— Прыгните, и вы утонете, — сказал он Берти голосом, исполненным страха лишиться заложников. — А теперь слезайте!
— И пусть, а я прыгну!
Берти обхватил Вики обеими руками и свалился с борта. Они исчезли из виду. Я услышала пронзительный вскрик Вики, затем всплеск.
— Нет!
Крик бешенства Куана эхом разнесся до горизонта. Перегнувшись через борт, он уставился в воду. И я тоже. Внизу под нами дети барахтались в волнах. Мы обернулись друг к другу со взаимной яростью. Я ткнула пистолетом ему в лицо. Миг он смотрел на дуло, и я почувствовала, как мой гнев смёл его власть надо мной. Я спустила курок.
Вместо оглушительного треска раздался безобидный щелчок. Но едва Куан насмешливо захохотал, я уронила пистолет, вскарабкалась на планшир и бросилась за борт. Я услышала его проклятие, почувствовала, как он схватил меня за юбку. Она порвалась. Я рухнула вниз, крича и размахивая руками в тщетной инстинктивной попытке полететь, как птица. Океан вздыбился, чтобы принять меня. Я ударилась о воду с такой силой, что перестала дышать, и глубоко погрузилась в леденящие черные глубины.
Мой опыт в плавании ограничивался одним случаем во время нашей с Эллен поездки к побережью. Мы наняли передвижную купальню — запряженный лошадью закрытый экипаж, в котором переоделись в купальные костюмы, и въехали в море. Мы поплескались на мелководье — осторожно, чтобы не замочить волосы.
Теперь с криком ужаса, запузырившимся из моего рта, я панически била руками, пока не достигла поверхности. Моя голова вырвалась на благословенный воздух. Я судорожно вздохнула, но на меня накатила волна. Я глотнула соленую воду, поперхнулась и сплюнула. Волны играли мной. Я держалась на плаву, скованная колышущейся вокруг меня одеждой. Очки каким-то чудом остались у меня на носу, и я щурилась сквозь линзы и стекающую по ним воду, отчаянно высматривая детей.
Сначала я видела только пустынный океан, и мое сердце чуть не разорвалось. Затем я разглядела две головы, подпрыгивающие рядом на волнах. Я погребла к ним. Вики и Берти задыхались, всхлипывали. Крохотные частички суши, игрушки валов.
— Держитесь за меня, — сказала я.
Они послушались, и я поплыла, хотя и неумело, к военному кораблю. Это замедляло мое продвижение, как и гребни волн. Корабль казался далеким, как луна. Я оглянулась на пароход Куана и с ужасом увидела шлюпку с четырьмя китайскими моряками, гребущими к нам. Я отчаянно била ногами и гребла руками. Мои силы убывали, люди Куана приближались, и я думала, что мы погибли, но тут увидела другую шлюпку, направляющуюся к нам с военного корабля.
— Мисс Бронте! — закричал мистер Слейд с ее носа, где он сидел между двумя офицерами с ружьями, а еще двое гребли.
Какое облегчение испытала я, когда их шлюпка приблизилась, и мистер Слейд наклонился над бортом, протягивая мне руку! Я услышала крик Куана:
— Остановите их!
Загремели выстрелы, пули буравили воду вокруг нас. Пока мистер Слейд втаскивал в шлюпку Вики, его офицеры отвечали на выстрелы. Один уронил ружье и безжизненно поник. Мистер Слейд поднял Вики в лодку, потянулся за Берти, но внезапно пошатнулся, левой рукой сжал правую, и его лицо исказилось от боли. Его ранило. Он ухватил Берти левой рукой. Шлюпка Куана была совсем близко. Один из гребцов мистера Слейда был убит. Я подтолкнула Берти повыше. Объединив усилия, мы втащили его в шлюпку. Я уцепилась за борт, стараясь переползти через него. Мистер Слейд схватил меня за воротник, его раненая рука бессильно свисала, вся в крови. Под моим весом шлюпка сильно накренилась. Оставшийся в живых гребец поднялся помочь мистеру Слейду, но выстрел скинул его за борт. Со стоном благодарности я вскарабкалась в шлюпку, заливая ее водой.
Но теперь шлюпка Куана нагнала нас. Гребцы вцепились в наш борт. Мы раскачивались и кренились, будто единое целое, а китайцы потянулись за детьми. Вики и Берти завизжали. Мистер Слейд ударил одного в челюсть, другого в живот и скинул обоих в море. Они попытались залезть в нашу лодку. Я схватила весло и отбилась от них. Их товарищ в шлюпке навел ружье на мистера Слейда. Другой схватил Берти. Мальчик кричал, кусался и брыкался. Я размахнулась веслом и ударила по ружью с такой силой, что оно отклонилось. Последовал выстрел, но пуля пролетела мимо цели. Моряк Куана потерял равновесие и рухнул в воду. Мистер Слейд рванулся к китайцу, который боролся с Берти, и ударил его ногой под ребра. Тот взвыл и выпустил мальчика. Я ударила его веслом, и мистер Слейд столкнул его за борт. Мистер Слейд сел и схватил второе весло.
— Гребите, — приказал он мне.
Я послушалась — неуклюже, так как никогда не гребла раньше. Мистер Слейд, орудуя веслом, морщился от боли. Раскачиваясь и подпрыгивая на волнах, мы кое-как двигались к военному кораблю.
— Не дайте им уйти живыми! — закричал Куан.
Дула выплюнули пучки света, осыпая нас свинцовым градом. Пули стучали по нашей шлюпке, ядра всплескивали воду вокруг нас.
— Ложитесь! — крикнул мистер Слейд Вики и Берти.
Они распластали свои дрожащие тельца на дне шлюпки. Над нами вздыбился военный корабль. Офицеры сбросили с борта веревочную лестницу. Я подбодряла Вики с Берти, карабкаясь вверх следом за ними, а борт громыхал под выстрелами. Офицеры втащили на палубу нас, а затем мистера Слейда. Корабль отвечал Куану ружейными и пушечными залпами. Моряки поспешно увели детей в безопасность каюты. Измученная, мокрая, дрожащая на холодной палубе, я плакала от радости, что мы спасены. Мистер Слейд сжал меня в яростном, жарком объятии, и мы вместе смотрели, как судно Куана на всех парах устремляется на нас.
Его мачты были сломаны, разбитые колеса тащили его неровным курсом. Из его нутра вырывался огонь, и заклубился дым. Куан стоял один на возвышении на носу; бешенство, ненависть и безумие чудовищно исказили его лицо. Он грозил кулаком и выкрикивал слова — неслышные, так как военные корабли продолжали обстрел. В тот миг, когда я уже думала, что его пароход протаранит наш в последней бессмысленной попытке покончить с нами, военные корабли разом дали пушечный залп. Оглушающий гул достиг небес. Снаряды сокрушили судно Куана. Куан силился устоять на своем возвышении. Его взгляд встретился с моим, и я ощутила, как его гнев перенесся через узкое пространство между нами, а его искалеченное судно почти остановилось, накренившись. Его губы сложились, произнося мое имя, его голос у меня в голове проклял меня. Словно в нашем общем видении я увидела и услышала изувеченный войной город Кантон, вопли его жены и дочек, жертв убийства, за которое он уже никогда не отомстит. Мистер Слейд крепко обнимал меня, пока мое сочувствие Куану и мое отвращение к его злодеяниям вели последнюю схватку в моей душе.
Куан с вызовом потряс кулаками и нырнул в океан. Его судно взорвалось огнем погребального костра и начало тонуть. Военные моряки разразились криками торжества. Мистер Слейд и я кинулись к борту и посмотрели вниз. Куан исчез.
Я повернулась к мистеру Слейду, и он пристально посмотрел мне в глаза.
— Моя милая, милая Шарлотта, — сказал он столь тихим голосом, что я лишь с трудом различала его слова сквозь громкие голоса и суету моряков вокруг нас. Его ладонь и пальцы нежили мое лицо. Я ощущала их теплоту, их дрожь. Я едва могла дышать, таким пылким было его выражение.
— Я всегда считал, что есть мысли, которые не следует облекать в слова, — сказал мистер Слейд. — Но пережитое нами заставило меня понять, что, храня молчание, рискуешь потерять случай сказать то, о чем более всего необходимо сказать. Если бы вы умерли… Боже упаси… — Он покачал головой, словно так ужаснулся этой мысли, что не мог закончить фразу. — Так вот, что мне необходимо сказать, и к черту последствия. Пожалуйста, позвольте мне сказать вам, как глубоко я люблю вас.
Его голос упал до шепота, который потряс меня куда сильнее пушечной канонады. Я испытывала сладкое блаженство, прежде мне неведомое. Ибо впервые в моей жизни предмет моей любви ответил на мою любовь. Ради этого я с восторгом заново пережила бы все ужасы, которые мне выпало испытать.
Мистер Слейд нахмурился на меня.
— Вам нечего сказать? — В его глазах появилось выражение, граничащее с разочарованием. — Я думал… я надеялся, что вы разделите мои чувства. Так я ошибался?
— Нет-нет, — прошептала я, озаренная изнутри пламенем, более ярким, чем все еще отражавшиеся в воде языки огня. — Я разделяю их.
Он улыбнулся. Он наклонил голову к моему лицу. Когда наши губы встретились, я закрыла глаза, а мое блаженство воспаряло все выше, все слаще. Сейчас в поцелуе мистера Слейда была нежность, которой недоставало нашему поспешному соитию в лесу. Сейчас настала минута, которую я ожидала всю мою жизнь и хотела бы упиваться ею вечно.
43
Мою историю следовало бы завершить здесь. Это позволило бы вам, читатель, поверить, что дальше я жила-поживала в безоблачном счастье, будто принцесса в сказке. Но реальность вторгается в самые лучшие моменты жизни, которые столь же мимолетны, как и в худшие.
Этот поцелуй очень надолго оказался последним мгновением интимной близости с мистером Слейдом. Нас прервал морской офицер, сообщивший мне, что детям требуется мое попечение. Я поспешила к Вики и Берти, сняла с них мокрую одежду, укутала в одеяла, накормила горячим бульоном и уложила спать. Они уснули, пока я сушила собственную насквозь промокшую одежду, а моряки искали Куана и уцелевших с его судна. Хитчмен был взят в плен. Ник, команда судна и труп Тин-наня пошли на дно вместе с пароходом. Никаких следов Куана так и не нашли.
Меня затребовал к себе лорд Анвин, который был на этом корабле все время, но старательно прятался на протяжении боя. Он ждал от меня полного отчета о похищении. Опасаясь быть обвиненной в нем, я поспешила объяснить, как герцогиня угрожала мне пистолетом. Лорд Анвин сообщил, что вскоре после того, как королева обнаружила исчезновение детей, он заподозрил, что у Куана помимо капитана Иннеса должны были иметься еще сообщники. Он обыскал Балморалский замок и нашел пистолет, а также пустой флакончик из-под опиума в комнате герцогини. Когда он предъявил их ей, она сразу призналась в содеянном и назвала гвардейцев, помогавших ей. Кроме того, она призналась, что Куан, чтобы заставить ее помогать в его замыслах, похитил ее горячо любимую племянницу. Я истолковала услышанное следующим образом: заподозрил, обыскал, предъявил и получил признание МИСТЕР СЛЕЙД. Но в любом случае я была оправдана. Герцогиню и ее пособников ожидала виселица.