— Чем займешься? — Оглядывая ее с ног до головы, спросила я.
— Сначала пирог. Обещала… Пашке.
— Ясно.
Мама выглядела какой-то рассеянной, что ли… Я как в детстве хвостиком отправилась за ней. Немного помогла с тестом, порезала картофель для начинки, поперчила мясо, защипнула края пирога. Давно мы с ней не проводили время так весело. Давно не делали что-то вместе и с удовольствием.
Единственное, что вдруг омрачило мою радость, это ее пение себе под нос. А что если это все… из-за папы? Не собралась ли она вернуться к нему? Тогда это объяснило бы ее преображение как нельзя лучше…
Когда из духовки уже начал доноситься волшебный аромат, в дверь позвонили. В груди мгновенно защемило от волнения. Предстояло решить, как вести себя, если это будет Калинин. Оставаться неприступной? Броситься к нему? И будет ли это считаться моим проигрышем в споре?
Или черт с ним со спором, когда в дело вмешивается какая-то адская химия, заставляющая забывать обо всем?
— Ммм… — Просто вздохнул он, увидев меня. Высокий, красивый.
Вошел, бросил пакет с тетрадями на полку, притянул к себе, не давая опомниться. Схватил в охапку и… вдруг отпустил, заслышав мамины шаги из кухни. Мне еле удалось сдержать улыбку.
— Блин, — шепнул, пряча руки за спину, и добавил уже громче, — доброго дня!
— А, это ты, Димочка! — Мама радостно сложила руки на груди. Вот бы и мне научиться так открыто выражать восторг от его прихода. — Проходи, у нас с Машей пирог почти готов!
Встала в проходе и уставилась на нас. Поняв, что поцелуй ему не светит, Дима ловким движением ног избавился от кроссовок и повесил длинную черную ветровку на крючок.
— Мой кардинал пятидесяти оттенков серого… — Шепнул он, проходя мимо и задев мое оголенное плечо подушечками пальцев.
Вот ведь, а! Даже одежда начала при виде него предательски слетать с меня!
Поправив кофту, направилась следом. Не успел Дима приземлиться на стул, как в дверь снова постучали. Кто бы это мог быть? Пожав плечами, вернулась в коридор.
— Э… — Только и смогла произнести я, глядя на Стасика, застывшего на пороге.
Мужчина издал свой фирменный печальный вздох и протопал внутрь.
— Ну что, Мария, смотрю, вы хорошо себя чувствуете.
— Пятница… — Выдавила я. И как можно было забыть про дополнительные занятия? — То есть здравствуйте. — Промычала, поправляя верх пижамы. Кофта и штаны в горошек… Так я своего преподавателя еще не встречала.
Но он, кажется, ни сколь не смутился. Положил папку на полку и принялся снимать туфли. Чем мне всегда нравился этот мужчина, это тем, что никогда не носил с собой огромный чемодан, как другие преподаватели. И вообще, был весел, добр и часто рассеян.
Подтянутость и длинные светлые волосы делали его образ просто крышесносным, но сегодня в первый раз мне почему-то не хотелось пялиться на него до посинения. Глупо получилось, конечно, но придется Диме подождать, пока не закончится мое занятие с бывшим (да, я только что призналась в этом самой себе) предметом воздыхания.
— Добрый день. Дима? И ты здесь? — Удивленно спросил Станислав, выпрямляясь. Самое время было поправить очки, но он их не носил.
Я обернулась. Калинин стоял, навалившись на стену.
— Здравствуйте! — Ничуть не стесняясь, выдал он и крепко пожал преподавателю руку. — Да, Маша — моя девушка. Забавно вышло, только в универе виделись…
— У меня занятие по грамматике перевода сегодня. — Растерянно объяснила я. — Оказывается.
Двинулась в комнату следом за Стасиком и врезалась лбом в его широкую спину. Но он даже не заметил столкновения. Застыл, как статуя, глядя куда-то Диме за спину.
— А я думала, ты… вы… — Это была моя мама. Весьма подозрительный румянец расползался по ее щекам.
— И… и я… — безостановочно кивая, промямлил Стасик. — В смысле…
— Д..добрый д. день, да. — Хихикнула мама, комкая полотенце.
— А пойдемте-ка на кухню! — Предложил вдруг Дима. — Там места больше. Мне что-то тоже захотелось позаниматься! Можно с вами, да?
— М…можно, — не отрывая взгляда от моей мамы, промычал преподаватель. Его руки рисовали в воздухе какие-то круги. Совсем растерялся, бедный. — Только з-зачем тебе, Дима? Ты сегодня уже прошел composite sentence, не п-плохо в этой теме разбираешься. Как рыба в воде!
— Так у меня и память, как у рыбы. Три секунды, и все! Забыл! — Усмехнулся Калинин, отступая назад и пропуская мужчину.
Неловкие взгляды, мамино нервное хихиканье, ненужная суета, Димин хитрый прищур. Что, вообще, происходит? Я плелась за ними, недоумевая. Явно происходило что-то, во что мне никак не удавалось въехать.
А когда мы расселись за столом, мама пулей вылетела прочь. Проводив ее озадаченным взглядом, Стас достал из папки пособия, нахмурил нос. Дима зевнул и подпер руками подбородок. Забавно…
— Я на секунду, — проронила мама, заглянув к нам через полчаса. Взяла что-то из шкафчика и хотела было уже уйти.
— А мы как раз вас вспоминали! — Подавив очередной зевок, воскликнул Дима.
Что?
— Правда? Зачем? — Обернулась она, расправляя невидимые складочки на платье.
— Нам тут Станислав … Вячеслав… — сбился Дима.
Секундная пауза. Нехорошо вышло, конечно… Но, может быть, новенькому простительно забывать имя преподавателя? Мне стало неловко, но Станислав Вячеславович вдруг зашелся нервным смехом. Глядя на него, расхохоталась имама.
И меня отпустило. Да так, что слезы брызнули из глаз. У всех словно одновременно прорвало плотину напряжения.
— Станислав Вячеслав! — Повторил преподаватель, закрывая лицо руками. И это вызвало еще более бурную реакцию. Мама даже села на свободный стул. У меня тоже никак не получалось успокоиться.
— Простите, — пытаясь больше не ржать, выдавил Дима.
— Нет-нет! — Стас убрал прядь волос за ухо. — На самом деле, моя мама долг оспорила с отцом по поводу имени, но тот уперся. Ему и сейчас кажется, что это звучит нормально.
— А что вы про меня вспоминали? — Опомнилась мама, вытирая слезы.
— Так, мы по поводу чая. — Нашелся Дима. — Станислав… — И переждав новую бурю смеха. — Станиславу Вячеславовичу просто необходимо попробовать ваш изумительный пирог. Правда?
— Я… я, вообще-то, не против, — отозвался вдруг он.
— Вот! — Дима радостно захлопнул пособие. — И вообще! Я тут подумал. Можем организовать летом учебный тур в Америку. Мой отец договорится, с кем надо. Вас, Лена Викторовна, мы возьмем методистом. Только, возможно, придется подтянуть ваш английский.
Станислав уже сидел с открытым ртом, поглядывая то на Калинина, то на маму.
— Так я… немецкий изучала в школе…
— Ну, вот! — Ничуть не расстроился парень. — Придется мне вас в Германию везти. Вы там будете шпрехать, а мы с Машей отдыхать. А если хотите с нами летом в тур, советую хоть немного подучить основные фразы на английском, чтобы не пришлось изъясняться на пальцах.
— Так… я не знаю…
— Вы, Станислав, не против? Возьмете новую ученицу?
— Я… — Замешкался мужчина, краснея.
— Решено. А Машку я беру на себя! Сами сегодня сказали, что у меня идеальный английский? — Похлопал мужчину по плечу, забыв, кажется, обо всех приличиях. — I understand you man to man. Now we'll go. Leave you two alone. — Улыбнулся мне, кивнул Стасу. — Оk?
Тот растерянно стал хватать ртом воздух. Но Дима уже встал и взял меня за руку, увлекая за собой. Продолжая улыбаться, как ни в чем не бывало.
— Что? — Только и успела сказать мама, вцепившаяся в чайник, как в единственное средство спасения.
— Напоите Станислава Вячеславовича чаем, пожалуйста. Мы уже закончили, и нам пора. — Обернулся, подмигнул преподавателю. — No need to thank me!
— Что? Это? Было?! — Прошипела я в коридоре, раздумывая не придушить ли его.
— Переодевайся, мы идем гулять. Вот что.
— К…как… ты… Это беспредел!
Он подошел вплотную, заставляя меня или попятиться к себе в комнату, или коснуться его губ. Я потеряла счет секундам. Забыла, где я и кто я. Просто смотрела и таяла, когда вдруг открылась дверь. На пороге стоял мой брат. Со счастливым видом и идиотским кольцом в носу.
— Давай! — Воскликнул он, поднимая толстовку и обнажая грудь. — Делай фотку и шли Солнцевой! Я сделал это!
— Дурдом… — Только и смогла произнести я.
— Чтоб мне провалиться! — Дима подошел ближе, наклонился, разглядывая колечко в соске Сурикова и поморщился. — Жесть просто. Фу…
— А больно, писец! — С гордостью признался брат.
— Уважаю, — Калинин пожал его руку, — мужик!
— Что там, кто там? — Заинтересованно вытянул шею Пашка, глядя в сторону кухни.
— Там Станислав Вячеслав-вович в гостях, — махнул рукой Дима, надевая кроссовки, — пошли лучше покурим, прогуляемся.
— Ну, ок, — согласился брат, открывая дверь.
— Переодевайся, жду, — подмигнул мне Калинин и вышел вслед за ним.
Когда мы почти добрались до кафе, на улице совсем распогодилось. Сняв кофту и повесив на плечо, я шла и разглядывала клумбы: от снега не осталось и следа. Зеленая травка, редкими островочками пробивающаяся тут и там из-под земли. Готовые вот-вот распуститься почки на деревьях. И солнце, буквально плавившее асфальт своими лучами.
Димка, крепко державший меня за руку, чуть отклонился назад. Мне стало неловко. Наверняка, через тонкую маечку видны были болячки на моей спине. Не самое приятно зрелище, которое может оттолкнуть. Если бы не Димина ладонь, которую совсем не хотелось отпускать, непременно бы накинула кофту.
— Не смотри на мои болячки, — шепнула я Калинину, пока Пашка разговаривал с кем-то по телефону. — Ну? Что там такое?
Дернула плечами.
— Ты и твоя спина рождены, чтобы покрыть их красивой цветной татуировкой. — Улыбнулся Дима, возвращаясь глазами к моему лицу. — Раскрепощенной и страстной.
— Ух, — мне стало даже не по себе, — звучит… как комплимент. Или угроза.
— Мне бы хотелось, — подмигнул он, — но это только тебе решать. — Обвел взглядом с головы до ног и вздохнул.