Все трое склонились над пакетом. В прозрачном пластике лежало что-то маленькое, непонятной формы, испачканное в грязи. Ксения прищурилась и тут же распахнула глаза. В пакете лежал осколок такой же капсулы, как та, что она достала со дна подземной реки.
– Мелкие толчки, которые фиксировали в разных районах, скорее всего, были просто испытаниями, – Арсус постучал карандашом по подбородку. – Кто-то тестировал свою игрушку.
– Но дом – это уже не испытание, – заметила Ксения.
Она провела ладонью по листкам бумаги, разложенным на столе. Рисунки, схемы, перечеркнутые записи – Защитники пытались выявить закономерность происходящего.
– Нет. Это удар, – внезапно подал голос Хан. До этого он молча сидел, пристально глядя на стол. – Метро – второй удар.
– Значит, будет и третий, – с железной уверенностью проговорил Арсус. – И мы обязаны его не допустить.
– Но если этими землетрясениями, этими капсулами, кто-то управляет… – Ксения в ужасе поморщилась. – Кто мог совершить такое?
– Лучше спроси, кто мог такое изобрести, – поправил ее Арсус. – И вот на этот вопрос, я надеюсь, мы скоро сможем получить ответ.
Словно услышав его слова, в комнату зашел майор Вершинин. В руках он держал здоровенную стопку папок, из которых тут и там торчали пожелтевшие листы бумаги.
– Здесь все, что существует по подобным исследованиям. И даже отдаленно похожим на них, – шумно дыша, майор сгрузил свою ношу на стол, достал платок и промокнул лоб. Щетинистые брови топорщились еще более строптиво, чем обычно.
– Ого, – Ксения смерила взглядом размеры стопки.
Вершинин посмотрел на нее со странным насмешливо-сочувственным выражением.
– Заноси! – гаркнул он, и в комнату потянулись солдаты. У каждого в руках была кипа бумаг размером раза в два, а то и в три превышающая ту, что принес майор.
– М-да, – Арсус потер шею.
– Как просили, – отрезал майор, помялся и добавил: – Тут больше половины – под грифом: «совершенно секретно». Если что потеряется… Или окажется, что зря вытребовал…
– Не волнуйтесь за свои погоны, – Арсус успокаивающе кивнул.
– Да что там погоны – тут голову с плеч, – буркнул Вершинин и, покачав головой, развернулся к выходу. – Если что понадобится, я, как обычно, на связи.
Хан, вскинув брови, осматривал заваленный документами стол. Кажется, это впечатлило даже его. «Вот на что надо было с Лером спорить», – мелькнуло у Арсуса в голове.
– Между обвалом дома и катастрофой в метро прошло три дня, – упавшим голосом произнесла Ксения. – Вряд ли у нас в распоряжении больше.
– А может быть, наоборот, затянется.
– Может. Но лучше на это не рассчитывать.
– Ну что ж, – Арсус придвинулся поближе и потянул завязки на самой верхней папке. – Как говорится, у нас вся ночь впереди.
19
К половине шестого утра Арсус уже не был так оптимистичен. Стопки бумаг на столе возвышались ровными башнями, настолько высокими, что Защитники едва могли разглядеть друг друга. Документы занимали все место – пол вокруг был заставлен кружками с кофе и чаем, тарелками из-под бутербродов.
– Лера сейчас не хватает, – Арсус потянулся, хрустнув шеей. – Веселей бы было.
– Главное, что он в порядке, – слабо отозвалась Ксения. Она сидела по-турецки на полу, прислонившись к стене и обложившись папками со всех сторон.
– Ксюш, поспи хоть чуть-чуть, – в десятый раз предложил Арсус. Уже без особой надежды. Девушка только мотнула головой и углубилась в бумаги.
Хан читал молча, на ходу, передвигаясь по комнате из угла в угол. Он подходил к столу, клал изученный документ в стопку просмотренных, отпивал из кружки с чаем, брал новую папку и снова принимался вышагивать.
Очередное дело с отпечатанным «Совершенно секретно!» на папке зацепило его взгляд. Хан молча открыл папку и зашагал по комнате. Сколько раз они натыкались на документы, казалось бы, во всем походящие на то, что они искали, но в итоге оказывались не тем. Сначала такие находки встречали радостным возгласом, потом осторожным: «Посмотрите», потом – просто взглядом, полным надежды, быстро превращающейся в разочарование. Время шло.
Часы на стене неумолимо тикали – то и дело кто-то поднимал на них глаза, мысленно отсчитывая, сколько еще осталось. Уже пару часов назад Арсус принялся нервно сжимать и разжимать кулаки, Ксения – хмуриться и кусать губы. Хан прекрасно понимал, что стучит у каждого в голове. Конечно, они не знали, сколько времени у них есть. Но то, что его становилось все меньше, а они не продвигались ни на шаг, было ясно всем.
Он просмотрел всю папку до конца, ожидая подвоха на каждой странице. Несколько раз прочитал последние строки. Вернулся в начало и тщательно изучил все по второму разу, перепроверяя слово за словом, факт за фактом, рассматривая фотографии и схемы.
Наконец Хан закрыл папку, выдохнул и подошел к столу. Решительно отодвинул в дальний конец нагромождения из бумаг и аккуратно положил на середину свою находку.
– Вот, – произнес Хан, и в обычное его спокойствие закрались нотки волнения. – По-моему, это то, что нам нужно.
20
Виктор Сергеевич Розанов был человеком вполне симпатичным. По крайней мере Ксении так показалось по фотографии, прикрепленной к папке с личным делом. Светлые волосы, упрямый рот, взгляд с веселым прищуром – никак не скажешь, что такой человек может творить какие-то злодеяния. Правда, снимку было лет десять, а то и больше, черт его знает что произошло за это время…
– Гитлер, если бы ты не знала, кто он, тоже нормальным показался бы, – Арсус словно прочел ее мысли.
– Зло оставляет свой отпечаток на человеке, – серьезно произнес Хан. – Только проклевывается не сразу…
– Ладно, давайте смотреть, как оно здесь проклюнулось, – Арс в очередной раз перелистнул страницы дела.
Папка была довольно толстой и читалась как детектив. И каждый, кто изучал ее, то и дело перекидывал листы назад и всматривался в фотографию Розанова, непонимающе хмурясь – почему о нем и его изобретениях никто не знает? Мальчик-вундеркинд из бедной семьи, абсолютное отличие в школе и в институте, блестящее будущее в физике… Даже вмешательство Великой Отечественной не сбило Розанова с пути – служба в секретном подразделении, разработка новых видов оружия. После войны ученый был на хорошем счету, продолжил работу в Ленинградском физико-техническом институте и явно метил в очередные светила науки. Ровно до весны 1957 года…
– Практически один в один, – пробормотал Арсус, разглядывая чертежи, подшитые к папке.
Рисунки, схемы, подписанные торопливым почерком, формулы – конечно, чтобы понять все тонкости, нужно было разбираться в физике на том же уровне. Но в этом не было необходимости – капсула, выловленная Ксенией, была узнаваема, точно сошла с пожелтевших страниц, стала выпуклой и материализовалась прямо перед ними.
Установка, позволяющая вызывать локальные сейсмические толчки, провоцировать и – что самое главное – контролировать землетрясения, похоже, стала главным проектом Розанова. Судя по записям, ученый корпел над своим детищем годы, уделяя ему все имевшееся в распоряжении время. Его отчеты фонтанировали детским восторгом. Слова нетерпеливо прыгали со строчки на строчку, и с залежавшихся, пахнущих пылью страниц подвыцветшими чернилами лилась радость первооткрывателя.
– А мне всегда казалось, такие ученые – почти как роботы, без эмоций, – пробормотала Ксения.
Арсус обиженно покосился на нее, но промолчал. Читать дело становилось как-то тревожно и грустно.
Розанов уверял, что его разработки будут незаменимы и в военных, и в мирных целях – строительство, археологические исследования. Не говоря уже о возможностях оружия. Проект, очевидно, казался слишком смелым и рискованным – руководство не слишком охотно поддерживало его исследования и не соглашалось давать «добро» даже на полевые эксперименты. Но упорный Розанов не отступал. В марте пятьдесят седьмого, наконец, удача улыбнулась ему, и испытания были одобрены.
– Бросил бы лучше он эту затею, – буркнул Арсус и безнадежно потер шею.
Результаты эксперимента были записаны скудно и сухо. Испытания проходили за городом, и на них были приглашены высочайшие чины.
– Пан или пропал, – Ксения коротко вздохнула и подперла щеку рукой.
– Без «или».
Точечное землетрясение Розанову вызвать удалось – показательный толчок в три балла. А вот с контролем дело обстояло не так радужно. При попытке управления установка, а может и сама природа, вдруг взбунтовалась. Землетрясение принялось хаотично разрастаться, расползаясь по территории полигона и поминутно набирая обороты.
– …с трудом смогла обезвредить только команда саперов. Имеются раненые, – Ксения тихо прочла вслух.
Может быть, Розанов смог бы уговорить начальство дать ему и его изобретению еще один шанс. Доработать установку, добиться успеха, к которому так отчаянно стремился.
– Как там говорят: когда не везет, то не везет во всем, – сказал Арс.
Среди раненых оказался генерал Шишков – человек, перейти дорогу которому в то время равнялось приговору. Реакция последовала молниеносно. Эксперимент закрыли, как и другие проекты Розанова и, в общем-то, всю его научную карьеру.
– Хорошо еще, не посадили…
– Травма, видимо, была легкой.
Ученого с позором уволили из института и по-быстрому перекрыли доступ ко всем исследованиям. Больше о Розанове никакой информации не было.
Все трое помолчали несколько минут, обдумывая прочитанное.
– Может быть, кто-то украл его идею? – неуверенно предположила Ксения.
– Кто? Все данные у нас, никто к ним и не притрагивался, – Арсус покачал головой. – Да и этой идеей никто не вдохновился, похоже. Только он был как одержим.
– Это верно, – проговорил Хан. – Одержимость по приказу не прекращается. Скорее, наоборот.
– Ты к чему?
Хан аккуратно перелистал страницы личного дела, пристально посмотрел на фотографию Розанова.