Она покачала головой.
– Была ли у него какая-нибудь мания? – спросил Ричер.
– Когда? – спросила миссис Хопкинс.
– В последнее время.
– Да, я могла бы сказать и так.
– И как давно это продолжается?
– Около шести последних месяцев.
Снаружи, примерно в миле от них, слышался далекий вой сирен и шум винта вертолета.
– Вы знаете, в чем состояла проблема мистера Маккенна?
– Нет, не знаю. Мы мало говорили о личных вещах.
– А она была как-то связана с его сыном?
– Вполне возможно, но он редко со мной откровенничал.
На экране телевизора появилась картинка, снятая с вертолета. Зеленые лужайки. Деревья. Парк.
– И какие проблемы были у его сына? – спросил Ричер.
– Мы не обсуждали их в подробностях, – ответила миссис Хопкинс.
– Вам известно, что он нанял частного детектива?
– Я знала, что он намеревался предпринять конкретные шаги.
– В каком направлении?
– Не имею понятия.
– А вы обсуждали с ним технические вопросы? Учитывая ваше прошлое и его явный интерес?
– Да, мы часто беседовали о технических вопросах. Иногда за кофе с пирожными. Как сейчас. Мы обсуждали разные проблемы. И получали немалое удовольствие. Я помогала ему понять основные принципы, а он знакомил меня с возможностями их использования в настоящее время.
– То есть его мания носила технический характер?
– Нет. Думаю, в основе лежало нечто другое, но технические аспекты присутствовали.
– Они были как-то связаны с Интернетом?
Под подрагивающим изображением зеленой лужайки пошла надпись: В парке найден труп мужчины.
Пожилая леди подняла взгляд и сказала:
– Наверное, тело нашел человек, гулявший с собакой. Так часто бывает. В парках.
– А в чем состоял интерес мистера Маккенна к Интернету? – спросил Ричер.
– Он хотел понять некоторые аспекты. Как и большинство дилетантов, он оперировал спортивными терминами. Как если б Интернет был бассейном, полным плавающих теннисных мячей, которые являлись индивидуальными сайтами, естественно. Конечно, тут он ошибался. У Интернета нет физического аналога. Он не имеет измерений и границ. В нем нет понятий «верх» и «низ», «близко» и «далеко». Кое-кто сказал бы, что у него есть масса. Цифровая информация состоит из единиц и нулей, из чего следует, что ячейки памяти либо заряжены, либо нет. А заряд есть энергия, так что, если верить Эйнштейну, e=mc2, где e – энергия, m – масса, а с – скорость света, и тогда можно считать, что m равняется e, разделенному на с2, а это то же самое уравнение, но записанное в другом виде; значит, заряд имеет некоторую массу, которую можно обнаружить. И чем больше песен и фотографий вы отправляете в свой телефон, тем тяжелее он становится. Всего лишь на миллиардную долю унции, но тем не менее.
Между тем камера вертолета укрупнила изображение невысоких кустов. Вокруг стояла группа полицейских в форме, внутри лежала наполовину скрытая фигура человека в черных туфлях и черных брюках, остальное закрывала густая листва. Ниже шла надпись: В парке найден труп мужчины.
– Но что именно хотел понять Маккенн? – спросил Ричер.
– Его интересовало, почему некоторые сайты невозможно найти. Вопрос, в основе своей связанный с поисковыми системами. Его образ бассейна с теннисными мячами оказался полезным. Он представил себе миллионы теннисных мячей; некоторые из них плавают на поверхности, другие ушли вниз под тяжестью остальных. И я попросила его представить поисковую систему в виде длинной шелковой ленты, которую поднимают вверх и опускают; она оплетает теннисные мячи со всех сторон, скользит по их влажным ворсистым поверхностям с огромной скоростью. Некоторые мячи вместо ворса обладают зубцами, наподобие рыболовных крючков, другие являются идеально гладкими, точно бильярдные шары. Где тогда зацепится шелковая лента? На крючках, естественно. А мимо бильярдных шаров она будет скользить совершенно свободно. Вот что должен был понять Питер относительно поисковых систем. Это улица с двухсторонним движением. Сайт в Интернете должен иметь желание быть найденным. Нужно проделать серьезную работу, чтобы создать эффективные зубцы. Люди называют это оптимизацией поисковых систем. Сейчас это очень важная дисциплина. Следует добавить, что создать бильярдный шар столь же сложно. Сохранять тайну трудно.
– Но тайные сайты в Интернете противозаконны, – заметила Чан.
– Совершенно верно. – Пожилая леди кивнула. – Как и безнравственные, я полагаю. Или и то и другое. В таких вопросах я достаточно наивна, однако знаю о существовании самых отвратительных порнографических фотографий или о возможности заказать по почте кокаин и тому подобные вещи. Это называется Невидимая сеть. Гладкие бильярдные шары. Их миллионы. Без зубцов и крючков, все они решают свои задачи, и никто за ними не следит. Вероятно, Невидимая сеть в десять раз больше видимой. Или в сто раз. Или еще больше. Никто не знает. И как это можно знать? Конечно, не нужно путать ее с Темной сетью, которая представляет собой устаревшие сайты с нерабочими линками, подобные мертвым спутникам, вечно кружащим в космосе. Так что Темная сеть больше напоминает древнюю археологию, а Невидимая похожа на оборотную сторону следов. И не то чтобы они были темными, или невидимыми, или шли по противоположной стороне настоящих, вы же меня понимаете. Интернет не является физическим местом. У него вообще нет физических характеристик.
Между тем на экране телевизора появилась машина «Скорой помощи», медленно катившая по траве, одиноко мигая фарами; за ней следовал фургон коронера. Из них вышли люди, которые присоединились к полицейским.
– И как человек может найти такой тайный сайт? – спросила Чан.
– Человек не может, – ответила пожилая леди. – Во всяком случае, снаружи. Вам не удастся использовать поисковые системы, потому что сайты гладкие. Вам необходим точный адрес. Не просто CoffeeShop.com, а что-то вроде CoffeeShop123xyz.com. Или нечто еще более сложное в реальной жизни. Уникальный указатель ресурса в сочетании со сверхнадежным паролем. Очевидно, подобные адреса устно передаются в определенного рода сообществах.
На экране телевизора темно-синий «Краун Виктория» проехал по траве и остановился. Из него вышли двое мужчин в костюмах. Вероятно, детективы. На экране появилась надпись: Полиция Линкольн-парк. Ричер слышал шум других вертолетов, примерно в миле от кафе. Канал конкурентов, опоздавших на вечеринку.
– Рассказывал ли Маккенн о том, каким именно сайтом он интересовался?
– Нет, – ответила пожилая леди.
На экране появилось несколько мужчин, присевших на корточки возле лежавшего на траве человека в черном. Детективы и судебно-медицинский эксперт, решил Ричер. Он знал правила. Много раз сам присаживался на корточки рядом с лежащими на земле людьми. Некоторые были еще живы. Но он знал, что сейчас они смотрят на труп. Никто не спешил и не кричал, никто не тащил носилки и аппараты для переливания крови и искусственного дыхания.
Полиция Линкольн-парк.
– Это Питер, верно? – спросила пожилая леди. – Почему еще вы спрашиваете меня о нем? Почему еще мной могло бы интересоваться ФБР?
Чан не ответила ни на один из ее вопросов, Ричер также молчал, потому что у них на глазах телевизионная картинка изменилась, и на экране появился непримечательный дом, стоящий на самой обычной улице.
Дом Питера Маккенна. И пожилой леди. Дом, в котором они побывали совсем недавно. Он был узнаваемым. Он был знакомым. Вход освещали мигающие красные огни. Полицейские взбегали на крыльцо.
Все произошло слишком быстро, чтобы они сумели связать два события. Полицейские в парке даже не заглянули в карманы Маккенна, не нашли бумажник, не проверили водительские права и не установили его личность, поэтому не могли знать, где он живет. Они все еще ждали разрешающего сигнала от судмедэксперта. Ричер и сам много раз сидел на корточках и ждал. Смерть должна быть удостоверена, прежде чем тело превращается в улику.
Никакой связи. Независимое расследование. На бегущей строке появилась новая информация: Полицейские из антитеррористического отряда штурмуют здание в Чикаго.
Ричер повернулся к пожилой леди и спросил:
– Вы набрали «девять-один-один»?
– Да, набрала, – ответила та.
– Когда?
– Как только закрыла дверь после разговора с вами.
– Почему?
– Мне не понравился ваш вид.
– Мы оба вам не понравились?
– Нет, именно ваш вид. Вы не похожи на агента ФБР, какими их показывают по телевизору.
– Я работал под прикрытием. Исполнял роль плохого парня.
– И очень убедительно.
– Поэтому вы позвонили в «девять-один-один».
– Сразу же.
– И что вы сказали?
– Что в моем доме находятся вооруженные террористы.
– Но почему?
– Мы в Чикаго. Это единственный способ привлечь их внимание, если хочешь, чтобы они приехали не через четыре часа.
– Пожалуй, нам пора, – сказала Чан.
– Нет, – возразил Ричер. – Давай немного задержимся. Пять минут ничего не решают.
Они выпили еще по чашке кофе, пожилая леди захотела еще одно пирожное, и Ричер с Чан составили ей компанию. На экране телевизора показывали две картинки сразу: слева парк, справа дом, и под каждой своя подпись. Убийство в Линкольн-парк и Террористическая угроза. А еще ниже общая строка: Трудный день для полиции.
Вторая чашка кофе оказалась такой же хорошей, как первая. Пирожное – тоже. В парке появился мешок с «молнией» для перевозки трупов, к дому подъехала «Скорая помощь». Тело уложили в мешок и унесли в фургон коронера; фельдшеры «Скорой» выскочили из машины, взбежали по крыльцу и скрылись в доме. Через некоторое время они вернулись с носилками, на которых лежал раненый. Вероятно, Хэкетт – впрочем, с уверенностью Ричер определить не мог. Лицо мужчины было забинтовано от шеи вверх, как у египетской мумии, а одежду скрывала простыня.