Не было никаких родственников! Лер как дурак простоял на вокзале, провожая поезд за поездом. Может, они просто не вышли? Он потом полчаса строил глазки местной работнице. Так и так, мол, были такие? Заставил ее поднимать все записи, еще два часа прождали – у них там на железной дороге одни бюрократы да тормоза работают, – нет, не было таких. Не покупали билеты.
– Язык его вырву! – продолжал Лер. – Не знал бы, так не говорил бы.
Он остановился. С удивлением уставился на небо.
– Глянь, чего там?
В нескольких километрах севернее поднимался дым. Было понятно, что дымит от базы Патриота. Хан тоже понял, дернулся было вперед, но Лер схватил его за руку:
– Погоди, может понадобиться помощь.
Если кто-то напал на базу, у этого «кого-то» было много сил. Если он справился с пулеметами, блокпостами, Арсусом и Ксенией…
– Пойдем вместе, – заключил Лер.
Хан кивнул. Они перешли на бег – на обычный человеческий бег, а не тот которым щеголял Хан. Через несколько минут оба оказались на поляне. Оставалось только преодолеть пропускной пункт…
– Стоять! – Их ослепили лучи прожектора. Глаза резало, ничего не было видно.
– Свои! – отозвался Лер. – Что произошло?
– Опустите оружие на землю и оттолкните, – продолжал голос.
Лер опознал в нем Постового – неплохая фамилия, говорящая.
– Мы из города! – рыкнул Лер. – Какое еще оружие? Ты совсем, что ли? Своих не узнаешь?
Он почувствовал, что Хан положил руку ему на плечо. Ну да, конечно, он успокоится! Что за день?!
– Лицом на землю, – продолжил голос, – руки за голову.
Лер чертыхнулся, но процедуры есть процедуры. Когда эти идиоты наконец проверят документы и сообразят, что перед ними солдаты Патриота, Лер им хорошенько врежет, но пока придется следовать протоколу. Он уже приготовился уткнуться лицом в холодную грязь – отличные получатся выходные, – но услышал знакомый голос:
– Это свои. Уберите оружие и дайте пройти. Что, вообще, случилось?
Прожектор перевели на говорящего. Лер воспользовался мгновением, чтобы оглядеться.
Да уж, ситуация была не из лучших.
Солдаты Патриота выстроились в линейку, наставив на них оружие. Несколько стояли на вышках, выглядывали из заградительных щитов. Наверняка, где-то затаились снайперы – Лер никогда не умел их замечать.
Он еще раз посмотрел на клубящийся в небе дым. Даже отсюда пахло гарью, неудивительно, что все так нервничают.
Лер перевел взгляд на людей под прожектором. Арсус морщился, закрываясь руками. Ксения, хмурясь, стояла за ним.
– Отдайте оружие, – скомандовали им.
– Мы из увольнительной! – крикнула в ответ Ксения. – У нас нет оружия.
– Поднимите руки и пройдите к остальным, – прожектор почти игриво качнулся в сторону Лера и Хана.
Арсус и Ксения выполнили приказ.
Арсус встал справа от Лера.
– Что происходит? – шепотом спросил он.
Лер уже открыл было рот, но его перебили.
– Тихо! – скомандовал Постовой. – Лечь на землю, руки на голову.
Лер встал на колени.
– Ну все, достало! Пришибем их, потом будем разбираться.
– Тише! – рявкнул Арсус. – Произошла диверсия. Они подозревают своих. Им нужно время, чтобы разобраться. Выполняй команды.
– И что, мордой в грязь теперь?
– Думала, ты любишь грязь, – фыркнула Ксения. Она уже лежала, и ее это явно злило.
– Не тогда, когда меня с ней смешивают.
Лер лег, ругаясь, сложил руки за голову, повернулся, чтобы не захлебнуться. Кто-то прощупал их от шеи до пяток.
– Чисто!
– Здорово, – пробормотал Лер, – они выяснили, что у нас нет оружия. Парень, да я тебе шею одним движением руки сверну, если захочу. И учти, мне хочется этого все больше и больше.
– Не усугубляй, – шикнул Арсус, – мы можем встать? – спросил он.
– Лежите, – ответил голос.
Арсус нахмурился. Это уже не походило на обычную проверку. Их явно в чем-то подозревали, но в чем? Они покинули Патриот, да. Все вместе, очевидно. Но ведь это начальство решило дать им увольнительные. Что-то не сходилось. Только теперь Арсус подумал об этом: им часто давали увольнительные в один и тот же день. Это было удобно, так как большую часть времени они тренировались в команде. При этом вся четверка почти всегда оставалась на базе. Им было просто некуда идти.
А теперь они ушли все вместе. И в тот же день базу подорвали.
Их определенно кто-то подставил. Причем сделал это умело. Арсус смотрел на сосредоточенное лицо Хана, и, судя по всему, у того были точно такие же мысли.
Сколько они так пролежали? Арсус пытался сосредоточиться и уложить разрозненные факты в единую картину. Их подозревали. Никаких сомнений: что бы ни произошло, их подозревают. Из-за чего? Причина только в том, что они ушли одновременно? Вещь, конечно, подозрительная, но косвенная. К тому же они уходили парами, так что вероятность мала… Если, конечно, они не подозревают заговор.
Арсус готов был ударить себя по лбу – но руки, увы, лежали на затылке.
Ну, конечно, они подозревают заговор.
Через пару минут прожектора ослабли, и знакомый голос Казачанского крикнул:
– Поднимите их.
Арсуса подняли за руки. Он стряхнул паренька, который пытался держать его как можно грубее, стер с лица грязь и осмотрелся.
Полковник стоял перед ним. Одной рукой он упирался на костыль, в другой держал оружие. Его голова была наспех перевязана.
– Полковник, – пробормотал Арсус, – что здесь, вообще, происходит? При всем моем уважении, – вяло добавил он.
Казачанский едва заметно кивнул. В тот же миг Арсус почувствовал, как его ужалило в плечо, грудь и, кажется, в ногу. Он было рванул в сторону, но не смог: глаза слипались. Еще мгновение – и он провалился в темноту.
4
Его трясло. Вверх-вниз, вверх-вниз, голова как болванчик. Бам-бам-бам – стукается и все время норовит упасть…
Где-то говорили. Где-то далеко. На каком-то далеком, незнакомом языке. Нет, погодите, язык он, кажется, знал. Арсус напряг все силы, заставляя себя выныривать из бьющего волнами сна. Через пару минут он уже мог разбирать слова.
– Никто ведь даже не подумал, – говорил басистый голос. И еще что-то, слившееся в монотонный шум, который Арсус не разобрал.
– Я думал, будет хуже, – ответил высокий, немного писклявый голосок, – даже удивительно, что после такого взрыва… насмерть только троих. Недаром эти парни в начальниках ходят.
– А главное, как все умно сделано. Я их считал героями, – с этими словами солдат слева тряхнул Арсусом, как поломанной игрушкой. Голова снова начала качаться.
Вверх-вниз, вверх-вниз.
Сквозь туман Арсус догадался, что его куда-то тащат, – ноги волочились по полу. Наверное, солдатам приходится нелегко, учитывая его массу. Ничего, пусть помучаются – полезно будет. Раскрывать пробуждение не хотелось. Зачем, если доставят с комфортом, иначе придется еще ногами перебирать…
К тому же может оказаться полезно. Кажется, полковник их учил: пусть враг тебя недооценивает.
От одной мысли, что к Патриоту приходилось относиться как к врагу, становилось тошно.
– Казачанский-то чудом уцелел, – продолжал солдат с басом, – эй, как закончим, может, по пиву?
– С ума сошел? Какое пиво? Нас теперь еще недели две не отпустят.
– Так я ж не говорю про «отпустить», я, может, – голос стал тише, – на базу протащил. В бутылки запрятал. Яблочный сок, сказал…
– А полковник им так доверял, – ответил писклявый, – вот тебе и доверие. Контузия и четыре перелома. Теперь долго будет отходить.
«Полковник выжил, – вяло думал Арсус, – обвиняют нас».
Не повод ли это усомниться в начальстве? С чем вообще связаны подозрения? Да, определенно, Казачанский просто подставил их. Иначе почему он их даже не выслушал?
Арсус едва удержал себя от превращения в медведя – рано пока. Обратится как только Казачанский приблизится. Обратится и покажет, как своих подставлять.
– Эй, что там? – перебил его мысли голос басистого.
– Смотри-ка, еще сопротивляется, – писклявый сплюнул, – совесть их, интересно, не мучает?
Еще через секунду Арсус услышал знакомый голос:
– Да я вас голыми руками, уроды! Даром что земли нет, все равно… Ах ты! А вот так! На тебе по роже, – дикий хохот, – что, уроды, недостаточно?! Еще хотите? На тебе, за родню мою! Сайгака мне! Я его бить буду, – и снова хохот.
Арсуса толкнули в сторону. Он понял, что они завернули за угол. Заскрипели тяжелые двери, стало намного холоднее, потянуло чем-то спиртовым. Запах казался знакомым. Знакомым и, говоря начистоту, немного пугающим.
Он решился приоткрыть глаза. Сфокусировал взгляд. Трое солдат из спецназа – громилы, каждый ростом метра под два, – пытались справиться с Лером, затолкать в толстую железную дверь, которая, как сейфы, закрывается колесом. Арсус слышал про эти двери… ничего хорошего они не сулили.
– Ну давайте еще, уроды! – Зубы Лера были в крови. Кровь текла по подбородку, левый глаз опух. – Что, мало?! Да я вас без всякой земли…
Двое наконец схватили его руки, третий ударил по лицу, потом по животу, Лер согнулся, сплюнул кровь.
Арсус сочувствовал другу. Но прекрасно понимал, что тот сам нарвался. С одной стороны, конечно, кому захочется добровольно отправляться в камеру, с другой – все еще велика вероятность, что это недоразумение. Недоразумение или спланированная подстава.
В обоих случаях разговор с начальством был бы эффективнее, чем махание кулаками. Можно же привести факты, найти свидетелей в конце концов. Они с Ксенией были на самом крупном событии города. Наверняка их кто-нибудь запомнил. Арсус напряг память, стараясь вспомнить, кого-нибудь примечательного. Кого-то, кого можно представить в качестве свидетеля. Ничего не приходило в голову. Вообще ничего. Должно быть, все еще действовало снотворное.
Солдатам наконец удалось закинуть Лера в камеру. Тот двигался вяло, явно еще не отошел. Арсус даже усмехнулся: у этого парня сил почти как у медведя, а упрямства, кажется, даже больше.