Меня с тем же успехом могло бы и не быть здесь. Хотела бы я, чтобы меня здесь не было. Не в присутствии матери Гаррисона, смотревшей на него как на собаку, нагадившую на ковер в гостиной.
— Да, — сказал он. Это был даже не его голос.
— Да, что?
— Да, мэм.
Теперь она уже тащила его по коридору и его полуприкрытые глаза были устремлены в пол. Я думала лишь о том, что ему придется пережить позже, вдали от посторонних глаз. Кто такой Гаррисон без своих оценок? Что остается после того, как все, над чем ты работал, у тебя отбирают?
Кабинет открылся и Гаррисон с матерью исчезли внутри. Мой желудок сводило. Я знаю, что он зарядил ружье. Но я не слишком задумывалась перед тем, как нажать на курок.
— Пайпер? Чем я могу тебе помочь?
— Я хотела бы уйти домой по причине болезни. — Больше это уже не отмазка.
Складки на лбу миссис Блат дали мне понять, что я, должно быть, выгляжу ужасно. Она хлопотала в комнате ожидания, распространяя запах розовой воды и маркеров. Тыльная сторона ее руки давила мне на лоб, как у Хедли в клубе.
Боже, люди подумают, что я умираю.
Очень на это похоже.
— Сиди здесь. Я позвоню твоему папе, узнаю, сможет ли она приехать за тобой.
Моя голова качалась вверх-вниз. Как у марионетки.
Потому что именно ею я и являюсь, ведь так? Да, конечно, я выбираю цель, но ничто из всего не является моей идеей. Я плыву по течению, ведомая человеком, которого я даже не знаю. Мне хочется верить, что это кто-то достойный. Кто-то, кто хочет изменить все к лучшему, а теперь?
Это может быть кто угодно. Псих. Стерва. Преступник.
Теперь до меня дошло – это опасно. И я застряла в этом по уши.
Дрожащими руками я вытащила свой телефон, открыла последнее сообщение – то, насчет двора. Мои пальцы дрожали над буквами. Потребуется вечность для проверки орфографии, но я была осторожна, потому что я хотела сделать это всего лишь раз.
«Для меня это уже слишком. Прости, но я закончила со всем этим».
Я едва успела прикрыть глаза, когда пришел ответ.
«Ты не закончила. Выбирай или это сделаю я. Следующая пятница к девяти часам».
Глава 15
Я оставляю свой телефон на дне рюкзака на три дня и игнорирую факт, что он не позволит мне бросить все это. Что он требует имя за два дня до Рождества. Я игнорирую почти все: от предупреждающего сигнала о разряжающейся батарее до писем Тейси, когда ее вызовы переадресовываются на голосовую почту.
Я не смогу справиться ни с чем из этого. Отрицание – это все, что мне остается.
Я переворачиваюсь и смотрю на будильник. 6:15, утро воскресенья. Брр. Если я не заставлю свою задницу шевелиться, то все рождественские каникулы я проведу в пижаме. Я должна избавиться от нее. Сделать что-то.
Но что? Если я отвечу, то продолжу играть в его игру. Или в ее игру. Плевать. Если я не... я не знаю, что произойдет. Он выберет кого-нибудь самостоятельно. А если автор знает хоть что-нибудь о внеурочной активности Менни, то он может оказаться основной целью.
Мама и папа начинают волноваться. Поначалу они были классными, приносили мне тосты, задавали простые вопросы. Теперь они все чаще проверяют меня. Они даже предложили сходить к врачу – редкий случай в нашем холистически-счастливом доме. Не думаю, что от моей проблемы существуют пилюли, но я не объяснила им этого.
Я три раза пыталась поговорить с ними, но сейчас? Мои родители видят меня в Корпусе Мира. Не знаю, смогу ли я смотреть им в глаза и рассказывать в какую разрушительную деятельность я ввязалась. Я не уверена, что хоть кто-нибудь из нас сможет с этим справиться.
Я снова перевернулась и уставилась в потолок. Я не могу оставаться в этой постели вечно. В последний раз я выползала из комнаты принять душ и провести расческой по волосам в полдень. Это все уже становится слишком пафосным. Я нахожусь в опасной близости к психической нестабильности. Я должна собраться. По крайней мере, я могу попытаться собрать материалы для праздничной встречи по случаю ежегодника в четверг. Которую я, скорее всего, пропущу.
Услышав дверной звонок, я с тяжелым вздохом перекатилась на спину. Никаких сомнений, что это Тейси. Наверное, она готова уже пригрозить мне поркой, чтобы я встала. Я осмотрела свою комнату, раздумывая, есть ли хоть малейший шанс убедить родителей, что я слишком больна, чтобы с ней встретиться. Маловероятно, если учесть, что чуть раньше я сказала им, что чувствую себя лучше.
Мама постучала в мою дверь. По тому, как быстро она ее открыла, лишь взглянув на ее лицо, я сказала бы, что пришла не Тейси.
Она вздохнула.
— Пайпер, один парень пришел увидеть тебя.
Менни это Менни, а Коннора нет в городе, так что у меня появилось чувство, что я знаю, о каком парне идет речь. Я резко села, размахивая руками и чувствуя, как волосы в диком беспорядке ложатся на плечи.
— Какой парень?
— Ник. Ник Патерсон. Он настоял, что подождет снаружи. Он очень... — Я мысленно заполнила пробелы, пока она подыскивала подходящее слово. Высокий? Атлетически сложенный? Совсем не в твоем вкусе? — Вежливый.
Ну да, это тоже о нем.
Я бросила мимолетный взгляд на свое отражение в зеркале. Плохо. И мне потребуется большее, чем просто помада и духи, чтобы привести себя в порядок, так что я просто спустилась вниз. По крайней мере, я приняла душ. И, кстати, он должен был сначала позвонить. Разве что мой телефон окончательно умер.
Я распахнула двери, он стоял там, засунув руки в карманы пальто и с порозовевшими на морозе щеками.
Его улыбка была нерешительной.
— Я, хм, пытался позвонить.
— Мой телефон сел.
— А, понятно.
— Пайпер? — послышался мамин голос за моей спиной. Она определенно собирается начать разговор на тему о том, как-это-грубо-держать-на-крыльце-полузамерзшего-гостя.
Я должна пригласить его войти. Мама явно побуждает меня к этому. Но я попыталась представить себе картинку – Ник сидит на диване рядом с моим папой и разговаривает о чем? Джексон Поллок? Или он может пообщаться с мамой об одном из ее проблемных детей-сирот.
— Позволь мне захватить пальто, — сказала я.
Мама засмеялась, вроде как затаив дыхание.
— Пайпер, ради Бога, пригласи его войти в дом с холода.
Тихо вздохнув, я открыла дверь шире. Ник протиснулся, выглядя взволнованным и невероятно высоким. Это ненормально, насколько он заполнил собой нашу прихожую.
Мама протянула руку.
— Я Диана.
— Ник, да? — Произнес мой папа, появляясь за маминым плечом. В его волосах застыла краска, и на нем футболка с Пинк Флойд. — Я Тим. Прости насчет этого. Веришь или нет, мы учили ее, что не нужно оставлять на крыльце дрожащих гостей.
Позже я убью за это своего папу. Пока же я наблюдала, как он пожимает Нику руку.
Ник знает, как нужно правильно вести себя с родителями. Он предложил оставить свои ботинки у двери и поблагодарил маму за то, что она взяла его пальто. Он не подлизывался и не был мучительно неловким, он вел себя как обычно – дружелюбно и вежливо... просто был Ником. Даже мой папа, человек, обычно подталкивавший меня к творческим натурам, казался полностью очарованным неуклюжим поведением качка.
Мама велела ему следовать за ней на кухню. Папа тоже пошел, и все разговаривали о праздниках и колледже, а я как будто наблюдала всю сцену в фильме. Я знаю, что люди обычно проводят воскресенья в хорошей компании, но это? Это даже непохоже на мою семью.
— Так значит, тебе нужны мои конспекты по химии? — многозначительно спросила я.
Моя надежда отвлечь его провалилась. Ник посмотрел на меня и никак не отреагировал на мой идиотский вопрос. Мы оба с ним были в курсе, что он не учится в моем классе по химии. Еще мы знали, что в связи с зимники каникулами конспекты не являются приоритетом.
— Нет. Но спасибо тебе.
Я выгнула бровь.
— Нет? Тогда зачем ты здесь?
Папа бросил на меня тяжелый взгляд поверх своей чашки с зеленым чаем. Я не рискнула взглянуть на маму. Определенно ее взгляд с ошеломленного стал убийственным.
— У меня есть особый проект, который я хотел бы закончить до конца каникул, — сказал Ник. — Я надеялся, что ты мне поможешь.
— Дело в фотографиях?
— Вообще-то, речь пойдет о социальной справедливости в старшей школе, — ответил он.
Его улыбка никак не изменилась, но что-то в его взгляде пригвоздило меня к полу. Кажется, не только Гаррисон умеет складывать два и два. Мои родители улыбались, абсолютно не замечая того, что я превратилась в камень прямо посреди кухни.
Ник, кажется, был слишком счастлив, чтобы дождаться, пока я все обдумаю. Адреналин бежал по моим венам, а по моему позвоночнику словно кололи иголками. Как много он знает? Что он собирается сказать? Он здесь, чтобы угрожать мне? Он поэтому сюда пришел?
Эта мысль словно ударила меня. Я должна вытащить его отсюда. Прямо сейчас.
— Я умираю от голода, — сказала я, проявляя энтузиазм, — а, может быть, даже с нотками кокетства в голосе. — Ник, не хочешь ли ты поговорить за бургером? Мне нужна только минутка, чтобы переодеться.
— Это было бы здорово.
Я влетела в комнату с бешено бьющимся сердцем. Я еще могу все исправить. Я не знаю как, но я это сделаю. Потому что у меня нет другого выбора.
***
Мы взяли джип Ника. В нем все еще чувствовался его запах, но было еще что-то, что-то похожее на цитрусовое чистящее средство, которым он, наверное, пользовался, чтобы почистить машину после Тейта. Я подумала, что мы сразу перейдем к делу, но он не стал. И Бог свидетель, я тоже этого не хотела, так что мы продолжили выезжать задом с моей подъездной дорожки, в машине играло радио, а вокруг нас падал снег.
Он полностью расслабился, с легкостью переключая передачи, как будто он всю жизнь жил по соседству. Я пристроилась на краешке сидения, сжимая руки в кулаках.
Мы подъехали к знаку «Стоп» на Хэйвуд Роад, и он посмотрел на меня.