В кинофильме «Дорога в рай» (1993) есть эпизод, снятый на одной из станций метро и в вагоне серии Е. Это анахронизм: действие фильма происходит в 1957 году, а тогда таких вагонов не было.
Аналогичный «ляп» есть и в фильме «Стиляги»: там тоже на платформу прибывает вагон типа Е, еще не созданный в 50-е. К тому же при входе на станцию висит «информационное табло» «Приготовьте пятикопеечные монеты». Но до реформы 1961 года проезд стоил 50 копеек!
В экранизациях «Дозоров» Лукьяненко сцен в метро много: это же обиталище вампиров и прочей нечисти. Только вот поверхность московская, а метро питерское.
В антиутопии Георгия Данелии «Настя»(1993) в одной из сцен снималась станция «Университет» и вагоны серии Е. Действие фильма происходит в параллельной Вселенной, в которой все черты перестройки 90-х утрированы, шаржированы. Станции метро вместо привычных носят имена Ивана Грозного, Нестора Махно — не самых приятных исторических личностей.
Эпизод в метро (братва снимает под гулянку целую станцию) был снят на станции «Университет». Эпизод этот производит странное впечатление из-за того, что движение поезда там «перевернуто», он двигается в направлении, обратном привычному. Дежурная по станции разрешает героям сесть в «хвостовую» кабину. На самом деле работник службы движения такие распоряжения давать права не имеет, а только машинист-инструктор электродепо.
В фильме «Игра воображения» (1996) герои Игоря Костолевского и Натальи Вавиловой катаются в техническим поезде по Филевской линии. Конечно, в реальном мире такое невозможно! Но в кино по сюжету герои спускаются на станцию «Новослободская», едет поезд 81-717, и слышно объявление: «Уважаемые пассажиры! Сейчас подойдет поезд технической пробы! Просим пассажиров вагоны не занимать!» Следующий кадр снят уже на другой станции — «Александровский сад». Наши герои вбегают в раскрытые двери вагона, и девушка произносит: «Сюда же нельзя!» Затем двери закрываются, герои едут дальше в пустом составе, при этом еще и бегая по вагонам через открытые торцевые двери. На самом деле у таких составов двери просто не открывают.
Метро-3?
Пожалуй, этим можно было бы и закончить рассказ о московском метро, но не все так просто: существуют еще многие подземные ходы, самого разного времени постройки, не упомянуть которые было бы не совсем корректно.
Из интервью газете «Вечерняя Москва» Михаила Савкина, диггера, руководителя «Центра подземных исследований»:
«Всего у столичных подземелий четыре этажа. Первый — подземные реки, водостоки, бункеры. Второй — разветвленная система московских коллекторов. Третий — система метрополитена. Четвертый — спецтрассы. Этажи эти не ровные, глубина каждого варьируется от местности. Первый уровень начинается прямо под асфальтом. Четвертый — спецтрассы — проходит на глубине около 180 метров… Все это огромное пространство пронизано нитями тысяч коллекторов общей длиной около 650 км!»
«Метро в Москве начало строиться при Иване Грозном!» — такое шутливое утверждение можно встретить во многих статьях на эту тему. Но в каждой шутке есть доля правды, метро действительно стало далеко не первой подземной постройкой Москвы, оно вторглось в нижний мир, частично порушив, а частично пройдя бок о бок с многочисленными ходами, «слухами», камерами и переходами. Помните, у Долматовского: «Сквозь древнее страшное горе наша прошла тропа. Застенки князей московских, доспехи и черепа…» Поэт не преувеличивал! Он лишь художественно описал то, что видел во время проходки тоннелей.
Потому попробуем разобраться, какие же еще лабиринты и катакомбы соседствуют с привычными нам станциями.
Карты и описания подземной Москвы начинают составляться с 80-х годов XVIII века. Подземная Москва — это подвалы, колодцы, русла рек и ручьев, крепостные погреба и казематы. Опытные в этих делах люди утверждают, что из подвала любого дома в пределах Садового кольца можно попасть куда угодно — хоть в московское метро. Подвалы старых домов в центре, особенно церковные и усадебные, часто имеют замурованные проходы, невесть куда ведущие. Подчас и здания самого уже нет, а подземелье с ходами — сохранилось, и упрямые диггеры умудряются до него докопаться. Это могут быть «слухи» — тупиковые ходы, проложенные с целью подслушивания: не роют ли враги подкоп; вылазы к воде; разнообразные склады. Например, на месте нынешнего Дома на набережной были до двадцатых годов винные склады.
Еще в 1912 году российские газеты сообщали:
«В Москве организовалось новое общество по исследованию памятников древности, ставящее своей задачей изучение подземной Москвы. В первую очередь обществом будут продолжены уже начатые раскопки в Кремле, на Девичьем поле, а затем начнется исследование Китай-города. По имеющимся у учредителей общества сведениям, сохранились подземные ходы в Богословском переулке, на Большой Дмитровке и под домом князей Юсуповых у Красных Ворот. Последние годы вряд ли будут доступны для исследования ввиду отрицательного отношения домовладельцев к раскопкам… Комиссия по исследованиям подземных сооружений при Московском обществе по исследованию древностей разрабатывает план так называемой подземной Москвы. Древние подземные ходы в Москве образуют сеть, мало еще исследованную. Пока обнаружены подземные ходы между Новодевичьим монастырем и мануфактурой Гюбнера, под Донским монастырем, Голицынской больницей и Нескучным садом… Обнаружены еще и другие подземные ходы, по-видимому, стоящие отдельно от общей сети».
Предтечу современных диггеров, человека, положившего жизнь на изучение этого загадочного мира, вплотную примыкающего к привычному нам метро, звали Игнатий Стеллецкий. О нем можно найти самые разные отзывы, кто-то считает Стеллецкого «городским сумасшедшим», кто-то — выдающимся, но не понятым ученым. Одно безусловно: был он личностью незаурядной и выдающейся.
Игнатий Яковлевич Стеллецкий (1878–1949) родился в селе Григорьевка Александровского уезда Екатеринославской губернии в семье учителя. Окончив Киевскую духовную академию, он уехал работать учителем в Палестину, где всерьез увлекся археологией. В 1907 году, вернувшись в Москву, Стеллецкий поступил в Московский археологический институт и в том же году стал действительным членом Русского военно-исторического общества, а в 1909-м — Московского археологического общества.
В отличие от большинства своих коллег, Стеллецкий питал особенный интерес не к тому, что сохранилось на земле, а к тому, что можно найти под землей. Он стал одним из учредителей общества «Старая Москва», но тут же разошелся во мнениях с коллегами. Один из них даже упрекнул Стеллецкого в том, что тот «дерзает посылать археологов туда, куда раньше лишь каторжников посылали».
Поэтому в феврале 1912 года Игнатий Яковлевич организовал Комиссию по изучению подземной старины, и сам стал ее председателем. В учредительном документе комиссии говорилось: «Комиссия ставит своей задачей выявление и изучение памятников подземной старины, то есть предметов первобытной и бытовой археологии, скрытых в недрах земли временем или волей человека. Но особенно комиссию интересуют всякого рода подземные сооружения, бытовые и военные, сохранившиеся в недрах территории России. В этом отношении во главу изучения ставятся комиссией связанные с подземными замковые и крепостные сооружения, валы, городища, курганы, всякого рода пещеры, погреба, ямины, оседания и провалы почвы, клады и сопутствующие им явления…»
Стеллецкий начал собирать предания, легенды, слухи, свидетельства очевидцев и, если удавалось выяснить что-то конкретное, спешил произвести раскопки. Результаты не заставили себя ждать: были обнаружены подземные ходы из Круглой башни Китайгородской стены и из Тайницкой башни Симонова монастыря, основанного учеником Сергия Радонежского, современника Куликовской битвы. Увы, ныне Симонов монастырь разрушен и точное местоположение хода забыто.
Еще один подземный ход был раскопан Стеллецким на улице Большая Лубянка в том месте, где в начале XVII века находился двор и дом князя Дмитрия Пожарского, бывшего в 1611 году зарайским воеводой и одним из руководителей Первого ополчения. Дошедшее до нас здание более поздней постройки, но оно включает стены первой половины XVII века. Здание может похвастаться богатой историей: считают, что именно здесь умер от ран генерал Багратион (дом принадлежал генерал-губернатору Москвы графу Федору Ростопчину)[16].
Но вернемся к Стеллецкому! Конечно, он казался окружающим странным. Он и его ученики без всякого специального оборудования, имея лишь свечи и лопаты, раскапывали заброшенные подземелья. Стеллецкий выезжал и в другие города, если получал известия, что там под землей обнаружено что-то интересное. Это позволило ему изучить «слухи» под псковской крепостной стеной, ход из замка магистра ливонского ордена Вальтера фон Плеттенберга в Риге (начало XVI века), подземные палаты в Торжке и т. д.
В начале 1910-х Стеллецкий серьезно увлекся поисками библиотеки Ивана Грозного. Эта легендарная Либерея[17] изначально принадлежала византийским императорам и собиралась на протяжении многих веков. После падения Константинополя книжное собрание переместилось в Москву в качестве приданого византийской царевны Софьи Палеолог, бабушки Ивана Грозного.
Чтобы защитить драгоценные книги от пожара, Софья приказала хранить их в подвале под церковью Рождества Богородицы в Кремле, устроив там специальный тайник. Для его создания был приглашен итальянский архитектор Аристотель Фиораванти. Это было мудрым решением: летописи повествуют о десятках пожаров, опустошавших Москву.
Утверждается, что при сыне Софьи, великом князе Василии Третьем, переводом греческих книг занимался выдающийся ученый Максим Грек, позднее при Грозном — протестантский пастор Иоганн Веттерман из Дерпта. Но затем последовали мрачные годы, царь оставил науки и принялся казнить своих подданных и тиранствовать. Именно в это время Либерея исчезла, предполагают, что она была замурована в каком-то подземном тайнике. Именно его всю жизнь и пытался найти Стеллецкий.