— Есения, запомни, я этого так не оставлю! — в его стеклянных глазах читается боль и отчаяние. Только сейчас я могу различить его истинные чувства. Но после того, что он сделал, мне плевать. — Я заберу свою дочь.
— Она не твоя, Дима, — тяжело вздыхаю, зная, что Шахов так просто не отступится. — В ближайшее время я займусь установлением отцовства.
— Не делай этого, — в голосе мужа слышу предупреждение.
— По-другому быть не может, — отрезаю я, разворачиваясь к двери и хватаясь за ручку. На мгновение замираю и выдавливаю из себя то, что несмотря на исход наших отношений я все равно должна сказать. — Я благодарна тебе, Дима, за все, что ты сделал для меня и Сони, но пришло время двигаться дальше. Наши отношений изжили себя уже очень давно, поэтому давай просто разойдемся без скандалов и угроз.
— Так не пойдет, — отрицательно машет головой Дима. — Ты можешь идти. Сегодня.
На ватных ногах я спускаюсь по лестнице, размышляя о сложностях, которые сваливаются на мою голову. Через два пролета останавливаюсь и прислоняюсь спиной к стене. Вдыхаю воздух через нос и закрываю глаза. Никак не получается найти ту грань спокойствия, которая сейчас мне так необходима. Слишком много событий в один день.
— Есения, где ты? — на автомате отвечаю на звонящий мобильный. На том конце провода слышится беспокойство.
— Мам, все в порядке, я спускаюсь.
— Хорошо, — коротко отвечает она и сбрасывает вызов.
До дома Сергея мы добираемся довольно быстро. Время уже позднее, но мужчины дома нет. Влад сообщает, что отец вернется только через несколько дней, и особняк полностью в нашем распоряжении.
— Не так давно сделали ремонт, — говорит он, открывая входную дверь и пропуская нас вперед. — А в остальном все на своих местах. Располагайтесь и чувствуйте себя как дома.
— Вау, как здесь красиво! — Соня ахает от восхищения ее новым временным жильем.
— Это еще что! — восклицает Беркут, широко улыбаясь Соне. — Вот на крыше вид — закачаешься! Но это завтра. Сейчас надо спать укладывается
— А что там на крыше? — в один голос спрашиваем мы с мамой. Я слишком удивлена происходящим.
Дело в том, что много лет назад Сергей как-то говорил о том, что на крыше хочет соорудить оранжерею, но, честно говоря, после всех событий, я сомневалась, что это произойдет. Ведь он собирался сделать ее для мамы.
— Так, мы идем купаться и спать. Соня, прощайся с Владом, и идем, — мама пытается держать себя в руках, но я чувствую в ее голосе дрожь. Еще бы! Спустя столько лет приехать туда, где была бесконечно счастлива.
Соня о чем-то переговаривается с Владом, после чего целует его в щеку и берет бабушку за руку.
— Идем, покажу! — Беркутов хватает меня за руку, после чего мы поднимаемся наверх.
Здесь цветов столько, что кажется, будто мы находимся в самом большом цветочном магазине в этом мире. В самом центре красуются плетеный столик с парочкой стульев, которые словно помогают сделать это место сказочным.
— Отец решил, что в саду цветов мало, — усмехается Влад, внимательно разглядывая мои меняющиеся эмоции на лице.
— С ума сойти! — только и срывается с моих губ.
— Я не дам вас в обиду, — низким бархатным голосом произносит Влад спустя некоторое время.
— И что ты сделаешь? — тихо спрашиваю я, любуясь прекрасным видом.
— Вы должны стать моей семьей. Официально. Это единственный способ. Ты выйдешь за меня! — утвердительно говорит он, а я буквально задыхаюсь от слов, которые мечтает услышать каждая любящая женщина.
Глава 36. Есения
На следующий день я просыпаюсь от радостного верещания своей дочери. По ответным возгласам Влада, которые доносятся с первого этажа понимаю, что вернулся хозяин дома. И, наконец, познакомился с внучкой. Разглядываю ровный потолок, ощущая, как влага застилает глаза.
— Ты выйдешь за меня! — слова, оброненные вчера вечером, крепко въедаются в память.
— Звучит слишком самонадеянно, Беркутов. С чего ты вообще решил, что я выйду за тебя? Одного брака с меня вполне достаточно. И вовсе не обязательно связывать себя узами брака ради безопасности ребенка. Это можно сделать другими способами. И да, если ты забыл, хочу напомнить, что у тебя уже есть жена, — я принимаю невозмутимое выражение лица и поспешно ухожу к себе в комнату.
Выйти замуж за Владислава Беркутова. Мечта, не ставшая реальностью и разбившаяся словно лодка о скалы. Очевидно, по каким причинам Влад говорит о замужестве. Но еще один фиктивный брак, тем более, с человеком, к которому я испытываю чувства, я не осилю. Это уже слишком. Хватит с меня! Да и как он планирует объясняться с Кристиной? Она пока еще его супруга.
Я нахожусь в своей комнате, в которой за шесть лет ничего не изменилось. В голову невольно врезаются воспоминания о первых чувствах к Владу, которые я переживала именно в этом доме и этой комнате. Внизу живота разливается тепло от первой близости с Беркутом. Остро. Горячо. Проникновенно. Я непроизвольно провожу рукой по оголенной коже, мысленно представляя жесткие подушечки пальцев одного-единственного мужчины, которые прочно засел в голове и в сердце. И дороги назад, кажется, нет.
Я останавливаю себя и поднимаюсь с кровати. Подхожу к двери, ведущей на балкон, но не открываю ее, потому как сегодня с самого утра как из ведра хлещет дождь. На улице серо и уныло, но несмотря на это на душе впервые за последнее время так спокойно. Я будто возвращаюсь домой после долгих лет скитаний.
— Завтракать будешь? — я подпрыгиваю на месте от громкого голоса Влада. Резко поворачиваю голову и встречаюсь с тяжелым взглядом мужчины.
— Доброе утро. Буду, — коротко отвечаю я.
— В таком виде? Или все же накинешь на себя хоть что-нибудь? — он не отводит глаз от моих голых ног. В коротком топе и шортах, едва прикрывающих мою пятую точку, я чувствую себя полностью обнаженной.
— Тебя стучаться не учили? Я ведь могла переодеваться в этот момент, — я закатываю глаза, наблюдая за непринужденным выражением лица Беркутова. — Кого я вообще спрашиваю?!
— Да на тебе и сейчас не так много одежды, Есения, — он плотно прикрывает за собой дверь, поворачивая щеколду по часовой стрелке. Ловушка захлопнулась.
Я не хочу оставаться с ним наедине. Меня не устраивает быть запасным аэродромом или любовницей, называйте, как хотите, но близость этого человека сводит с ума. Влад слишком сильно на меня действует, и, когда он рядом, мне кажется, я вообще перестаю здраво соображать. Между нами пробегает искра. Та самая, которую мы поймали в душе много лет назад, но сейчас это недопустимо.
— Влад, открой дверь! — приказываю я, делая шаг назад. Мужчина будто не слышит, он подходит ко мне вплотную, убирая подушечками пальцев выбившуюся прядь моих волос. — Открой эту чертову дверь!
— В Италии ты была не против, — хриплым обволакивающим голосом произносит он.
— Мы не в Италии. И все, что там произошло — ошибка. Между нами все закончилось шесть лет назад, — я резко одергиваю руку Беркута, отчего он лишь удивленно ведет бровью.
— Прошу, выйди из моей комнаты, — я открываю дверь, не желая больше испытывать то, что испытываю. Для Влада это всего лишь интрижка, а для меня близость с ним означает совсем другое. Всегда означала. — Влад, нам лишние сложности ни к чему. Это всего лишь притяжение друг к другу. Химия, называй, как хочешь. Но, так или иначе, ничем хорошим не закончится. У нас с тобой есть дочь. Удивительная девочка, которая так похожа на нас обоих. И я уверена, что будет лучше, если наше общение сведется только к разговорам о дочери и ее будущему.
— Ты действительно так считаешь? — после нескольких минут молчания Влад все же выдавливает из себя вопрос.
— Да, — не глядя в глаза, отвечаю я.
— Хорошо. Я тебя понял, — мужчина на некоторое время задерживается на пороге комнаты.
— Влад, кстати, я хочу поблагодарить тебя за то, что так быстро организовал наш переезд, — быстро говорю я. — Я все равно собиралась уйти от Димы, так что…
— Есения, это лишнее, — серьезным тоном произносит он, после чего направляется к лестнице.
Я не сразу закрываю за Владом дверь. Смотрю вслед удаляющейся фигуре, мысленно убеждая себя, что все сделала правильно. Но если это так, то почему тогда на сердце сидят кошки и скребут своими длинющими когтями, оставляя рваные раны?
Я наспех принимаю душ, после чего спускаюсь вниз к завтраку. Счастливая семья в лице Сони, Влада, мамы и Сергея о чем-то переговариваются за столом, весело смеясь. Я останавливаюсь в дверном проеме, любуясь завораживающей картиной. Мой ребенок накалывает вилкой кусочек пирога или торта и пытается затолкать Владу в рот, на что он уворачивается и хохочет, когда дочь в очередной раз промахивается. На лицах бабушки и дедушки красуются широкие улыбки, от которых замирает сердце. Все четверо выглядят настолько счастливыми, что у меня складывается впечатление, будто я зайду, и все это вмиг рассеется.
— Мама! — кричит Соня, спрыгивая с высокого стула. Я моментально подхватываю ребенка, который стремглав несется прямо на меня.
— Доброе утро, родная! — покрываю поцелуями все личико ребенка и опускаю ее на пол.
— Мам, садись пить чай. Влад тебе уже налил вон в ту кружку, — Соня весело щебечет, указывая на мою любимую кружку, стоя́щую на столе. — Он сказал, что это твоя любимая кружка.
Мое сердце пропускает удар. Беркут помнит. Это мелочь, но в прошлом я так любила ее, что никому не разрешала к ней прикасаться. Разумеется, на Влада эти правила не действовали. На него вообще никакие правила не действовали. Поэтому он назло мне часто наливал туда кофе или чай, демонстративно попивая из нее напитки.
— Надо же! Действительно, моя кружка, — я беру в руки фарфоровый предмет белого цвета с узорами, внимательно разглядывая.
— Она ждала тебя, — улыбается Сергей и тише добавляет, но слышат все присутствующие. — Как и мы.