Чан кивнула.
– А теперь представьте, что ваша стрелка застряла на нуле. И совсем не двигается. Ноль внизу и ноль наверху. Это Майкл. Он родился несчастливым, лишенным способности радоваться. Родился, не имея ни малейшего понятия о том, что такое счастье. Он не знает о его существовании.
– Для этого состояния есть название? – спросила Чан.
– Сейчас есть названия для всего. Мы с Питером без конца их обсуждаем. Но ни одно не подходит. Я люблю старомодный словарь. И называю это состояние меланхолией. Но звучит как-то слабо и пассивно. У Майкла глубокие эмоции, но они не имеют разных значений. Вы ощущаете радость или страсть, а он чувствует такую же интенсивность, но только на нулевом уровне. И он умен. Он прекрасно понимает, что с ним происходит. Результатом является непрекращающаяся пытка.
– Сколько ему лет?
– Тридцать пять.
– Каковы внешние проявления? С ним трудно иметь дело?
– Напротив. Он очень тихий и незаметный. Делает то, что ему говорят. Почти не разговаривает. Целыми днями сидит, уставившись в пространство, жует губу, а его глаза мечутся из стороны в сторону. Смотрит в монитор своего компьютера или возится с телефоном. Агрессия отсутствует. Он никогда не огорчается. Огорчение предполагает эмоциональные изменения.
– Он может работать?
– Это часть проблемы. Он должен работать, чтобы иметь право на жилье. Это часть сделки. И он может работать. Некоторые вещи он делает хорошо. Но люди находят общение с ним изматывающим. Они не любят находиться рядом. Их производительность падает. Обычно его просят уйти. Поэтому он постоянно начинает новые программы, а потом бросает их.
– Где он сейчас живет?
– Сейчас – нигде. Он исчез.
В этот момент в кабинет вошла будущая невеста и посмотрела на мать. Тонкая рубашка поверх бикини. Племянница Питера Маккенна. Двоюродная сестра Майкла Маккенна. Она и вблизи сияла. От нее исходил свет. Она была почти совершенной. Дородовое наблюдение, пренатальная помощь, уход в постнатальном периоде, педиатрия, рациональное питание, ортодонтия, каникулы, колледж, аспирантура, жених… полный набор. Ее сборочный конвейер сработал на отлично. Американская мечта. Впечатляющий результат. Она выглядела счастливой. Не глупой, не хихикающей, не взбудораженной и не рассеянной. Просто глубоко и безмятежно удовлетворенной. И у нее еще оставалось пространство для полного экстаза. Ее стрелка колебалась между шестью и десятью. У нее было все, чего так не хватало ее двоюродному брату.
Сестра Маккенна направилась с ней к бассейну. Она обещала вернуться, как только сможет. Ричер и Чан молча сидели в затемненном кабинете. До них доносились звуки вечеринки, приглушенные стенами и расстоянием. Плеск воды, крики, звон бокалов, голоса.
– Нам нужно позвонить Уэствуду в Лос-Анджелес, – сказала Чан. – Пора рассказать, что нам удалось узнать. Мы заключили с ним сделку. К тому же нам потребуется еще один отель.
– Скажи ему, что нам нужна информация по Невидимой сети. Все его записи. Возможно, стоит предложить ему прилететь сюда и рассказать нам лично. Мы можем не понять его записи. Ему вполне по силам сесть на самолет. И тогда он получит материал на книгу.
Чан поставила телефон на громкую связь, набрала номер и предоставила Уэствуду полный отчет с места событий, рассказав, что произошло со времени их последнего звонка из мотеля в Западном Голливуде. О Чикаго, библиотеке, семейной аптеке, улице Маккенна, доме Маккенна, Хэкетте, соседке, убийстве в Линкольн-парк, полете в Финикс и встрече с сестрой Маккенна. А потом – о его сыне, застрявшем между нулем и нулем и недавно исчезнувшем.
– Они называют это ангедония, – сказал Уэствуд. – Неспособность испытывать удовольствие.
– Сестра Маккенна говорила так, будто это нечто более серьезное.
– И Киверу было поручено отыскать Майкла и доставить его домой?
– Мы сделали именно такой вывод. Но наш разговор с сестрой еще не закончился. Нас прервали.
– Пока я не вижу, как это связано с двумя сотнями смертей и Невидимой сетью. Больше похоже на уголовную хронику и не имеет отношения к науке. Или очередная история о человеческой трагедии.
– Возможно, это все вместе. Пока мы не знаем.
– Где вы остановились?
– Мы еще не решили.
– Ладно, я позвоню вам, как только прилечу в Финикс.
Он повесил трубку.
– Очевидно, Майкл много времени проводил за своим компьютером или играл с телефоном. Может быть, это как-то связано с Невидимой сетью. Может, он постоянно сидел в каком-то чате. А если у него была еще одна жизнь, о которой никто не знал?
– Он в депрессии, в нем нет странностей.
– Депрессия – состояние, в котором человек находится ниже нормального уровня, когда на него что-то давит. А это подразумевает изменение показаний стрелки. У Майкла все иначе. Что очень странно. Или необычно, если быть вежливым. Однако он умен, сказала Лидия. Может быть, в Сети существуют какие-то группы поддержки. Или он сам организовал такую группу.
– Но зачем держать такую группу в секрете?
– Наверное, из-за поисковых машин. Работодатели проверяют, не сидят ли служащие в чатах, вместо того чтобы выполнять свои обязанности. И не только работодатели. Самые разные люди. Родственники, возможно, врачи. Человек больше не может держать в тайне свою частную жизнь. Другие могут вторгнуться в нее в любой момент. Если Майкл писал сообщения, которые не показывали, что он прогрессирует, он мог утратить дом. Или кто-то примет решение, что за ним следует наблюдать.
В этот момент дверь открылась, и вошла Лидия Лейр – сестра Питера Маккенна, тетя Майкла Маккенна и мать невесты. Она села в свое кресло, и Ричер спросил:
– Как пропал Майкл?
– Это долгая история, – ответила женщина.
Двадцатью милями южнее Материнского Приюта мужчина в выглаженных джинсах и с уложенными волосами поднял трубку.
– Теперь это ваша ошибка, – сказал его агент.
– В каком смысле?
– Были вещи, о которых мы ничего не знали.
– Какие вещи?
– Я обещал вам, что они не смогут поговорить с Маккенном. И сдержал слово. Невозможно разговаривать с мертвецом. Но цена оказалась слишком высокой. Я потерял Хэкетта.
– Как?
– Ричер с ним разобрался. Или они вдвоем. В любом случае этого не должно было случиться. Даже теоретически.
– Он мертв?
– В больнице.
– И ты позволишь им безнаказанно уйти?
– Нет, не позволю. Я намерен сделать из них пример. В нашем бизнесе имидж имеет огромное значение. Очень много конкурентов. Сила фирмы – это самое главное. Поэтому я готов разделить расходы поровну.
– О чем ты говоришь?
– О цене их устранения.
Мужчина в джинсах и с уложенными волосами немного помолчал, а потом ответил:
– Ты не дал им возможности поговорить с Маккенном. И я тебе благодарен. Хорошая работа. Но со всем уважением, на этом наш бизнес заканчивается. Твои разборки с Ричером и Чан больше не имеют ко мне отношения.
– Хэкетт в больнице прикован наручниками к кровати. Он арестован.
– Что он знает?
– Лишь отдельные детали, у него нет всей картины. И при себе у Хэкетта не было никаких улик. Ричер украл его телефон, а компьютер он оставил в машине. Наши друзья в Чикаго вернули его нам. Так что мы можем вновь включить следящее оборудование. Чан еще раз воспользовалась телефоном. Она только что позвонила журналисту из «Лос-Анджелес таймс». Откуда-то из пригорода Финикса.
– Но почему они там? Из-за тебя? Они пришли за тобой?
– Ричер позвонил мне по телефону Хэкетта и обещал до меня добраться. К тому же это было нетрудно предвидеть. Но только если не знать содержание разговора Чан с журналистом из «Лос-Анджелес таймс». Они здесь совсем по другой причине.
– И по какой именно?
– Есть вещи, о которых вы не знаете.
– О чем ты?
– О том, что заставит вас с радостью разделить со мной все расходы.
– Расскажи.
– У Питера Маккенна есть сестра. Раньше ее звали Лидия Маккенн, теперь – Лидия Лейр, она вышла замуж за врача. Живет в Финиксе. В пригороде. Брат и сестра постоянно общались. Он всем с ней делился. Если верить тому, что рассказала Чан Уэствуду, разговор с сестрой может дать такой же результат, как если б они говорили с самим Маккенном.
– Мы не можем этого допустить.
– Мы?
– Ладно, пятьдесят на пятьдесят. Конечно.
– Рад, что вы меня полностью поддерживаете.
– Но с одним условием.
– И с каким же?
– Расскажи мне, как умер Маккенн.
– Хэкетт его застрелил.
– Меня интересуют подробности.
– Хэкетт пришел к нему рано утром и под дулом пистолета вывел из дома в местный парк. Там никого не было. Он выстрелил ему в затылок из пистолета калибра девять миллиметров с глушителем.
– Осталось много следов?
– Меня там не было.
– Наверное, пуля вышла со стороны лица. Но мозг уже был мертв. Сердце остановилось. Давление сразу упало. Эффективно, но не впечатляюще. Ты намерен поступить с Ричером и Чан так же?
– Я намерен сделать то, что сработает. Расходы пятьдесят на пятьдесят. А они будут значительными. Кроме всего прочего, нам нужно проделать это очень быстро. Возможно, они разговаривают с сестрой прямо сейчас.
Глава39
Длинная история исчезновения Майкла Маккенна началась с его желания посетить Оклахому. Однажды Майкл сообщил об этом своим обычным запинающимся голосом, но его отец не стал тревожиться – во всяком случае, сразу, потому что знал: едва ли Майкл способен выполнить свои намерения. Он редко что-то доводил до конца. Но Майкл заявил, что изучает систему предоставления жилья в Оклахоме, которая отличалась от принятой в Иллинойсе, где годилась работа даже с неполной занятостью. Так что различия могли оказаться существенными.
Реакция Питера Маккенна была смешанной. Очевидно, мысль о том, что Майкл может оказаться в одиночестве, в совершенно незнакомой обстановке, приводила его в ужас. Но одновременно возникли и проблески надежды. Наконец-то Майкл сумел с пользой провести время за компьютером. Питер изучил систему предоставления жилья в другом штате. И даже пришел к выводу: