Влад слишком резко ударяет по тормозам. Машина с громким свистом останавливается. Парень крепко сжимает руль одной рукой, глядя перед собой. Я поворачиваю голову в его сторону. Желваки на скулах играют сильнее обычного, дыхание тяжелое и сбивчивое, а тело напряжено до невозможности.
– Послушай, девочка, твоя просьба неуместна, – вкрадчивым тоном произносит он, от которого все тело холодеет. – Прекрати учить меня жизни. Свадьбы не будет, чтобы ты там себе не думала. И отец хапанет так, как когда-то хапанула моя… – его голос обрывается, и теперь мне становится все понятно.
– Почему ты винишь его? – тихо спрашиваю. – Он ведь не виноват, что твоя мама… – я замолкаю. – Он даже не знал, Влад.
– Ты ни черта не знаешь! – взрывается парень. – Он просто бросил ее умирать.
Я слышу столько боли в его словах, что ничего не отвечаю. Ему тяжело, и он просто не знает, как справится с этим. Влад заводит машину, и до самого дома я не могу проронить ни слова. Он останавливается возле ворот.
– Спокойной ночи, Есения, – не глядя на меня, говорит Беркут. – И, к твоему сведению, на машину я заработал самостоятельно.
Засыпаю только под утро. Слова Влада острием вонзаются в мою голову. Мне так жаль, что невинные люди из-за ненависти одного человека должны страдать. Я хочу помешать ему, остановить. Он не может так поступить. Ведь у него есть чувства. Влад не пустое существо. И те слова, которые он говорил о матери, доказывают это. Я уверена, что Беркуту нужно попытаться пережить эту трагедию, тогда он сможет смотреть на мир по-другому. Не со злостью, а так, как делал это раньше. Еще до того, как его родители разошлись.
Сегодня воскресенье, а это значит, что меня ждет работа. Нужно закончить две курсовые, которые я начала готовить неделю назад. Отличный способ очистить голову от неприятных мыслей.
Но сначала нужно позавтракать. На голодный желудок не умею соображать. Урчание в животе усиливается, поэтому я натягиваю на себя удлинённую белую майку и выхожу из комнаты.
К счастью или нет, но на кухне никого нет. Не спеша готовлю себе кофе, ставлю на стол тарелку с хлебцами, коробочку творожного сыра и порезанный авокадо. Мой идеальный завтрак. Присаживаюсь на высокий барный стул, откусываю свой бутерброд и закрываю глаза в наслаждении. Невероятно вкусно.
Не проходит и десяти секунд, как слышу негромкое покашливание, и чуть не падаю со стула, когда вижу перед собой Влада без футболки и в одних черных боксерах. Я едва не давлюсь своим завтраком от его наглости. Тело сводного брата состоит из сплошных мышц, рельеф на руках и спине видно невооруженным глазом, а, так называемых, кубиков пресса я успеваю насчитать шесть, прежде чем он замечает мой изучающий пристальный взгляд.
– Доброе утро! – выдавливаю из себя, едва Влад собирается открыть рот. – Влад, я собиралась поговорить с тобой.
– Жду тебя в своей комнате, – он достает из холодильника бутылку воды и выходит из кухни.
Я поражаюсь его поведению. Влад не считается ни с кем. Взять хотя бы его внешний вид. Чувствую, как вспыхивают щеки, но ничего не могу с собой поделать. Какая-то неведомая сила тянет меня к этому человеку, несмотря на все то, что он несет за собой. Хотя в моём представлении, плохих людей не существует, есть лишь те, которые запутались. Им сложнее всех. Думаю, что в жизни у Влада сейчас как раз такой период.
Отправляю в рот ещё один бутерброд и допиваю кофе. Выхожу из кухни и направляюсь в комнату Беркута. Ещё вчера я решила во что бы то ни стало добиться или хотя бы попытаться уговорить его не делать того, о чем потом спустя время он будет жалеть.
Дверь его комнаты приоткрыта. Я тушуюсь, но все же вхожу, мысленно прокручивая предстоящий разговор. Облегченно вздыхаю, когда вижу, что Влад уже одет в футболку и домашние брюки.
– Влад, я не буду ходить вокруг да около, хотела попросить тебя по-человечески. Я не знаю, что ты задумал, но понимаю, что это разрушит и маму, и Сергея.
– Мне плевать на отца.
– Я знаю, какого это терять близких. И понимаю, что ты чувствуешь, – намеренно делаю выжидающую паузу и слежу за каждым движением Беркута. Он молчит. – Я потеряла отца почти три года назад. Я была опустошена. Мне казалось, что я никогда не смогу вернуться в привычное состояние, а буду лишь корить и ругать себя, что не доглядела.
Я замолкаю, чувствуя как ком подкатывает к горлу. Я до сих пор могу научиться говорить о нем без слез. Как бы то ни было, я любила своего отца, и в воспоминаниях крутится лишь только то, что он самый добрый, заботливый и ласковый.
– Как это произошло? – хрипло спрашивает Влад, нарушая такую громкую тишину между нами. Громкую, потому что мы будто слышим мысли друг друга, при этом не говоря ни слова.
– Он стал выпивать. Мы с мамой отправили его на лечение. Папа закодировался, но ненадолго. Он сорвался. Тогда была зима, он вышел от своего собутыльника, упал в снег и замерз, – не глядя на Влада, говорю я.
– Как бы жестоко это сейчас не прозвучало, но это был его выбор. Он сам так решил, – холодно произносит он.
– Да, Влад, но от этого не легче, – я отворачиваюсь, пытаясь спрятать слезы, которые сдерживать уже не возможности.
– Зачем ты пришла? – в тоне брата слышится такое знакомое безразличие.
– Я пришла просить тебя, Влад, оставить наших родителей в покое. Я понимаю, что ты злишься на отца, но…
– Ты ничего не знаешь. Не лезь в это, – грубо отвечает он. Я перехожу черту, но не говорить об этом не могу.
– Влад, послушай, пожалуйста. Рано или поздно, ты остынешь, придешь в себя, а вот судьбы наших родителей останутся искалеченными, – ощущаю горечь от того, что он отказывается слышать. Я все же искренне надеюсь, что это всего лишь слова, которые не имеют ничего общего с действиями. Но следующие фразы Беркута разбивают мои надежды в пух и прах.
– Не суйся ко мне, девочка. Иначе я сделаю так, что ты возненавидишь меня и тот день, когда обратилась со своей идиотской просьбой. Ответ по-прежнему, нет. Со вчерашнего дня ничего не изменилось, – ледяным тоном замечает Влад. После моей вывернутой души что-то в нем изменилось.
– Влад, ты ведь не такой, каким хочешь казаться, – упрямо говорю я, все ещё надеясь зацепить хоть какие-то струны его души.
– Правда? – насмешливо произносит он. – Какой тогда?
– Хороший человек, с которым произошло много неприятностей, – я не свожу с него глаз и искренне верю, что смогу достучаться до него.
– Ты плохо знаешь меня, детка, – он подходит ко мне. – Я никогда не был хорошим.
– Но это не мешает мне симпатизировать тебе, – эта фраза вырывается непроизвольно. Я жду его реакции. Хоть какой-то, но Влад еле заметно пожимает плечами.
– Твоя симпатия мне безразлична, – ледяной тон Беркута обжигает так, что становится трудно дышать.
– Тогда заставь меня ненавидеть, – смело говорю я, впервые не думая о последствиях.
– Хорошо, – он наклоняется ко мне, а его дыхание обжигает кожу. – Выбор за тобой, но только потом не плачь.
– Не дождешься, Беркут, – я впервые обращаюсь к нему таким образом и замечаю, как легкая улыбка трогает его губы. – Я сумею доказать в первую очередь тебе самому, что ты не такой, каким хочешь казаться.
Глава 9 Есения
Родители активно готовятся к свадьбе. Их отношения вновь теплеют, и я надеюсь, что несмотря на угрозы Беркута, торжество все же состоится.
Неделя учёбы пролетает незаметно. Каждый день приходя в университет, я ощущаю на себе взгляды, полные восторга и восхищения со стороны противоположного пола. К повышенному вниманию после нескольких лет игнора сложно привыкнуть так быстро. Но меня это нисколько не беспокоит, скорее, наоборот.
– Есень, завтра у Лиса день рождение, – говорит Катя, когда мы выходим после пар из центрального корпуса.
– Да, я в курсе. Егор мне все уши прожужжал, – улыбаюсь я, но замечая, как настроение подруги меняется, обеспокоенно спрашиваю. – Катя, что с лицом?
– Сень, знаешь, с кем он будет завтра? – Соболева закатывает глаза. – Ну, конечно, нет. Откуда бы ты узнала. С нашего потока Рахмеева.
– Да ладно? Кира? Наша местная звезда? – я поднимаю бровь в удивлении. – Она же с Красновым уже давным-давно встречается. Там как бы даже дело к свадьбе ни шло.
– Не идёт уже как пару недель. Лис сам на днях проболтался. Мне, как "лучшей" подруге, – язвительно улыбается Катя, показывая пальцами кавычки. – А потом попросил посоветовать, как удивить девушку. Представляешь?
– Кать, на вечеринке у Власа я думала, что вы наконец-то разрешили все свои разногласия, – я открываю дверь машины подруги и сажусь на переднее сиденье со стороны пассажира.
– Как раз тогда и состоялся этот разговор, – растерянно произносить она и заводит автомобиль.
– Тебе он нравится? – "в лоб" спрашиваю я. Сколько бы раз я не заводила этот разговор, подруга постоянно, что называется, съезжала с темы. – Может, хватит юлить, и пора бы хотя бы самой себе признаться в этом.
– Я не знаю, как это произошло, – она легонько стучит по рулю и замолкает.
– Наверняка, ты разглядела его во время поездки, – предполагаю я. Катя, наконец, переключает коробку передач, и мы отъезжаем от главного корпуса.
– Наверное. Сень, он таскался за мной столько лет, а теперь, когда я созрела, он нашел другую. Разве это справедливо? – хнычет Соболева.
– Так скажи ему, что он тебе нравится, Кать! – восклицаю я, недоумевая, что ей может мешать.
– Сказала, – растерянно мямлит она. – Он улыбнулся и ответил, что влюблен в Киру, а я для него всегда буду лучшей подругой. Знаешь, с тем намеком, что у меня был шанс.
– Кать, да ладно тебе, – пытаюсь утешить ее. – Ты же Соболева. Любой будет у твоих ног, только пальчиком помани
– Да… – тихо говорит она. – Ты права.
Подруга натянуто улыбается, и я, честно говоря, не узнаю ее. Неужели Лис в самом деле так сильно запал ей в душу? Или же в ней играет чувство собственницы, которое при появлении на горизонте достойной конкурентки развивается в геометрической прогрессии?