Мои глаза чуть не полезли на лоб от изумления.
— Я?
Но он выглядел совершенно серьезным.
— Ты.
Нет, мне точно не привиделось.
— К тебе? — Уточнила еще раз на всякий случай.
— Не прикидывайся. — Обхватил меня за предплечья. — Ты все понимаешь.
— Неужели это важно? Тогда да, чувствовала. Сейчас? — Постаралась высвободиться из капкана его рук. — Только отвращение.
Игорь не сдавался. Подумал, видимо, что шучу или набиваю себе цену. Отпустив предплечья, он перехватил мою кисть.
— Маша. — Сжал мою руку. — Я хочу, чтобы ты меня простила в память о том, что нас связывало.
Нет, это уже слишком. Чего он добивается?
— Да как ты не поймешь, Гоша? — Даже сердце резануло. Так я его называла когда-то только наедине. — Нас ничего не связывало, кроме романа, длившегося полтора месяца! И ставшего самой большой моей ошибкой! Я тебе доверилась! А ты… ты так поступил…
Дернула руку на себя, но Костыль не собирался ослаблять хватку.
— Я же сказал тебе, что у меня были жизненные сложности! — Потянул меня, осторожно притягивая к себе.
— Но это, к сожалению, ничего не меняет!
— Разве? — Снова обдал меня перегаром.
Я посмотрела на Диму. Он все еще разглядывал лицо Вики. Будто пытался пересчитать все реснички на ее веках. Внимательно, даже, я бы сказала, затаив дыхание. Вероятно, она его чем-то действительно заинтересовала. Или приворожила.
Тем хуже для него. Но, как бы то ни было, им до нас не было дела.
— Что ты еще от меня хочешь? — Сердито выдохнула я. — После того, как твои друзья хихикали мне вслед. Ведь ты же им все рассказал? Не так ли?
— С чего ты взяла? — Игорь на секунду опешил, но я успела поймать смущение и стыд в его взгляде.
— Потому что я перестала быть дурой сразу после того, как ты сделал со мной то, что сделал. — Рванула руку на себя, но его хватка никак не ослабевала. — А они так себя вели… Черт, да им оставалось только тыкать в меня пальцем и кричать «шлюха»!
— Что?
— Наверняка, ты похвастался перед ними, какой ты мачо.
Игорь покачал головой.
— Ты не права.
Еще одна попытка притянуть меня к себе.
— Я не права только в том, что по морде тебе не дала при всех!
Выдернула, наконец, руку.
— Все-все, успокойся, все нормально. — Он поднял ладони вверх.
— Да меня сейчас вырвет от твоего «нормально»!
Хотела уйти, но Игорь сделал шаг и преградил мне путь.
— Маш, я хочу искупить свою вину. — Посмотрел на меня тем самым взглядом, который когда-то заставлял меня таять от любви. — Честно.
— Что? — Только и смогла вымолвить я. Отдышалась. — А кто только что перекладывал ее на меня? Не ты ли?!
Его брови сошлись на переносице. Глаза нетерпеливо скользнули по потолку.
— О, — выдохнул он, — как же с тобой сложно. Давай уже поговорим, как взрослые люди.
— Давай, Игорь, поговорим. — Ткнула в него пальцем. — Ответь-ка мне, как взрослый человек. С чего ты вдруг затеял со мной такие разговоры? А? Столько времени прошло, а поговорить тебе приспичило только сейчас.
Парень сглотнул.
— Потому что нам нужно расставить все точки над i.
Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться.
— А, может, ты просто увидел, что на меня обращает внимание кто-то стоящий? Кто-то лучше тебя.
— Это ты о ком? — Надменно скривился Игорь.
— Не прикидывайся дураком, тебе не идет. Негодяем все-таки как-то привычнее.
Его лицо вытянулось. Судя по всему, Рублеву все тяжелее было сдерживать свой гнев.
— Ты о Диме? — Спросил, качая головой.
Да уж. В точку. Теперь он выглядел еще и уязвленным.
— Все и так все видят. Даже твоя Вика. — Махнула в сторону танцпола. — Мне пора. Разговор окончен.
Попыталась обойти, но вдруг уперлась лбом в его грудь. Да когда же ты уже отстанешь от меня?
— Маша, пожалуйста, извини меня. Ты мне, правда, нравишься! — Затараторил Игорь. — И всегда нравилась. Я хочу быть только с тобой.
— Хватит. — Оттолкнула его ладонями.
— Не нужна мне эта Вика с ее заскоками и понтами, — не отставал он.
— Ты опять легко оскорбляешь девушку, с которой был только вчера. Плохая привычка, Игорь. Пропусти уже! Я тебе нужна только потому, что интересна сейчас кому-то другому. — Усмехнулась. — Или, может, дело в другом? Ты просто хочешь таким способом насолить Вике?
Он обессиленно опустил плечи.
— Нет, не хочу я быть с ней.
— Так, все. Отцепись. — Сделала последнюю попытку обойти его. — Я пошла.
— Что в нем есть такого?
Это меня остановило. Повернулась.
— Сам не понимаешь?
— Нет. — Хмыкнул Игорь. — Просвети.
— Спроси лучше у своей подружки. Она по этой же причине бегает за ним. — Кивнула в сторону мило беседующей парочки. — Гляди, как повисла.
— Маша! — Заметив, что я ухожу, вдруг окликнул Рублев.
Обернулась.
— Думаю, самое время тебе вмешаться и предъявить на нее свои права. Это твое желание гораздо искреннее, чем якобы чувства ко мне. — Скользнула глазами по танцполу. Склонила голову набок, поражаясь тому, как нагло и как сильно Вика теперь прижималась к моему парню. Почти повисла, вцепившись пальцами в его рубашку. Вот как нужно добиваться своего. Да уж, размазней ее не назовешь. Акула, не иначе. — Поторопись! — Подмигнула Игорю. — А то еще одну свою девушку потеряешь.
Быстрым шагом направилась к выходу.
— Ты куда? — Перехватила меня Солнцева.
— Домой, — сухо выдавила я, пряча глаза.
Она схватила меня за талию и развернула к себе.
— Подожди, стой. Что случилось? Где Дима?
Я обернулась. Калинин уже тряс пытающегося махать кулаками Игоря за грудки. Вика скакала рядом. Танцующие испуганно расступались в стороны.
— У него там разборка намечается из-за Вики. — Кивнула в сторону танцпола. — Не хочу на ней присутствовать.
— Что?! — Обернувшись на визг, спросила Аня и отпустила руки.
— Ага. — Горько усмехнулась я, быстро уходя прочь.
Еле отыскала в горе одежды свой кардиган, закуталась в него и выбежала в темноту ночи. Красивые дома, тихая улица, фонари и ни души кругом. Спокойно, пустынно.
Сначала я шла быстро, то и дело всхлипывая и вытирая слезы, потом сняла босоножки и поплелась босиком вдоль по улице уже медленнее. А куда мне был обежать? Это же глупо. Ни от себя, ни от судьбы не убежишь, как ни старайся.
Глава 18
Не чувствовались камни под ногами, веточки и песчинки. Я шла на подгибающихся ногах. Прокладывала путь вдоль незнакомых улочек, сворачивая то налево, то направо, пытаясь по каким-то внутренним приборам отыскать дорогу к реке, ведь вода всегда меня успокаивала. Еще с детства. Шла-шла. Но никак не находила. Двигалась от одного островка света, подаренного одиноким фонарем, до другого. Пока не заплутала совсем.
Небо было черным, его поглотила тьма. Ночной воздух дышал прохладой, принося с собой запах черемухи и ландышей. Я брела, размазывая слезы по лицу, и думала только о том, что мы могли бы сейчас вдыхать эти ароматы вместе. Идти неспешно и болтать, держась за руки. Никуда не торопясь.
Заглядывала внутрь себя, и везде находила его. Любовь к той или иной его черте, любовь ко всему, что он из себя представляет. К его нежности, к чувству юмора, к улыбке, искрящейся солнечным светом.
Да. В нем столько жизни, что рядом так легко чувствовать себя живой. Наполненной, настоящей. Просто быть собой. И мне сейчас хотелось отдать ему свое сердце, душу, всю себя. Потому что люблю. И даже готова в этом признаться. Но некому. Слишком поздно. Любые слова потонут в этой гнетущей тишине. Да и вряд ли теперь это кому-то нужно.
Перед тем, как отключить телефон, я получила сообщение от Ани: «Не из-за Вики. Из-за тебя! Она все ему рассказала». И что-то оборвалось. Словно вскрылся застарелый нарыв. Он тебя временами беспокоил, ты терпела, но могла жить с этим. А потом ба-бах: уже не больно, но ты вся в липком дерьме, которое изверглось из его недр.
И меня заполнило что-то похуже ревности, тоски или обиды. Черный пепел. Осознание того, что больше ничего не будет. Дым, осколки несбывшихся надежд. Прах.
Все исчезло. Сама все испортила. Он не захочет больше знать меня. Никогда. Где же взять силы, чтобы встать, отряхнуться и, гордо задрав кверху нос, идти дальше? Ведь могла же я раньше жить и делать вид, что все устраивает? Так почему же сейчас все как-то по-другому?
И вслед за стыдом вновь накрыла волна гнева. Скрипя зубами, чтобы не зарыдать в голос, ускорила шаг. Ненавижу его! Позволил этой снобке, этой прилипале, трогать себя. Нагло, неприкрыто, у всех на виду. Не убрал ее руку со своей груди. Попадись он мне сейчас, залепила бы пощечину. Со всей силы. Похлеще, чем тогда, в первый раз!
И стоило мыслям вернуться к нашему спору, к тем дням, что мы провели вместе, к вещам, которые он говорил, вдруг до боли закусила губу. Безжалостно, сильно, еле сдерживаясь, чтобы не завыть раненым зверем. Позволила! Ведь позволила развести себя, как дурочку! Влюбить в себя! Поверила каждому слову!
Ничто тебя не учит, Сурикова…
Провела ладонями по мокрому лицу, тыльной стороной руки размазала сопли. Остановилась, ойкнув от того, что встала босой пяткой на что-то острое. Потрясла ногой и поковыляла дальше. Отшатнулась влево, когда тишину ночи разрезал шум двигателя и визг тормозов. Прежняя Маша, наверняка бы, захотела прыгнуть под машину, но в последний момент бы одумалась — кишка тонка. А новая просто отошла к краю дороги.
Зачем рубить с плеча? Ведь всегда можно начать новую жизнь. Переехать в другой район, сменить институт, работу. Уехать туда, где меня не знают. Стать, наконец, той, кем можно было бы гордиться. Даже хотя бы перед самой собой.
От мыслей меня отвлек автомобиль, остановившийся поперек дороги. Бампер едва не чиркнул по бордюру. Замер в двух сантиметрах от бетонного выступа, у самых моих ног. Фары слепящим светом ударили в глаза. Сделав шаг назад, чуть не упала. Еле удержалась на ногах, ругаясь и размахивая босоножками, когда водительская дверь вдруг открылась, и из нее выбежал Дима.