Я глянул в окошко, чтобы оценить обстановку. Заметил, что часть душманья прорывается внутрь периметра заставы.
Они забегали по заваленным секциям забора, торопливо мчались к окнам конюшни. Некоторые — к воротам.
Другие душманы прикрывали их заход, обстреливая позиции нашего отделения. Огнем им не отвечали. Автоматы пограничников замолчали, ведь парни спрятались от взрывов гранат.
Я вцепился в пулемет, что повис на сошках прямо на раме. Выровнял его и дал протяжную очередь по приближающимся душманам. Нескольких скосил сразу. Остальных заставил упасть на землю. Те духи, что их прикрывали, спрятались за плитами забора.
Это дало время остальным пограничникам снова вступить в бой. С нашей стороны раздались хлопки одиночных выстрелов, а потом и очередей.
Нарыв к этому моменту, кажется, тоже пришел в себя и встал рядом, принялся неловко и невпопад отстреливаться.
Я помнил, что некоторые душманы успели прошмыгнуть и подходили теперь со стороны ворот. Когда мы достаточно прижали группу пытавшихся ворваться на Шамабад духов к земле огнем, я снял пулемет, обернулся и сел на колено.
Схватил гранату с заблаговременно вкрученным запалом из кармана на брюках, разжал усы и дернул чеку.
Это оказалось своевременным шагом. Один из духов, прошмыгнувших к воротам, сам закинул гранату к нам сквозь большой проем ворот. Потом еще и еще одну. Тогда я ответил. Моя граната полетела прямо во врага.
Отбросив пулемет, я схватил Нарыва за ремень. Оба мы вновь рухнули на землю. Я закрыл голову рукой. Снова приоткрыл рот.
Раздалось несколько оглушительных хлопков у входа. Все вокруг заволокло черной пеленой дыма от взрывов.
— Мля! — Закричал кто-то.
К нему присоединились другие голоса пограничников:
— Закидывают гранатами!
— Обходят!
— Отделение! — Я взял пулемет и встал, — слушай мою команду!
Дым уже немного рассеялся, и я увидел духа, корчащегося под воротиной. Видимо, именно он и попытался зашвырнуть нам гранаты, но попал под мою, и та рванула у него чуть не под ногами.
Я прекратил его страдания короткой очередью.
— Отделение! — Снова закричал я, — Выходим наружу! Спокойно, организовано! Тут оставаться уже нельзя!
Заметив новое движение у ворот, я снова осыпал врага очередью. Потом пулемет щелкнул вхолостую.
Я схватил Нарыва, заставил подняться, жестом показал, что надо выходить. Старший Сержант посмотрел на меня непонимающими, остекленевшими глазами. Тогда я отобрал у него автомат. Потянул за собой.
Вместе мы вышли из стойла. Он отходил, а я прикрывал, давая одиночные то к окошку, то по воротам.
— Что такое⁈ — Крикнул Матузный, оборачиваясь к нам.
— Отходим! Отходим! — Ответил я, подталкивая Нарыва. — Выходим черед вторые ворота! Духи во дворе! Закидают нас гранатами!
Пограничники, услышавшие мой приказ, принялись отходить. Они прикрывали друг друга, паля по окнам и создавая тем самым видимость сопротивления. Другие бойцы открывали огонь по воротам, не давая духам ворваться внутрь.
Те пытались закидывать гранатами, но слабосильные РГД-5, которыми, по всей видимости, вооружились почти все моджахеды, с хлопками рвались под воротами и у перегородок стойл. Потому опасность могли представлять только шальные осколки и громкие хлопки, сбивавшие с толку и бьющие по ушам.
— Куда⁈ — Подбежал ко мне Сагдиев и взгляд его тут же скакнул на Нарыва, — а что со Славой?
— Контузия. Выходим из конюшни! Тут закидают. Занять позиции у задних ворот!
Сагдиев кивнул и метнулся к выходу. Пограничники один за одним покидали позицию.
Духи точно посчитают, что они нас оттеснили. Однако у меня был план. И на первую мою уловку враги уже купились.
Когда мы вышли, часть погранцов все еще вело бой с духами, обмениваясь пулями сквозь конюшню — от ворот к воротам. Другие рассредоточились за фасадной стеной. Я, Нарыв, Малюга, Сагдиев и еще двое бойцов — За воротами. Стоило нам заглянуть за правый угол, как мы увидели духов, шедших сквозь брешь в ограде.
— Саша! Ты командуешь⁈ — Крикнул Малюга.
— Да, слушай мою команду, парни! Выдавим их обратно за ворота!
— Как⁈ — Удивился Сагдиев, — они жмут, закидывают гранатами! Их слишком много!
Я ухмыльнулся.
— Пускай хоть обзакидываются. Гранаты есть?
— Пустой, — покачал головой Малюга.
— У меня одна. — Сказал Сагдиев.
— Две! — Ответил погранец по имени Андрей Балабанов, один из нашего подразделения хвостов.
— Хорошо.
Я прислонился к стене, откинул автомат Нарыва, и тот повис на ремне. Я же извлек Ф-1, которую откапал у Волчьего Камня. Принялся снимать запал с оставшейся моей гранаты и вкручивать в Ф-1.
— Значит, смотрите, что мы сделаем…
Я только и успел, что раздать указания бойцам, как из-за угла выскочил душман.
Падлы обошли нас с другой стороны. Малюга тут же кинулся на него, вцепился ему в автомат, и дух дал очередь в небо. Они принялись бороться. Когда подскочил второй враг, Канджиев разделал его очередью в упор.
Малюга же вцепился душману в горло изо всех сил. Стал душить его, и вместе они сползли под стену. Балабанов кинулся Гене на помощь.
Я перескочил борющихся парней и сунул автомат за угол, дал очередь прямо вслепую. Понял, что не ошибся. Кто-то из духов сипло вскрикнул, сраженный моей пулей. Я отчаянно выглянул и стал бить прицелено.
Духи, собиравшиеся ворваться следом за своими дружками и расстрелять нас в упор, но не ожидали, что кто-то встретит их автоматным огнем. Тогда они замешкались.
Косой очередью я скосил обоих оставшихся душманов, что следовали вдоль стены.
Когда за спиной появился Сагдиев, я припал на колено, чтобы освободить ему место ведения для ведения стрельбы. Вдвоем мы открыли огонь по духам, у бреши в заборе, не давая им подступить к нашей позиции.
Когда все же отбросили их за секции, я глянул на парней, что бились с душманом врукопашную. Враг уже не шевелился, а Малюга, тяжело дышавший, сидел у стены, откинулся на нее затылком. Балабанов осел на колено, переводил дух, опустив голову.
— Бойцы! Гранаты! — Скомандовал я.
Балабанов глянул на меня. Кивнул. Малюга встал, схватив автомат. Мы быстро перестроились так, что Гена оказался первым.
— Давай, Гена! — Крикнул я.
Малюга выскочил из-за угла и дал длинную очередь. Вслед за ним в бой кинулись и мы.
— Гранатами огонь!
Две РГД-5 и моя Ф-1 почти синхронно полетели в проем, который удерживали духи, и сквозь который все еще проходили внутрь, на заставу.
Когда мы вернулись за укрытие, разом раздались несколько взрывов.
— Рассыпаться вправо! — Скомандовал я, — в атаку! Выдавить противника!
Пограничники кинулись исполнять приказ. Поочередно каждый выскакивал из укрытия, залегал и открывал огонь. Я провел маневр последним. А потом все вместе мы начали кучную стрельбу.
Ошарашенные взрывами духи не успели скоординироваться. Я не знаю, сколько их было, но мы уничтожили большинство. Оставшаяся их часть не выдержала натиска и отошла, бросив товарищей, связанных боем с остальной частью нашего подразделения, совсем одних.
— Отходят! — Крикнул Балабанов удивленно, — дрогнули! Они отходят!
— Не расслабляться! Стрелковой цепью вперед. В атаку! — Закричал я.
Мы поднялись все как один. Вчетвером пошли вперед, провожая отходящих от бреши духов одиночными. Когда добрались до дыры, я приказал:
— Балабанов — гранату!
Припавший к забору Балабанов достал свою последнюю РГД и отдал мне.
— Ты с Малюгой тут! Продержитесь! Сагдиев — за мной!
Мы решительно, невзирая на редкий огонь духов из-за пределов Шамабада, перескочили на ту сторону пролома, а потом помчались к углу конюшни, за которым вели бой оставшиеся душманы.
Как только подскочили к стене, я разжал усики чеки, вынул ее. Вслепую бросил РГД духам во фланг.
Граната, с хлопком откинула скобу, а спустя пару секунд взорвалась у врага под ногами. Духи даже и не поняли, что произошло. Увлеченные перестрелкой с пограничниками, оставшимися у вторых ворот, они просто не заметили нас с Сагдиевым.
— Огонь, давай! — Крикнул я.
Оба мы — я с колена, он из положения стоя, высунулись из-за угла.
И тут же принялись добивать ошарашенных духов автоматным огнем.
Душманов, занявших ворота конюшни, оказалось шестеро. На ногах, после гранаты, стояли только четверо. Все получили от нас свою порцию пуль.
— Отбились⁈ — Удивился Сагдиев, — неужели отбились⁈
— Давай к остальным! — Крикнул ему я, — скажи, что б заняли позиции у бреши! Будем держать ее, сколько надо!
Сагдиев кивнул и побежал вдоль стены к нашим. Я кинулся к забору.
Малюга и Балабанов сидели у стены. Малюга смотрел впустую от врагов темноту, а Балабанов считал оставшиеся магазины.
Я стал у противоположной стороны дыры.
— Отошли, Сашка! Отошли! — Крикнул мне Малюга. — Сработал твой маневр!
Когда остальные пограничники, оборонявшие конюшню, подтянулись к забору, атака духов закончилась по всем направлениям. И на левом фланге, и по фронту стрельба почти стихла.
Ливень успокоился. Превратился в ровный мерный дождь. Наше отделение держало оборону у бреши. Пограничники сидели, прижавшись к холодному бетону. Кто-то считал патроны, кто-то дозаряжал магазины остатками россыпи, что носил в карманах. Двоих я послал к оружейке, чтобы пополнить боезапас отделения.
Малюгу трясло. Адреналин сошел, и теперь, отходя от рукопашной с душманом, тот сжался под секцией забора.
С момента окончания атаки прошло меньше пяти минут.
— Отдай! — Кричал на кого-то Нарыв, — отдай автомат! Я могу воевать! Я буду воевать!
— Слава! Да ты ж не слышишь нихрена!
— Чего⁈
— Ты оглох!
— А?
Я глянул в темноту бреши. Там распростерлась холмистая равнина, но в ночи видимость ограничивалась едва ли пятидесятью метрами. Дело шло к утру, и тьма густела все сильнее.
Я пошел к Славе Нарыву
— Как он? — Спросил я у Матузного, сидевшего рядом с ним.