– Гарик Саркисович, коньяк забери, – предложил воодушевленный обещаниями Краснов и протянул ему бутылку.
– Нет. Спасибо. Вечером зайду, тогда и… – произнес Падоян.
Краснов проводил гостя до дверей и, вернувшись, сел напротив руководителя.
– Ну что? Доволен? – спросил Холмогоров.
– Это не та ситуация, чтобы быть довольным, – отреагировал Краснов.
– Ну вот, Юра, после того, как Падоян поработает, ты поедешь в Ливан, может быть, куда-то еще… По обстановке решим! – Сергей Петрович повернулся к сейфу и начал доставать документы. – А сейчас, не теряя времени, берись за этого Анри Мансура. Надо понять, кто он такой. Проверь по нашим базам. Какие у него отношения с Долли, что ему от нее надо? – Холмогоров с грохотом закрыл сейф. – Сходи в столовую и возвращайся. Я к начальству. Пока завтракаешь, подумай, что еще мы можем предпринять.
В столовую Краснов не пошел. Зайдя в свой кабинет, он сел за стол и устало опустил голову на руки. Аппетита не было. После тяжелого развода с женой, когда нахлынуло одиночество, Юрий Александрович все чаще вспоминал Дашу. Наверное, он немного идеализировал ее. А сегодня он поймал себя на мысли, что снова испытывает чувство вины от того, что одобрил ее кандидатуру в нелегалы. Краснов был готов сделать все возможное и невозможное, пойти на любые риски, чтобы найти девушку, вытащить ее и на этом завершить ее заграничную командировку.
Через три дня без предупреждения к Холмогорову нагрянул Падоян. Вызвали Краснова. Когда Юрий ворвался в кабинет начальника, Гарик Саркисович и Сергей Петрович молча сидели за столом. Падоян, как обычно, выглядел хмурым и сердитым.
– Ну вот и Краснов. Заходи, садись! – пробурчал Холмогоров и, повернувшись к руководителю Ближневосточного отдела, неестественно бодро добавил: – Чем порадуешь?
– Есть у меня информация, а вы сами решайте, что с ней делать, – начал Падоян.
– Говорите, Гарик Саркисович, не томите, – нетерпеливо произнес Краснов.
– В Бейруте, на улице Гемайзе, у кафе «Анар» три недели назад произошел инцидент, похожий на похищение. Наша агентура в полиции нашла очевидцев. Молодую женщину, иностранку, силой втолкнули в легковой автомобиль и увезли. Мужчину, который ее сопровождал и пытался ей помочь, сначала удерживали двое неизвестных, а затем он по своей воле сел в соседний автомобиль.
Падоян достал из кармана ручку и обвел первый пункт мероприятий по розыску агента.
– Странно все это…
– Как выглядела женщина? – спросил Сергей Петрович.
– Стройная, красивая, немного похожа на китаянку. Одета по-европейски. Мужчину точно описать не смогли. Похож на местного. В полицию никто не обращался.
Краснов и Холмогоров многозначительно переглянулись, а Падоян поднялся с места и сказал:
– У меня пока все… Работаем дальше.
– Вот теперь, Юра, собирайся в Бейрут, – сказал Сергей Петрович, нервно кашлянул в кулак, и добавил: – Будешь на месте разбираться и принимать решение. Если найдем, где ее удерживают, то будем планировать силовое освобождение. Надо переговорить с Крючиным, чтобы он подготовил своих «рейнджеров».
– Спасибо, Гарик Саркисович, – упавшим голосом поблагодарил Краснов коллегу из Ближневосточного отдела.
Глава 26
Стелла сидела в полной темноте на рваном и грязном тюфяке, прижавшись спиной к глиняной стене. Жара не спадала даже ночью, а пить девушке не давали уже почти сутки. Во рту пересохло, губы потрескались, у Стеллы кружилась голова. Она силой воли оставалась в сознании и пыталась понять, кто и зачем ее похитил. Вряд ли это были спецслужбы – американские или европейские. В этом случае ее уже непременно бы допросили, да и условия содержания были бы не такими унизительными.
Те, кто такими дикими, варварскими условиями хотел надломить и запугать Стеллу, явно просчитались. Девушка отреагировала иначе. Она обозлилась. Ее переполняло чувство гнева к тем неизвестным похитителям, которые посмели так обращаться с ней. А злость придавала сил, принуждала к борьбе. Конечно, ее умышленно доводят до физического истощения, чтобы потом, когда у нее будет сломлена воля, предложить какую-то сделку. Но чего от нее хотят? Ответа на этот вопрос пока не было.
Несколько дней назад ее силой затолкали в машину неизвестные. Они долго возили девушку по улицам города, потом пересадили в другой автомобиль и вывезли, скорее всего, куда-то за город. Стелла чувствовала, как джип сначала ехал по шоссе, а затем свернул на проселочную дорогу.
Когда с ее головы сняли бумажный мешок, Стелла отчетливо рассмотрела своих похитителей. Мужчины говорили по-арабски. Судя по сдержанному тону, отчетливой дикции, а также по редким французским и английским словам можно было сделать вывод, что это достаточно образованные люди, не похожие на обыкновенных бандитов. Впереди сидела женщина, которая время от времени поила Стеллу водой. Один раз машину остановил полицейский патруль, и в душе Стеллы вспыхнула искорка надежды. Но один из похитителей вышел из джипа, о чем-то поговорил с полицейским, после чего патруль отпустил машину без какого-то бы ни было досмотра.
Во время долгой поездки девушка смогла немного подремать. Видя, как глаза Стеллы закрываются от усталости, женщина предложила ей надувную подушку, подобную той, какую иногда используют пассажиры в самолетах. Такая заботливость похитителей несколько успокоила Стеллу. Девушка поняла, что убивать ее не собираются.
Но все изменилось к худшему ранним утром. Машина остановилась в заброшенном селении, в котором было всего несколько глинобитных домов. Стеллу вывели из машины и посадили на низкий табурет у одной из стен. Вокруг собралось несколько мужчин с автоматами. Они принялись бесцеремонно рассматривать молодую женщину и восхищенно цокать языками. Один из них попытался к ней прикоснуться, но был остановлен грубым окриком одного из похитителей. Джип вместе с его пассажирами, кроме одного, вскоре уехал. Стелла была уверена, что она продана в рабство. Оставшийся похититель скрылся на несколько минут в ближайшем домике, а затем появился уже в камуфляжной униформе. Стелла надеялась, что этот человек не даст ее в обиду. В сравнении с вооруженными незнакомцами он казался ей едва ли не ангелом-хранителем. «Вот так развивается «стокгольмский синдром», – поймала себя на мысли Стелла.
«Ангел-хранитель» приказал Стелле сесть в видавшую виды «Тойоту», сам тоже сел, с трудом захлопнул дребезжащую дверь. Машина, подняв облако пыли, поехала куда-то по бездорожью и через несколько минут остановилась в тени деревьев, рядом с обшарпанным одноэтажным домом, неподалеку от которого паслись козы.
Похититель вылез из кабины и кивком приказал Стелле следовать за ним к дому. Она увидела, как из двери навстречу вышел крупный мужчина с длинной черной бородой и автоматом на плече. Двое мужчин несколько минут что-то громко обсуждали, размашисто жестикулируя. Когда они замолчали, «ангел-хранитель» в упор посмотрел на девушку и многозначительно провел по своему горлу ребром ладони.
У Стеллы замерло сердце. Она мысленно готовилась к худшему, но мужчина вдруг улыбнулся и потрепал девушку по щеке. «Называй меня Абдулла», – на плохом английском произнес он.
Абдулла толкнул девушку и скомандовал: «Шагай!» Стелла сделала несколько шагов и в нерешительности остановилась в дверном проеме. Тогда похититель включил фонарь и пошел по ступеням вниз, в подвал. Вскоре они оказались в сыром прохладном помещении, где после яркого солнца было совсем темно. Внутреннее пространство было разделено железными перегородками на несколько загонов, в которых, скорее всего, недавно держали животных. По крайней мере, тут стоял крепкий запах козьего помета. В одном из загонов Стелла заметила сидящую на полу женщину в порванном и окровавленном хиджабе.
Мужчина с грохотом открыл соседний загон, втолкнул туда Стеллу, запер дверь на ключ и спрятал его в карман. Он ухмыльнулся напоследок и ушел. Его удаляющиеся шаги еще долго звучали в холодном подземелье. Стеллу осенила мысль, что и решетки, и замок не столько преграждают ей путь к свободе, сколько защищают ее от озверевших от безнаказанности боевиков. Вскоре предположение девушки подтвердилось: два незваных гостя попытались проникнуть к узницам, но, подергав надежные запоры, злобно выругались и ушли.
Через несколько часов в сарае появился юный араб с едой. Через прутья решетки он подал Стелле миску с похлебкой и маленькую пластиковую бутылку с водой. Похоже, что женщине в соседней клетке провиант не полагался. Увидев, каким мучительным взглядом пленница смотрит на бутылку с водой, Стелла тотчас взяла ее и просунула сквозь прутья в соседнюю клетку.
Несчастная женщина жадно схватила бутылку, свинтила крышку и со стоном обхватила горлышко губами. Она сделала несколько больших глотков, вода полилась по ее шее.
Парень, с насмешкой оценив благородный порыв Стеллы, сказал на скверном английском: «Зря стараешься. Скоро ей отрежут голову за неповиновение».
Он опустился на корточки напротив Стеллы и стал внимательно рассматривать ее.
– Зачем я вам? – спросила его Стелла. – Меня продали в рабство?
Юноша резко отвел глаза и, ничего не ответив, поднялся и ушел.
В следующие несколько дней разносчик еды был единственным, кто опускался сюда. Избитая пленница в хиджабе постепенно приходила в себя и изредка жестом просила у Стеллы воду. Сама девушка страдала от дневной духоты, а ночью – от холода, но ни словом, ни мимикой, ни жестом не показывала, что ее силы, стойкость и мужество уже почти на пределе. Все ее тело ныло, суставы болели, от скверной еды постоянно подкатывала тошнота. Но тяжелее всего Стелла переносила отсутствие гигиены. Ей казалось, что запахи собственного пота и козлиного помета уже навсегда въелись в ее кожу и волосы и что ей никогда не суждено теперь отмыться. Так дни сменялись ночами, и ее ненависть к похитителям то вспыхивала, то сменялась отчаянием и удушающим чувством жалости к себе.
Однажды рано утром скрипнула дверь. Стелла очнулась от тягучего небытия. Она быстро села на тюфяке и огляделась. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Луч направленного в ее лицо фонарика слепил и не позволял увидеть ничего, кроме силуэта вооруженного мужчины. Неизвестный отпер замок, и решетчатая дверь со скрипом отворилась.