вает из груди. Мне достаточно секунды, чтобы простить его. Я знаю, какой он в глубине души, но не могу вытащить его настоящего из самого себя.
Это словно какое-то наваждение, которое затягивает в свой водоворот. Мои ощущения граничат с любовью и ненавистью, но любовь побеждает. Любовь. Озарение приходит внезапно. Это то, что я чувствую к Беркуту. С самого первого взгляда этот человек не был для меня кем-то обычным. И в каждом его поступке я искала, и продолжаю искать то хорошее, что иногда удается разглядеть. Но, главное, я люблю его. Моего несносного Беркута.
– Больше никогда так не делай, – тихо рычит мне в губы, с трудом отрываясь. – Я так соскучился по тебе, Мышонок.
В два счета мы оказываемся в спальне Влада, вместе ныряя в очередной раз в омут с головой. Мои ощущения настолько острые, но в то же время граничащие с обидой. Я не хочу прерываться, мне хочется как можно дольше чувствовать Влада, такого искреннего и открытого, каков он сейчас. Мы ходим по острию ножа, зная, что дома родители, но сдерживаться больше нет сил. Я тихо стону, сжимая простынь на кровати Беркута. Его губы заглушаю каждый мой стон, и вот мы уже близки к разрядке, которая нам двоим просто необходима.
– Надо идти, – спустя какое-то время говорю я, поднимаясь с постели.
– Я провожу, – в голосе парня появляются отчужденные нотки. Стараюсь не придавать этому значения, лишний раз не накручивая того, чего, возможно, и нет.
Мы выходим из комнаты, озираясь. Здесь никого нет, и Влад резко прижимает меня своим телом к стене. Он касается своими губами к моим, забирая мое дыхание. Поцелуй слишком сладкий, но в то же время настойчивый. И, кажется, будто он… последний. Гоню от себя навязчивые мысли, с таким же трепетом отвечая Беркуту.
– Есения, детка, ты уже до…, – мама поднимается по лестнице и застывает на месте.
Мы с Владом резко отскакиваем друг от друга, тяжело дыша. Мама удивленно смотрит на нас. По тому, как меняется выражение ее лица, до моей родительницы начинает медленно доходить, что происходит между нами. Мы молчим. Все трое. Каждый ждет, когда другой начнет говорить первым. В конечном итоге, не выдерживает Влад.
– Ирина Михайловна, думаю, это нужно обсудить, – уверенным голосом произносит Беркут.
– Да уж хотелось бы услышать объяснения, – мама демонстративно складывает руки на груди, а ее губы расплываются в кривой усмешке. Никогда не видела ее такой рассерженной.
– Мам, – быстро говорю я и подхожу ближе. – Я не буду говорить, что все совсем не так, как показалось. Тебе не показалось, мы действительно стояли близко друг к другу, но это ничего не значит. Нас притянуло друг к другу раз, но больше этого не повторится, да, Влад? Вот мы и решили понять, стоит ли пробовать. Но поцелуй показал только одно, что ни мне, ни ему это не понравилось. Слишком пресно. Не так как должно быть. Поэтому можешь не волноваться, что мы натворим глупостей.
Я делаю беззаботный вид, понимая, что наплела полную ерунду. Мама смотрит то на меня, то на Беркута с недоверием, но его следующие его слова заставляют ее поверить.
– Ирина Михайловна, я взрослый парень, у которого есть определенные…хм… желания, потребности, – усмехается он. – Ваша дочь симпатична. Да и длина ее платья слишком компрометирующая. Я далеко не святоша, чтобы разыгрывать здесь пламенные чувства к Мы… Есении, но физиологические потребности с милой девушкой, которая и сама не против, я не прочь удовлетворить, – мои глаза расширяются от наглости. Я сама затеяла эту игру, но то, в каком свете меня выставляет Влад, мне совсем не нравится.
– Хам, – вырывается у меня.
– Помнится, в самую первую встречу с Есенией ты не слишком-то воодушевился ее внешностью. Что же произошло теперь? – довольно грубо спрашивает мама.
– Вам ли не знать, что ваша дочь изменилась с тех пор, – Беркут засовывает руки в карманы и нагло улыбается. Меня пробирает мелкая дрожь, а, главное, что его слова больно трогают мое сердце.
– Конечно, и моей девочке светит отличное будущее. И ухажер есть, – мама злится. – Не чета тебе, Влад. Прости, но тебе надо бы повзрослеть, а не думать только о том, что у хорошеньких девушек в трусиках.
Я просто ахаю. Мама никогда и ни с кем не допускает подобного тона. Если бы это был не Беркут, а кто-то другой, я бы уже пританцовывала на месте, наблюдая за меняющимся выражением лица парня.
– И еще, Влад, ни на метр не приближайся к ней, ты меня понял? – строго спрашивает мама, на что Беркут разворачивается и уходит, не удостаивая ее ответом.
Он падает в глазах моей матери еще больше, но она окончательно убеждается, что между нами ничего не может быть. Зато в моей груди нарастает неприятное чувство потери, будто этот разговор значил намного больше.
Глава 22 Есения
Подготовка к моему дню рождения идет полным ходом. Моя лучшая подруга берет все хлопоты на себя, а мне остается лишь выбрать визажиста и стилиста. И, разумеется, подходящее платье.
С момента встречи одноклассников проходит почти неделя, но отношения с Владом с каждым днем становятся все хуже, несмотря на мои убеждения его в том, что все произошедшее – это простое стечение обстоятельств. Парень постоянно где-то пропадает, не приходит ночевать домой, а если и приходит, то поздно вечером или ночью, когда я уже сплю. Но судя по его поведению и настроению, у Беркута что-то не так. Чувствую, что он отдаляется от меня, и в глубине души я очень боюсь, что все то, что есть между нами, пусть немногое, но все же, рухнет в один миг, рассыпаясь словно карточный домик.
Утро моего дня рождения начинается с огромного букета роз персикового цвета и небольшой коробочки. Несмотря на сложные отношения с Владом, я точно знаю, что подарки от него. Не сразу замечаю записку, но решаю отложить ее.
Кручу маленькую бархатную коробочку в руках, гадая, что же на этот раз окажется в ней. В глубине души надеюсь, что это не кольцо. Осторожно открываю коробочку и вижу изящный крошечный кулон с синим камнем. Похоже, это сапфир. Драгоценный камень, в который я влюблена с детства. Я улыбаюсь, вспоминая, что лишь раз говорила Владу об этом, но он запомнил.
Крохотную подвеску в виде капельки надеваю на браслет. Не могу налюбоваться. Падаю на кровать, искренне радуясь тому, как начался день и благодаря кому.
Мне хочется поблагодарить Влада лично, поэтому я натягиваю на себя удлиненную белую майку и выхожу из комнаты. Негромко стучу к нему в комнату, но ответа не получаю. Поворачивая дверную ручку, вхожу в спальню сводного брата. Здесь царит беспорядок. Вещи разбросаны, а постель не заправлена, что не очень-то похоже на Влада. Наверное, он слишком торопился порадовать меня с самого утра.
Уже на пороге я оборачиваюсь и замечаю блокнот на столе Беркута. Какая-то неведомая сила тянет меня к нему. По правде говоря, я не имею привычки шарить по чужим вещам, но здесь не могу удержаться. В последнее время Беркут сам не свой, но о причинах его настроения мне неизвестно.
Бесшумно листаю страницы ежедневника, бо́льшая часть которых пустая, а в заполненных нет никакой информации, лишь обведенное в кружок время. Скорее всего, это бои. И если это так и есть, то следующий должен состояться через пару недель после нового года. Обреченно вздыхаю и закрываю блокнот. Я все же надеялась, что Влад оставит это занятие, но продолжение, как говорится, следует.
Плотно закрываю двери и спускаюсь вниз по лестнице. Из кухни доносится невероятный запах яблок и корицы, и я широко улыбаюсь, понимая, что моя родительница помнит о нашей небольшой традиции.
Несмотря на то, что мама очень редко готовила что-то вкусное, даже и вообще не слишком часто стояла у плиты, но в день моего рождения она всегда пекла мой самый любимый пирог с яблоками и корицей, вставляла туда свечку и с самого утра заходила ко мне в комнату и поздравляла с днем рождения. Но на этот раз я, по всей видимости, проснулась раньше положенного времени.
– Ой, какие ароматы! – открывая дверь кухни, мягко произношу я.
– Дочка, с днем рождения! – мама подбегает ко мне и крепко сжимает в своих объятиях. – Рановато ты встала, я не успела дойти до твоей комнаты.
– Ничего страшного, – я перевожу взгляд за ее спину и удивленно ахаю. – Мамочка, это просто шедевр!
– Подсмотрела в интернете, – подмигивает она и возвращается к пирогу, зажигая свечку. – Загадывай желание, моя дорогая взрослая девочка.
Я зажмуриваюсь, думая, что же мне хочется больше всего на свете. В голосе крутится только один человек, который теперь уже занимает все мои мысли. В этот момент я не вспоминаю об учебе, о мечте путешествовать, о том, что хочу состояться в жизни и завести семью. Я просто хочу, чтобы между нами все было определенно и честно.
Задуваю свечку, а мама ставит пирог на стол и громко хлопает в ладоши.
– Девочка моя, я знаю, как ты любишь учиться всему, чему только можно научиться, поэтому в этом году мне бы хотелось подарить то, что понравится именно тебе, а не мне, – мама тихо смеется, и я подхватываю, понимая, что она имеет в виду. – Никаких платье, салонов красоты и спа-уходов. Хотя сертификат в спа-салон для нас с тобой я прикупила.
– Мааама, – протягиваю я, улыбаясь.
– Поэтому я дарю тебе курсы фотографа к одному из самых известных фотографов в мире, доченька, – мама отдает мне конверт, а я замираю.
Я стою как вкопанная, чувствуя, как из глаз струятся слезы благодарности. Я очень давно хотела научиться снимать красоту вокруг: людей, предметы, пейзажи. Не знаю даже, к чему душа лежит больше. Когда-то давно мы с мамой беседовали по душам, и я обронила, что однажды мне хотелось бы изучить искусство фотографии.
– Ты не представляешь, мам, насколько это ценно, – я с трепетом обнимаю свою любимую женщину. – Лучшего подарка невозможно желать.
– Милая, я так люблю тебя, – мама гладит меня по голове, обнимая в ответ.
– И я, – всхлипываю и отстраняюсь.
– Сеня, как тебе подарок Димы? – она игриво подмигивает мне.