Водитель надолго задумался, словно искал уважительную причину, чтобы отказать в просьбе, но не нашел, наклонился, вытащил тонкую книжечку с полки, находившейся под конторкой, развернул ее на сто восемьдесят градусов и положил на фанерный прилавок.
– Благодарю вас, – сказал Ричер и открыл книгу в том месте, где заканчивалась буква Л и начиналась М.
Чан наклонилась к нему, чтобы посмотреть.
Мэлоуни в телефонном справочнике не было.
– Почему ваш город называется Материнский Приют?
– Я не знаю, – ответил мужчина за конторкой.
– Сколько лет вашему «Кадиллаку»? – спросила Чан.
– А какое вам дело?
– На самом деле никакого. Мы не из ОТС[7]. Нас не интересуют номерные знаки. Просто нам стало любопытно. Ваш «Кадиллак» выглядит замечательно.
– Он выполняет свою работу.
– И в чем она состоит?
Мужчина ответил не сразу.
– Это такси, – наконец сказал он. – Как вы и сами догадались.
– Вы знаете человека по имени Мэлоуни?
– А должен?
– Возможно.
– Нет, – уверенно сказал мужчина, словно снова оказался на твердой земле. – В нашем округе нет ни одного Мэлоуни.
Ричер и Чан вышли на широкую улицу и остановились в лучах утреннего солнца.
– Он солгал относительно «Кадиллака», – заявила Мишель. – В таком месте такси не требуется.
– Тогда что это? – спросил Джек.
– Похоже на клубную машину, верно? Как гольфмобиль на курорте. Чтобы перевозить гостей из одного места в другое. От конторки портье к номерам отеля. Или от номеров к минеральному источнику. В порядке любезности. В особенности без номерных знаков.
– Однако мы не на курорте. Это гигантское пшеничное поле.
– Как скажешь, но ехать ему было недалеко. Он отвез женщину и вернулся за то время, что мы приняли душ и позавтракали. Что-то около часа. Тридцать минут туда, тридцать обратно. Не больше двадцати миль – по таким-то дорогам.
– Но это больше тысячи квадратных миль, – заметил Ричер. – Произведение пи на квадрат радиуса. На самом деле даже больше – тысяча двести. Это связано с расследованием Кивера или нет?
– Очевидно, связано. Портье из мотеля вел себя так же, как парень из магазина запасных частей, который встречал поезд. Как слуга. А тип из магазина запчастей в темноте принял тебя за Кивера. Так что все связано.
– Нам потребуется вертолет, чтобы обследовать тысячу двести квадратных миль.
– И Мэлоуни здесь нет, – сказала Чан, засунула руку в задний карман и вытащила закладку Кивера. Материнский Приют – Мэлоуни. – Если только этот тип нам не соврал. А то, что Мэлоуни нет в телефонном справочнике, еще ничего не доказывает. Возможно, он не зарегистрирован. Или недавно появился в городе.
– Но станет ли врать еще и официантка?
– Нам стоит зайти в универсальный магазин. Если Мэлоуни существует и не питается в кафе, то должен покупать еду. Надо же ему что-то есть.
Они зашагали на юг по широкой улице.
Между тем водитель «Кадиллака» уже звонил по телефону.
– Они ничего не нашли, – сказал он.
– С чего ты взял? – ответил ему Одноглазый из мотеля.
– Ты когда-нибудь слышал о парне по имени Мэлоуни?
– Нет.
– Именно его они ищут.
– Парня по имени Мэлоуни?
– Они проверили мой телефонный справочник.
– Парня по имени Мэлоуни не существует.
– Совершенно верно, – сказал водитель «Кадиллака». – Они ничего не нашли.
Универсальный магазин выглядел так, словно не менялся последние пятьдесят лет, если не считать фирменных марок и цен. Входной вестибюль был темным и пыльным, пахло влажным брезентом. Пять узких рядов с высокими полками, забитыми самыми разными товарами – от инструментов для обработки древесины до пакетов с печеньем, свечек и консервов, туалетной бумаги и электрических лампочек. Ричера заинтересовала стойка с рабочей одеждой. Его собственной уже исполнилось четыре дня, и его слегка тревожило то, что он находился рядом с Чан. От нее пахло мылом, чистой кожей и легким ароматом духов. Джек заметил это, когда она наклонилась к нему, чтобы заглянуть в телефонный справочник, и сейчас он спрашивал себя, что заметила она. Ричер выбрал брюки и рубашку, на противоположной полке нашел носки, нижнее белье и белую майку. По доллару за белье и менее сорока за все остальное. «В целом выгодное вложение», – подумал он и сложил все вещи на прилавок.
Однако владелец магазина отказался их продавать.
– Я ничего не хочу знать, – сказал он. – Вам здесь не рады.
Ричер промолчал. Продавец был жилистым мужчиной лет шестидесяти. Впалые щеки, покрытые седой щетиной, редкие седые волосы, грязные и слишком длинные, клочковатые пучки волос торчат из ушей и из расстегнутого ворота рубашки. Он был в двух рубашках – одна надета поверх другой.
– Так что проваливайте, – заявил продавец. – Это частная собственность.
– У тебя есть медицинская страховка? – спросил Ричер.
Чан положила руку ему на плечо. Она впервые прикоснулась к нему ни с того ни с сего.
– Ты мне угрожаешь? – спросил продавец.
– Именно, – ответил Джек.
– Это свободная страна. Я могу выбирать, кому продавать свои товары, а кому – нет. Так гласит закон.
– Как тебя зовут?
– Не твое дело.
– Мэлоуни?
– Нет.
– Ты можешь дать мне сдачу с доллара?
– А что?
– Я хочу воспользоваться твоим телефоном.
– Он сегодня не работает.
– Но у тебя есть собственный телефон в заднем помещении?
– Ты не можешь им воспользоваться. Тебе здесь не рады.
– Ладно, – сказал Ричер. – Я понял.
Он взглянул на этикетки лежавших перед ним предметов. Доллар за носки, доллар за трусы, доллар за футболку, девятнадцать долларов и девяносто девять центов за брюки и семнадцать долларов и девяносто девять центов за рубашку. Всего сорок долларов и девяносто девять центов плюс семь процентов от продажи. Общий расход сорок три доллара и восемьдесят пять центов. Ричер отделил две двадцатки и пятерку от пачки, разгладил их, чтобы не загибались, и положил на стойку.
– У тебя есть выбор, приятель. Позвони в полицию и сообщи, что в городе нарушены правила торговли. Или возьми мои деньги. Если хочешь, можешь оставить себе сдачу. Потратишь на бритье и стрижку.
Продавец не ответил.
Ричер собрал покупки и засунул их под мышку. Чан направилась к выходу, и Джек последовал за ней. Там он снял трубку телефона-автомата. Гудка не было. Лишь тишина с придыханием, как прямая связь с космосом или пульсирующая в голове кровь.
– Совпадение? – спросила Чан.
– Сомневаюсь, – ответил Ричер. – Вероятно, продавец отсоединил провода. Они решили нас изолировать.
– А кому ты хотел позвонить?
– Уэствуду, в Лос-Анджелес. У меня появилась идея. А потом еще одна. Но сначала нам нужно проверить мотель.
– Тот тип не позволит нам воспользоваться телефоном.
– Пожалуй, – ответил Ричер. – Думаю, это не вызывает сомнений.
Они подошли к подкове мотеля с юга, так что сразу увидели крыло, где находился офис. На пешеходной дорожке под окном они заметили три предмета. Во-первых, пластиковый садовый стул, пустой, стоявший на прежнем месте.
Во-вторых, потрепанный чемодан Кивера, который Ричер видел в номере 215, но теперь он был собран и лежал на земле, распухший и жалкий.
И, в-третьих, чемодан Чан, застегнутый на «молнию», с поднятой ручкой, также собранный и дожидающийся своей владелицы.
Глава21
Словно повинуясь рефлексу, Чан остановилась, и Ричер подошел к ней.
– У нас больше нет номера в мотеле, – сказал он.
– Они сделали свой ход, – отозвалась Мишель.
Они двинулись дальше и теперь лучше видели внутреннюю часть подковы, где толпились группы мужчин, которые заполнили парковку, расхаживали по тротуару и просто стояли у входа. Всего около тридцати человек, в том числе и тот Мойнахан, что получил по яйцам. Он выглядел немного более бледным, но все таким же большим. Его неудачливый родственник отсутствовал – наверное, валялся в постели, напичканный болеутоляющими.
– Мы пойдем в мой номер, – сказал Ричер.
– Ты спятил? – удивилась Чан. – Нам повезет, если мы сумеем дойти до машины.
– Я купил новую одежду. Мне нужно переодеться.
– Возьми с собой. Переоденешься потом.
– Я уже пошел на уступку, когда не стал переодеваться в магазине. И я не люблю, когда у меня заняты руки.
– Мы не можем драться с тридцатью человеками.
Они прошли еще немного и остановились в двадцати футах от чемодана, который им был нужен. Рядом с ним стояли трое парней. Один смотрел в сторону офиса, откуда вышел Одноглазый, энергично размахивавший руками.
– Время, оплаченное мистером Кивером, истекло, – сказал он, как только оказался возле чемодана. – Как и его коллег. Боюсь, я не могу позволить вам и дальше оставаться здесь. В конце лета я на несколько дней оставляю номера пустыми, чтобы провести необходимую уборку и мелкий ремонт. Мы готовимся к сбору урожая.
Ричер молчал. Мы не можем драться с тридцатью человеками. У него имелся вполне очевидный ответ: Проклятье, а почему нет? Это было в его ДНК. Как дыхание. Он был всегда готов к драке. Его основная сила и основная слабость. Джек прекрасно это знал, продолжая обдумывать механику возникшей проблемы – разборка с тридцатью противниками. Первые двенадцать – без проблем. У него имелось пятнадцать патронов в обойме «Смита», и он едва ли промахнется больше трех раз.
Если Чан сообразит что к чему, она сможет вывести из строя еще шестерых. Или около того. Она была «белым воротничком», но расстояние маленькое, а целей полно. Таким образом, останется двенадцать человек после того, как патроны закончатся. То есть врагов будет больше, чем ему когда-либо удавалось вывести из строя одновременно. Впрочем, Ричер считал, что эту задачу вполне можно решить. Вероятно, многое будет зависеть от элемента неожиданности, благодаря которому они сумеют произвести серьезное впечатление на противника. Шум, вспышки выстрелов, блестящие в лучах утреннего солнца гильзы, падающие тела…