– Что ты…
– Крыша, – коротко выдохнул Арсус, перебивая Хана на полуслове.
– Какая крыша? – оторопело переспросил Лер.
– Капсула. Вон там, – Арсус указал рукой куда-то поверх их голов.
Лер и Хан одновременно обернулись и уставились на крышу здания администрации стадиона.
– Хан, найди Вершинина, – на ходу проговорил Лер. – Пусть держат руку на пульсе. Ни в коем случае не допускать паники. Если толчки усилятся – сразу выводить людей, но под каким-нибудь предлогом. Свяжись с Москвой – удалось им что-то узнать?
– Я сразу дам знать, – кивнул Хан. – Уверены, что справитесь вдвоем?
– Справимся, – одновременно рыкнули Лер и Арсус.
Хан внимательно посмотрел на них, снова кивнул и сорвался с места.
36
– Почему наверху, – недоумевал Лер, взбегая по лестнице, ведущей на крышу. – Ты ничего не перепутал?
– Чутье не ошибается, – уверенно заявил Арсус, перепрыгивая через три ступени. – Сюрприз для нас…
Перед самым выходом на крышу Арсус вдруг остановился.
– Лер. Холм для стадиона – искусственный, насыпь. Здесь везде: под бетоном, под асфальтом – чистый песок.
– Ты мне предлагаешь сиднем сидеть? – зло огрызнулся Лер.
– А тебе трупом лежать охота? – рявкнул в ответ Арсус. – Дерись, если надо. Удерживай здание. Но не трогай почву.
Лер угрюмо промолчал.
– Если умрешь, стараясь помочь, – уж точно никого не спасешь.
Лер бросил на него быстрый взгляд исподлобья, еле заметно кивнул и протиснулся к выходу на крышу, отодвинув Арсуса плечом.
Выбрался наружу и застыл.
– Арс!
Предупреждение повисло в воздухе. Арсус уже стоял рядом с ним и смотрел, не отрываясь, туда же, куда и сам Лер.
На крыше, в нескольких метрах от них, стоял Виктор Розанов. На нем была военная форма.
Одиннадцать лет, потеря карьеры и гибель жены наложили отпечаток на лицо ученого. На снимке, который Защитники рассматривали в личном деле, не было седых волос, глубоких морщин, прорезавших бледную кожу, – а самое главное – не было бездонной черной пустоты в глазах. На секунду Арсусу показалось, что на них смотрят пустые глазницы, как будто на череп натянули мышцы и кожу, а глаза вставить позабыли.
– Что вы здесь делаете! – У Розанова оказался противно тонкий голос. – Посторонние не имеют права находиться на крыше, возвращайтесь на трибуны!
– И провалитесь вместе с ними под землю, да? – подхватил Лер.
Ученый изменился в лице. Щека нервно задергалась.
– Да-да, мы все знаем, товарищ Розанов, – зло процедил Арсус. – Никакие переодевания не помогут.
Внутри все клокотало от злости. Военная форма! Во время своих поисков они даже не обратили внимания на охрану, доверили это дело Вершинину. Вершинин… Арсус присмотрелся – на Розанове была форма майора.
– Уже помогли, – выкрикнул ученый и криво ухмыльнулся.
– Не двигайся, – прорычал Лер, резко шагнув к Розанову.
Тот сделал быстрый шаг назад и вдруг одним быстрым движением распахнул китель.
– Это вы не двигайтесь!
Лер и Арсус уставились на него. Рубашка ученого была крест-накрест опоясана ремнями. На них держалась, прикрепленная к его телу, капсула.
– Но как…
– Мое новейшее изобретение, – Розанов любовно погладил капсулу. – Единственный экземпляр. Готовил на десерт. Один шаг – и я включаю полную мощность! Движение – и мы все летим под землю.
Он взмахнул рукой с зажатым в ней пультом.
– Ах ты тварь!
– Лер, нет!
Лер бросился вперед, пытаясь схватить ученого. Крыша под ногами тут же дрогнула, сбив с ног обоих защитников.
– Я предупреждал, – раздался над ними дребезжащий смешок. – Это еще не полная.
Тряска заметно усилилась, на крыше посыпались камешки, в нескольких местах поползли трещины, будто здание лопалось по швам.
– Стойте, – Арсус вскинул руки. – Я сам ученый, я знаю, каково это – потерять все.
Розанов прищурился, слушая его.
– Меня тоже лишили дела всей жизни!
– Да что ты понимаешь, мальчишка! – Ученого затрясло от злобы. – Что ты знаешь о потерях!
– Таня не одобрила бы этого! – не выдержал Лер.
Розанов застыл на месте. Новый толчок тряхнул здание, как детскую башенку из кубиков.
37
– Где майор Вершинин? – Вечно спокойный Хан едва сдерживался, чтобы не закричать.
Он оббегал все здание, территорию стадиона – Вершинина никто не видел.
– Не можем найти, – потерянно доложил лейтенант из его группы.
Тряска увеличилась. Земля содрогалась от крупных толчков. Кто-то упал с трибун, со стороны поля донесся растерянный гул. В толпе начались крики.
– Выводите людей! – велел Хан охране стадиона. – Почему не начинаете эвакуацию?
– Нам этот майор п-приказал, – заикаясь, проговорил белый как мел охранник. – Пришел и сказал – держать людей, продолжать матч, н-не доп-пускать давки.
– Какой майор?
– Этот, как его… Вершков или вроде того… Сказал, если что, отвечать будем.
Хан переглянулся с ошарашенным лейтенантом.
– Срочно начинайте эвакуацию. Утихомирьте панику. Придумайте что-нибудь: техническая неисправность, что угодно!
Хан метнулся в здание администрации. В окнах кабинета звенели стекла, стулья раскидало в разные стороны. Он схватился за телефон, торопливо набирая штаб Патриота. В трубке послышались гудки, как вдруг его внимание привлек какой-то странный звук.
Помимо треска осыпающейся штукатурки, криков за окном и звона разбитого стекла до уха Хана доносился какой-то протяжный стонущий звук. И он был где-то совсем рядом. Положив трубку на стол, Хан покрутился по сторонам, прислушиваясь. Взгляд его остановился на платяном шкафу, приткнувшемся в углу кабинета.
Через долю секунды он уже стоял перед шкафом – дверцы оказались заперты. Одного точного удара хватило, чтобы одна из них, покосившись, слетела с петель. На руки Хану упал майор Вершинин. Раздетый, с окровавленной головой и полузакрытыми глазами.
– Майор!
Вершинин что-то слабо промычал. Живой.
«Алло! Алло!» – Трубка на столе вовсю надрывалась.
Придерживая Вершинина, Хан рванул к столу:
– Да! Хан! Слушаю!
38
– Не смей даже упоминать ее имя! – Розанов завизжал, взгляд его стал совсем безумным.
Он снова нажал что-то на пульте, и по крыше побежали трещины. Здание начало проседать.
Арсус попытался подняться, упал и почувствовал, как опора под ногами ползет вниз. Зажмурился на секунду и вдруг ощутил, что крыша перестала проваливаться. Осторожно приоткрыл глаза и увидел сосредоточенного Лера, словно стягивающего здание воедино, не давая кирпичам распасться.
– Отвлеки, – промычал тот сквозь зубы.
Арсус метнулся взглядом к ученому:
– Ваша жена пожалела бы невинных людей!
– Ее. Никто. Не пожалел!
– Так не становитесь таким же! Не становитесь убийцей! Прекратите все это, сейчас, еще не поздно!
– Я никому ничего не прощу, – лицо Розанова еще больше стало похоже на оскалившийся в ухмылке череп. – Ни этим болельщикам-убийцам. Ни этому проклятому месту… Куда Таня сбегала от меня!
– Это неправда, – раздался вдруг ровный голос Хана.
Арсус рывком обернулся. Лер простонал – он еле удерживал здание, любой лишний вес, любое неудачное движение…
– Еще один? – каркнул Розанов. – Что ты несешь?
– Я знаю, куда ездила ваша жена, – Хан пристально посмотрел ученому в глаза. – Остановитесь и выслушайте меня. Или никогда ничего не узнаете.
Розанов явно заколебался. Узловатые пальцы дрожали над пультом, едва касаясь кнопок. Хан украдкой покосился на Лера – тот осторожно качнул головой.
– Говори!
– Она ездила к брату. Сюда, в больницу. На онкологическое отделение.
– Чушь! Не было у нее никакого брата!
– Брат был, точнее – все еще есть, несмотря на тяжелую болезнь, – холодно возразил Хан. – По отцу. Она сама узнала о его существовании только за год до смерти.
Розанов скорчил недоверчивую гримасу.
– Только анкета у него крайне неблагоприятная оказалась, – продолжил Хан. – Отсидел за ерунду, но вашу карьеру это могло погубить. Ради вас она сохранила этот секрет, но и бросить единственного оставшегося родственника не могла. Она защищала вас!
Розанов беспомощно открыл и закрыл рот, словно кто-то дергал его за ниточку, как марионетку. Дрожь земли не унималась, крыша расползалась трещинами.
– Она не изменяла тебе, старый идиот! – взорвался Арсус. – Защищала твою шкуру! А ты – ты сейчас убьешь ее брата!
– Если остров затонет, погибнет он, и все больные, и сотни невинных людей! – подтвердил Хан. – Одумайтесь!
– Слишком поздно… – обреченно прохрипел Розанов. – Мне уже все равно.
Словно в подкрепление его слов, со стороны футбольного поля донесся оглушающий грохот. Заледенев от ужаса, Арсус увидел, как, будто в замедленной съемке, часть трибун рушится, оседая вниз.
Что произошло дальше, он толком не успел рассмотреть. Перед глазами метнулось что-то темное, крыша пошатнулась под ногами, раздался душераздирающий крик… Когда Арсус моргнул, Хан стоял рядом с Розановым, держа в руках пульт и капсулу, сорванную с груди ученого.
– Нет! – Розанов попятился назад, в отчаянии вцепившись себе в волосы.
Покачнулся на краю крыши и посмотрел вниз, на искалеченную им землю.
– Стой! – в один голос закричали Лер и Арсус, но было слишком поздно.
Не помедлив ни секунды, не обернувшись, бывший ученый наклонился, будто ныряя в воздух, и плашмя полетел вниз.
39
Вовка никогда так не плакал. Даже в прошлый раз, в метро, такого не было – слезы просто лились и лились, не переставая. Их с мамой трибуна была совсем рядом с той, что упала. Сквозь пыль, заполнившую собой воздух, он видел, как людей вытаскивают из завалов, несут на руках, пытаются привести в сознание. Земля перестала трястись так же внезапно, как и начала, но все вокруг продолжали в страхе бежать к выходу.