Эмоции постепенно улеглись. В душе почему-то стало пусто, зато в голове прояснилось.
Со Смитом сближаться нельзя — слишком опасно. Его реакцию на ее преступное прошлое сложно просчитать. Что если он, не раздумывая, сдаст ее властям?
«А, возможно, сдаст после долгих колебаний», — не без иронии прикинула она.
Где-то в душе робко раздался отголосок совсем другой мысли, более оптимистичной, но Эмили уже все решила. Она тряхнула головой, словно сбрасывая, как липкую паутину, все очарование этого вечера, заставившее ее на минутку, всего на минутку подумать о том, чтобы довериться Смиту.
«Я совсем сошла с ума, если подумала, что могу рисковать карьерой Дэна. Идиотка!»
Определенно, от проверяющего стоило держаться как можно дальше. Неважно, что именно связывало их в прошлом, в настоящем они знали друг друга слишком плохо. На карте стояло так много, что нельзя было ошибиться в выборе.
Эмили зевнула уже на самом деле, не притворяясь, и искоса посмотрела на Смита.
Тот не изменил позы и по-прежнему выглядел отрешенным. Кажется, не одной ей хотелось обдумать происходящее.
Дождь все не заканчивался. По пещере поползли ручейки; видимо, вода попала в щели и затекла внутрь, но рядом с костром было уютно и тепло. Отблески огня, шуршание воды, молчаливое присутствие Смита — все это убаюкивало, и Эмили сама не поняла, как задремала.
Когда она открыла глаза и с удивлением поняла, что не сидит, а лежит… на груди Смита, в кольце его рук, а в пещеру несмело заглядывают первые лучи солнца.
Пару секунд Эмили ошарашенно размышляла, не начались ли у нее на фоне стресса галлюцинации. Затем прикинула, какова вероятность того, что ее накрыло алкогольное опьянение, которое могло бы спровоцировать непристойное поведение с последующей временной амнезией. Выходило, что такое развитие событий маловероятно — местной бормотухи она выпила совсем немного и свои действия контролировала полностью. Значит…
— Доброе утро, — сонно пробурчал Смит. Зевнув, он открыл глаза и добавил уже громче: — Бриг, незаметно исчезать из постели ты не умеешь. Твое недовольное сопение и попытки тихонько отползти в сторону разбудили бы и мертвеца.
Эмили вспыхнула:
— Вот не стоит сравнивать себя с мертвецом!
— Накаркаю?
— Нет, вызовешь профессиональный интерес. И я пристрелю тебя ради любопытства.
Смит хмыкнул, но руки поверх ее спины расцепил. Эмили рывком поднялась на ноги и сморщилась: мышцы шеи заломило, а бедро так загорелось болью, что она рвано выдохнула сквозь стиснутые зубы.
«Надо как можно быстрее вернуться на «Олимп» и попасть в медблок! У любого агента выдержка рано или поздно заканчивается…»
По законам мировой несправедливости отвратительно начавшееся утро не могло ограничиться одной-единственной неприятностью, Эмили не удивилась, когда ее сандалии не выдержали тягот путешествия и приказали долго жить. Она лишь раздраженно закусила губу и сказала, что дойдет босиком. От сандалий Смита, которые были велики ей размера на четыре, пришлось с достоинством, разбавленным чувством глубокого сожаления, отказаться.
Чертыхаясь вполголоса, она аккуратно ступала голыми пятками по мокрой и скользкой траве.
Физический дискомфорт доставлял куда меньше хлопот, чем психологический. Воспоминания об утреннем пробуждении, дыхании Смита на своей щеке, надежном кольце его рук заставляли сердце заходиться, и Эмили злилась — отсутствие контроля над собственным телом раздражало и пугало.
— Бриг, ты серьезно собралась дойти до Афин босиком? — Смит, шедший впереди, резко обернулся. Его оценивающий взгляд метнулся от ее голых стоп к узкой тропинке, поднимающейся от скал к равнине.
— А ты решил остаться жить в пещерах? — огрызнулась она, прикрыв глаза ладонью (утро выдалось солнечным), и с вызовом посмотрела на проверяющего снизу вверх. После купания в холодной воде побаливало горло, а после выпитого вчера пойла — голова. Все это в придачу к раненой ноге и чувству глухого раздражения от совместного пробуждения делало ее не просто мрачной, а откровенно саркастичной. Эмили уловила сварливые нотки в своем голове, досадливо поморщилась, но все равно продолжила: — Подашься в монахи-отшельники?
— А я разве похож на человека, готового к долгому воздержанию? — приподняв бровь, он окинул ее насмешливым взглядом, а потом уже серьезно добавил: — Бриг, прекрати злиться. Роль мегеры ты отыгрываешь на троечку.
Прежде чем Эмили успела возразить, он продолжил:
— Дрова быстро прогорели, ночь была долгая, так что логично, что под утро тебя потянуло ко мне. Спать вдвоем действительно теплее.
— Я злюсь не из-за этого, — солгала Эмили, с облегчением думая о том, что Смит удивительно легко отнесся к ее выходке с поцелуем и к совместному пробуждению. Все-таки в общении с ловеласом есть и свои плюсы — на твою свободу никто не покушается. — Я… — придумать правдоподобное объяснение она не успела и теперь пыталась выкрутиться на ходу.
— Про то, что ты храпишь, я тоже никому не скажу, — перебил ее Смит и подмигнул.
— Я? Храплю?!
Тот демонстративно зажал уши.
— Бриг, не стоит так возмущаться. Я же сказал, что это останется между нами. Я не выдаю чужих маленьких секретов.
Эмили с трудом подавила улыбку и расслабилась. Смит умел отвлечь, его чувство юмора сглаживало неловкость — это подкупало.
— Ну, а теперь, когда ты улыбаешься… — Он сократил разделяющее их расстояние, на ходу стянув плащ. Резко дернул его, разводя в разные стороны. Раздался треск ткани, и Смит проворно опустился перед ней на корточки. — Давай решим твою проблему с обувью. Тряпки долго не продержатся, но это все же лучше, чем идти босиком.
Эмили ошарашенно наблюдала за тем, как он молча обматывает ее ступни порванным на лоскутки плащом и чувствовала себя маленькой девочкой, которую заботливо обувают перед выходом на улицу. Это было странно. Приятно, но…
«Неправильно!»
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она, приседая и отбирая у него ткань. — Дальше я сама.
Смит пожал плечами и молча отдал остатки почившего плаща.
— Здесь рядом должна быть проселочная дорога, — заметил он, наблюдая за ее действиями. — Если нам повезет, встретим кого-нибудь, спешащего в столицу, и попросим подбросить.
Эмили сделала последний узелок на лодыжке, связывая лоскутики крест-накрест, и согласно кивнула. Преодолевать весь путь пешком не хотелось, хотя она не особо рассчитывала на удачу — вид у них был потрепанный. Кто согласится подвести подозрительных бродяг?
Впрочем, желающие нашлись
После крутого подъема, они выбрались на равнину и ступили на хорошо укатанную дорогу. Не успели сделать и сотни шагов, как за спиной раздался характерных скрип колес. Козырьком прижав ладонь ко лбу, Эмили с интересом рассматривала неспешно трусящую лошадь, тянущую за собой повозку.
На облучке сидел парень и лениво постегивал животинку, но та меланхолично игнорировала все понукания, придерживаясь собственного ритма. За спиной парня, подскакивая на кочках, мелькал чей-то силуэт, но лишь когда повозка приблизилась, Эмили разглядела, что вторым попутчиком была худая, жилистая женщина средних лет. Ее вытянутое лицо нахмурилось, а темные глаза с подозрением сощурились, когда Смит замахал руками, вынуждая их остановиться.
Парень натянул вожжи, лошадка охотно замерла и принялась поглядывать на ближайший к ней лохматый куст зелени; поднятое копытами облачко пыли почти тут же осело. Эмили закашляла, а Смит растянул губы в своей фирменной широкой улыбке и включил обаяние на полную катушку:
— Доброе утро, уважаемые! Не подбросите нас с женой до Афин? — Она вздрогнула, когда Смит небрежно приобнял ее за талию, но промолчала: на брата с сестрой они, как ни крути, не тянули, а холостая парочка могла вызвать слишком много вопросов. — Нас ограбили по дороге, поэтому мы оказались в весьма бедственном положении…
Смит извиняюще развел руками и кивнул на собственный мятый, измусоленный морем хитон, словно выражая сожаление за свой внешний вид. Простое лицо возницы озарило понимание, он тут же с сочувствием кивнул и покачал головой:
— На дорогах всегда опасно. Я и сам, бывало, попадал в такие передряги… отчего не помочь? Залеза… — парень поперхнулся незаконченной фразой, когда спутница от души огрела его палкой по спине. Охнув, он потер ушибленное место и возмущенно выдохнул: — Матушка, сейчас-то за что?
— Чтобы не лез поперек старших, — сурово пояснила та и посмотрела на Смита так, что Эмили стало не по себе. Настороженный, внимательный взгляд ощупал с головы до ног, и, кажется, женщине не понравилось увиденное. Она поджала губы и с недоверием протянула: — Разбойники? От последнего из них — Прокруста — нас избавил Тесей, сын царя Эгея. С тех пор дорога безопасна. Так кто же вас ограбил?
— Они не называли имен, — по-прежнему широко, но уже менее лучезарно улыбаясь, пояснил Смит.
Эмили поняла, что если хочет, как можно быстрее оказаться в Афинах, то молчать не стоит.
— Мы не хотим обременять вас. Если мы будем в тягость, лучше доберемся пешком.
Женщина перестала сверлить взглядом Смита и обратила внимание на нее. Оценила потрепанный вид, задержалась на ногах, перемотанных тканью, и неожиданно смягчилась:
— Зачем же? Если попались попутчики на лошади, глупо идти пешком. Залезайте в повозку! — скомандовала она.
— Матушка, но я же то же самое и сказал пять минут наза… Ай! Мама! — возница снова получил палкой по лопаткам и предпочел заткнуться, сделав вид, что таково было его собственное решение.
Смит хмыкнул и забрался на козлы, поближе к надувшемуся парню. Сейчас, когда у нее появилось возможность разглядеть нового знакомого поближе, она поняла, что тот младше Тесея. Даже щетина еще толком не растет.
Эмили запрыгнула в повозку, аккуратно переступила через кувшины на полу и примостилось рядом с суровой валькирией с палкой вместо копья. Лошадка, всхлеснутая вожжами, недовольно оторвалась от уже изрядно пожеванного куста и неспешно затрусила вперед.