Был в бою он первым всегда –
И медали имел, и почеты,
На груди его есть ордена!
Он остался навечно в том бое,
Хоть и ждет постаревшая мать.
Обелиски в дороге и в поле –
Так продолжится память в веках…
Они так бы хотели быть вместе –
Мать и сын у родного крыльца!
Только вместе они могут в месте –
Там, где вечности нет уж конца…
О самом дорогом
На нее нельзя уж нарадоваться –
Потому что ее вовсе нет….
Ее помани… – и окажется,
Что знаешь уж тысячу лет!
И не станет другого занятия,
Чем вдогонку за нею кричать.
И не будет иного понятия,
Чем любить и беречь, и страдать!
Ты ее завяжи аккуратненько
Красной ленточкой с бантом вверху!
Ты ее сбереги незапятнанно –
След остался на том берегу….
Ты ее обними в своей памяти,
И уловишь , как в детстве тепло.
Даже, если окажешься занятым –
Навестить – есть твое ремесло!
Она будет с тобой до последнего,
Для нее всегда – малый сынок.
Пусть хоть 40 тебе, а хоть 70,
Пусть меж вами сто тысяч дорог!
Она примет тебя, улыбнется,
Скажет: «Где же так долго ты был?»
Сердце нежностью снова нальется,
Ты поймешь, как был ею любим!
В изголовье положишь цветочки,
Скажешь: «Здравствуй, родная моя!»
И услышишь в ответ: «Мой сыночек!
Я ждала тебя долго, любя…»
Родное
Я вся корнями проросла,
В ту землю, что меня кормила,
И ключевой водой поила,
По дёрнам вешним родника.
Я всю впитала твою поросль,
Вот тут был луг, а там, надломясь,
В своей вершине дуб стоял,
Весною ручеек журчал,
А осенью томилась пашня…
Мало, что сменилось с той поры –
Тот же лес, и та же речка с горок.
Неуловимо мелкие черты,
В морщинках глаз подернулись за 40…
Белая берёза
Берёзка белая, подружка,
Под ветром клонится, шумит.
Ей доверяю – не болтушка,
Поймёт, секрет мой сохранит!
Я с нею точно, как и с мамой –
Обнимемся, чуть погрустим.
Спокойно всё рассудим сами,
А что не так – всегда простим!
Берёзка, ты моя родная,
С тобой исхожено дорог
Бесчисленно. И не одна я,
Ценю – лишь только за порог!
В мечтах ты о родимом доме,
И в снах – забрезжит лишь рассвет,
Когда конец дочитан тома.
Милее образа и нет!
Полюбил я тебя, ненаглядную…
Полюбил я тебя, ненаглядную,
За широкую поступь берёз,
За косуху из ситца нарядную,
Да глубокую душу до слёз.
Где б я ни был, тебя окликаю лишь,
Ты родная одна – моя Русь!
Хоть далече ты – мёдом напоишь,
Я тобою живу и горжусь!
Без тебя не живу – лишь страдаю я,
И лихая беда больно бьёт!
Без тебя – тихо жизнь коротаю я,
Как с меня кто-то кровушку пьёт!
Ширь равнины и горы крутые
Мне бесценны, поди-ка взгляни!
Перелески, ручьи меловые….
Лишь надежду в себя не сгуби!
Раздел 2. Проза. Рассказы о защитниках
Отечества
Сталинград – символ непокорённости.
Сила Воли
В оккупированном городе, казалось, уже не осталось населения, ни единой души. Все, кто ещё чудом оставался в живых, прятались в подполье, в подвалах, в наспех вырытых землянках и даже в оврагах. На улицу давно никто не выходил, продуктов питания и воды не было. Магазины, склады и водопровод были разрушены непрекращающимися бомбардировками, так же, как и дома и квартиры, которые, вдобавок, были разграблены немцами. Город превратился в руины.
Шёл 1943-й год. Враг рвался на юг, к нефтяным запасам. Топлива, горюче – смазочных материалов не хватало. Танки могли простаивать без дела сутками, притом, что вермахт шёл в наступление. Силы его были большие, на прорыв к залежам чёрного золота бросались несметные полчища, целые орды немецких войск. Но нам был отдан приказ: « Выстоять! Несмотря, ни на что…»
Сержант Иванов получил приказ по телефону, и, выпрямившись в полный рост, отдав честь у виска, отчеканил:
– Есть! – хотя трудно представлял, как это возможно сделать.
При этом он вспомнил свою мамку, которая говорила:
– За вишней в соседский сад не лазь! Если узнаю…, получишь! Вдобавок рукой она показывала на отцовский ремень, висевший у двери. Сын соглашался с наказом матери, но, как его исполнить, не знал. Мясистые, увесистые вишнины манили к себе уже издали, а тут между ними – всего один забор.
– Ладно, не буду,– глотая слюнки, обещался он. – Я помню…, надо вырабатывать силу воли.
– Вот, вот…, её то и надо вырабатывать! Когда хочется, но нельзя! – продолжала мать, спешно собираясь на работу. А совсем уже уходя из дома, в качестве напоминания о саде она пригрозила пальцем, что, мол, «Смотри мне…» Мишка качал головой в знак принятия условия и всячески отворачивался от соседских деревьев, чтоб их не видеть совсем.
– Честное слово, не полезу!– твёрдо пообещал он.
Но терпения Мишкиного на сей раз хватило только на час – полтора. Далее шло по накатанной: как только дед – сторож скрывался со двора за дверью своего дома, устраивая себе перекур, пацан, стремглав, перебирался через невысокий плетень и быстро срывал сочные ягоды себе в рот. А пока жевал, часть – отправлял за пазуху, подвязав заблаговременно рубаху. Тугими брызгами лопались ягоды во рту, сладостно увлажняя его, сок стекал по щекам и даже по подбородку. Пару минут, и он доволен: сбил охоту и с собой впрок прихватил!
Но мать сразу заметила яркие кровавые следы, которые предательски расплылись по всей рубахе. Лупанца тогда он, конечно, получил отменного! На всю жизнь запомнил, что значит честное слово и сила воли…
Надо было выстоять, чего бы это ни стоило! Сержант Иванов передал радиошифровку дальше, на самый верх, и стал ждать ответа. Долго ждать не пришлось, указание пришло немедля: « Заминировать все близлежащие колодцы, колонки и дороги, ведущие к ним». Сказано – сделано! Заминировали по приказу и стали наблюдать. Направятся фрицы за водичкой, чтоб остудить мотор, да самим напиться, а, глядь – их как ветром сдуло! Подорвались на мине!
Себе же оставили пару колодцев нетронутыми, что тут же было доведено до сведения населения и военных методом цыганской почты, от одного к другому. Заметил это немец и решил наших проучить; мол, мы без воды, так и вы не напьётесь! Пустили они дизертира, чтоб тот распространил весть, что вода, якобы, отравлена:
-Нельзя пить!
Помучились наши бойцы день – два без воды, да и решили проверить, правду ли говорит тот служивый? Привели в штаб, поставили перед ним кружку, доверху наполненную водой:
– Пей!
А он от жары и сухости во рту, взял, да и выпил всю воду из кружки. Засмеялись тут наши штабные:
– Значит, говоришь, вода отравленная… А сам хлебаешь её в полный рот! На гауптвахту! Пока…, а потом правосудие разберётся, как с предателем поступить!
Было решено к колодцам поставить охрану, которая бы сменялась через несколько часов. Караулили воду, как зеницу ока! Вода была на вес золота! Она – то и спасла жизни сотен тысяч наших солдат, которые вперемешку между боями развозили её мирному населению, всё чаще детям и старикам, переживающим в голоде и холоде лихолетие войны. Хотя бы по глоточку каждому… Трудно это всё пережить, нет слов, но зато враг был побит! Тяжело было, но выстояли! Сила воли!!!
Думать надо головой / Рассказ
Взвод капитана Егорова после водных процедур в виде бани отправился на ночлег. Костры были потушены, на их полевой лагерь нависла непроглядная тьма. Капитану не спалось, и он, отправив дежурных поспать, сам, не отводя глаз, уставился на границу. Тихо…
Но только глаз Егорова засовел в предкушении сонного зелья, и он подумал о пересменке, как в кустах зашуршало.
– Утка, должно быть. Подраненная, но живая ещё… Надо бы проверить, – решил капитан.
Он дал условленный знак постовому – «Внимание!», а сам тихонько выдвинулся на шум к кустам.
Их было двое, разведка, похоже. Сзади его не ждали, и он навалился медвежьей хваткой на фрица, перерезав ему кадык, чтоб не крикнул, а другому всадил под самую лопатку острый нож. Дело сделано… Но он не учёл то обстоятельство, что двое их было только впереди, а сзади подходили ещё четыре человека. Они стали окружать капитана. Провал!!!
– Неужели не успеет подойти подмога? – он с надеждой оглянулся вдаль, к своим. –Почему они медлят? Неужели постовой заснул и не принял его знак?
Сердце сильно забилось. Четверо на одного – многовато, но надо как – то отбиваться!
– Ни перед чем не пасуй и не сдавайся! – вспомнил он слова своего отца.
Капитан сунул нож за голенище, пальцем нащупал взводной курок оружия и прицелился…
– Что за чудо? Неужто, свои?
Эти четверо заговорили по – русски. Он вслушивался ещё и ещё…, не показалось:
-Э-э-ээээ…, нет! На эту хитрость не возьмёшь, всяко уже бывало на войне… Доверять фрицам нельзя!!!
– Стой! – крикнул капитан. – Наземь! Руки за голову!
Но его никто не послушал. Четвёрка уже замыкали вокруг него кольцо.