана, отвечающего за секретные ловушки вокруг башен Кальвариона. Стоит заметить, что знания появлялись вроде как от конкретных личностей, но в то же время были «безымянными». Все имена лже-Бог «Рус» выплюнул вместе с фрагментами несчастных эльфийских душ. Только одна каганская «память» лежала в его воображаемой библиотеке на особой полочке с надписью «Эльлэдан» — невеликие познания молодого кагана-разведчика, снятые у него практически мимоходом, во время обмена парой оскорбительных фраз. Прочно укоренился в его голове образ обычной Земной библиотеки, а конкретно — автодорожного техникума, и все знания, в конце концов, занимали в ней подобающее место. Но сначала новые эльфийские «видения» все же требовалось записывать-зарисовывать.
Кляня «коварных эльфов» последними словами, из которых печатные составляли едва ли треть, Рус подскочил к столу с заранее приготовленными угольными карандашами и стопкой чистого пергамента.
Да, именно для таких случаев и пришлось притащить в супружескую спальню большой канцелярский стол, светильник и стул, которые никак не вписывались в интимный интерьер любовного гнездышка. Гелиния отнеслась к этому безобразию с пониманием.
Впервые эльфийские знания открылись Русу на Плато Шаманов в обстановке, не располагающей к записи. Да и не думал он в то время о карандашах и пергаменте. А зря — знания скоро вылетели из головы. С тех пор и стал все фиксировать на более надежных носителях, чем собственная капризная память.
Это случилось месяцев пять назад, когда Русу пришлось «разбираться» с разгневанными Духами Великих Шаманов. Они очень обиделись на то, что он мог избавить их от клятвы давно ушедшему Богу, таким образом отпустив из «бренного мира», но не сделал этого.
— Да забыл я, забыл! — клялся Рус перед сверкающими очами мумиями Озгула, Боргула и двоих скелетов древних воинов-магов из старой экспедиции Хранящих. Остальные призраки носились в бестелесной форме, создавая зловещий гул разгневанного неодобрения.
— Ты обещал! — проревел «Озгул», громыхнув об пол бесполезным теперь шаманским посохом.
— Согласен, обещал! Но! По мере возможностей, забыли, уважаемые?
— Не верещи, как глинот под копытами, хитрая жаба! — прорычал «Боргул», полыхнув мертвецким светом в пустых глазницах. — Ты был Богом? Был. Мог добраться до печати? Мог! Ты не выполнил договоренности и мы разрываем контракт! Отныне…
— Стоять, уважаемый! — резко, со зловещим придыханием прошипел Рус. Понты он умел колотить не хуже, а то и лучше каких-то там древних шаманов, — я был не Богом, я играл роль Бога, чуешь разницу? А за «жабу» — ответишь. Там такой поток сознаний, что тебе, прозрачному овощу, и не снилось!
На Руса навалился многотысячный ментальный удар. Рисковал ли бывший браток? Еще бы! Его Духи сильны и его Воля не подарок, но все же против совместного одномоментного давления тысяч разгневанных Душ неупокоенных Великих шаманов… выдержит, никуда не денется, потому как надо. Здесь, в подвалах древнего храма хранится не только золото компании «Чик и Ко», но и сами Великие шаманы, которые ему еще очень даже пригодятся.
Выдержал. Вспотел, заработал красные глаза и головную боль, но выдержал — давление ослабло.
— Все, уважаемые, страсти улеглись? — примиряюще произнес Рус, деланно-безразличным тоном. Чего ему это стоило! Руки-ноги дрожали, дыхание сбивалось. Как только голос его еще слушался, выдавая нужные интонации!
— Теперь по порядку. Да, признаюсь, я о вас забыл. А чего вы хотели! — прервал он снова поднимающийся недовольный рокот, — у меня и без вас забот — воз и маленькая тележка! А кто мне говорил про какую-то печать, а? Ну-ка, вспомните? Никто! — сказал, как отрезал, — была речь о клятве неизвестному мне Богу и что снять её может только он сам. А теперь что я слышу? Голословные обвинения я слышу! Некрасивый базар получается, уважаемые.
«Озгул» ответил через долгие полстатера молчания:
— Ты не посланник неизвестного Бога, ты… дурак ты, — пророкотал так сильно, что с крепкого потолка подвала посыпалась вековая пыль, — мы покажем тебе печать, иди за мной, — сказал и, не оглядываясь, уверенно пошел по лабиринту, припадая на посох. Остальные мумии остались на месте, а призраки куда-то испарились.
«А ведь для понта на посох припадает, старый жук, — думал Рус, двигаясь следом за бывшим «ночным князем». Он заметно высох и еще сильнее побледнел за прошедшие месяцы, — интересно, чей Дух в нем сейчас сидит? Стопудово самый авторитетный среди них…», — думал, стараясь отвлечься от предстоящей работы. Он заранее предполагал, что она ему не под силу и подспудно продумывал оправдания.
В тусклом свете, в мертвенно-бледной лунной дорожке, вытекающей из глаз мумии, проступали многочисленные завалы, которые под влиянием загадочной «Силы Предков» разбирались и за спинами двух сущностей: пока еще живой и давно уже мертвой — собирались вновь. Наконец, открылся небольшой, шагов десять в диаметре, круглый зал. В центре оного стоял грубо отесанный шестигранный валун размерами не больше двух локтей в ширину и высоту. Плоский верх был отполирован, посередине располагалось углубление. Ночным зрением, да еще и в свете «Озгуловских» глаз, Рус прекрасно видел полустертые руны, опоясывающие алтарь. Руны располагались густо, как наколки отмотавшего двадцать ходок зека. Чистые места отсутствовали, за исключением «стола»… нет, в ямке-чаше для жертвенной крови сохранился четкий рисунок оскаленной пасти, как бы глотающей вкусную соленую жидкость. При хорошем воображении можно было бы очень явственно представить, как пасть при этом еще и облизывается.
«Да что за богом ты был?! Явно пришлый, на Гее таких мотивов не прослеживается…», — пронеслось в голове Руса, пока он принимал удобную для работы позу — садился, скрестив ноги по-тирски. «Озгул» застыл за спиной и пригасил взор. Приготовился к долгому ожиданию. А что надо сделать ясно без слов — сломать печать. Рус, погружаясь в транс все глубже и глубже, видел её все чётче и чётче.
Вот она, в глубине камня — Слово Бога, скрепленное фрагментами Душ, поглощенных вместе с кровью. Смертями жертв от алтаря не пахло.
«Это уже хорошо», — определил Рус, нисколько не удивившись своей способности «чуять» жертвоприношения. После того, как сам чуть не стал жертвой — это неудивительно.
«Подскажите, друзья», — обратился он к своим Духам.
В ответ — долгое молчание. Не жаловали они пустые разговоры…
«Едрит твою через коромысло, Большой Друг, — в голове раздался плохо различимый голос Каменного, словно катающего во рту валуны. Значит — не уверен. Рус выучил характеры и манеры говорить почти всех своих Духов, — пробуй Силу Земли да плюсуй Волю. Разбить надо этот хренов камень и все дела! Но руны сильные, цепко держат, поэтому мы сейчас не при делах».
«Друг мой, не стоит подражать этим бездельникам Великим шаманам. Они заразились от меня жаргоном и ты туда же! Будь культурней, тебе не идет. Тем более получается коряво. Им простительно, им развлечение…», — говорил, а сам уже выстраивал нити Силы в структуру. Каменный, точнее Дух слияния с землей промолчал.
Сила Геи пронеслась мощным, почти физически ощутимым потоком (Рус, кроме своих хорошо прокачанных каналов, подключил и астральный колодец). Над алтарем возник молот с длиннющей ручкой. Размах и неразличимый удар, от которого содрогнулось все подземелье. Пыль, крошка, мелкие и большие камешки заполнили весь бывший алтарный зал… Дух Ветра быстро разогнал все по местам, а… валун остался целехоньким. «Озгул» не выразил никаких эмоций.
— Попытка — не пытка, — вслух сказал Рус, пожимая плечами, — заметил длинную рукоять? Рычаг! Это тебе не просто так. «Дайте мне точку опоры» — говорил один мудрец… — механический удар «молота» помноженный на Силу способен был расколоть скалу из твердейшего гранита, в этом Рус был уверен, а поди ж ты! — не сработало…
«Озгул» не ответил. Мумия есть мумия.
До ночи Рус успел провести еще много экспериментов, самым оригинальным из них была попытка создать трещину: при помощи резкой смены жары-холода (помогали «друзья» — Духи) с одновременным точечным ударом. Рус устал и окончательно убедился, что все его попытки — тупик. Физика не поможет: дело в этих чертовых рунах, которые вцепились в то чертово Слово!
Плюнул на гордость и горячо помолился Гее — та сделала вид, что не услышала. Призывал Френома — с таким же успехом. Но на него, исповедующего принцип «воин должен рассчитывать на собственные силы!», он и не надеялся.
Вода во фляжке плескалась на самом донышке, поэтому Рус только промочил горящее горло и, свернувшись калачиком, лег на каменный пол. «Утро вечера мудренее», — здраво рассудил он и заставил себя уснуть. Голод мучил не так сильно, а вот пить хотелось неимоверно.
Мумия продолжала стоять молчаливым истуканом, в котором чудился немой укор. Рус так распалился, что забыл все заранее выдуманные оправдания:
«Я буду не я, если не расколю этот чертов орешек!», — пообещал сам себе, гася злость — помощницу во многих делах, но, к сожалению, не в этой безнадежной затее. Сейчас он бы с удовольствием ушел «ямой» домой, вкусно поел, сладко попил, но… координаты больше не снимались, а «Озгул» больше сюда его не поведет, в этом Рус был почему-то уверен.
Не рассчитывал он ни на какое «снятие печатей», думал просто заболтать — отвертеться. Зачем поперся за мумией? Правильно, слишком сильно пальцы гнул, не мог не пойти…