– Ну, за бабушку!
На тосте «За бабушку!» кончилась первая бутылка. К моему удивлению, генерал полез за второй. Раньше за ним такого не водилось! Более того, он даже не стал переливать водку в графин. Не иначе, в самом деле, решил «оттянуться» по полной программе.
Вторая бутылка «пошла» быстрее. Мой начальник развеселился, принялся рассказывать старые анекдоты про генералов и спецназовцев. Потом, разговор опять перешел на тему униформы.
– Ксюху озадачишь – пусть в ХОЗУ съездит, форму получит. Так–то сам должен брать, под роспись, но я позвоню – выдадут. А насчет «парадки», лучше самому расстараться. Телефончик портного дам. Берет много, но – он того стоит. Все генералы у него шьют!
– Так то – генералы… – с сомнением сказал я.
– Пельмени ешь! – сурово приказал отец–командир, в очередной раз, наливая рюмки и я покорно стал жевать, хотя уже и не лезло. – Не обеднеешь, с сорока тысяч.
– Чего? – от возмущения, я перестал есть. – Да за такие деньги я четыре костюма куплю!
Унгерн был непреклонен.
– Тебе по должности положено «парадку» не со склада, а от портного иметь. На торжественные и парадные выходы.
– Парадка, – хмыкнул я. Потом продекламировал: – А на груди его могучей, одна медаль висела кучей!
– Все с этого начинали, – утешил пеня генерал. – Значок вузовский прицепишь, еще что–нибудь. Хотя… Несолидно как–то, с одной–то железкой ходить. Ладно, – махнул рукой Виктор Витальевич, приняв решение. – Есть у меня медаль лишняя, к юбилею на отдел с запасом давали. И удостоверение чистое. Как чувствовал, что надо приберечь! Напомнишь, вручу! Все равно ее у тебя никто не увидит…
– Так, зачем она тогда? – не понял я хода генеральской мысли.
– Чтобы было! Прицепишь к кителю, в шкаф уберешь. Присматривай, чтобы моль не съела…
– Шуточки у вас, господин генерал, – покачал я головой.
– Почему, шуточки? – обиделся Унгерн. – Я парадный мундир один раз в год надеваю – на профессиональный праздник. Все больше в «гражданке» да в «камуфляже» бегаю. – Задумчиво поднимая бутылку, генерал обнаружил, что она пустая. – Еще будем?
– Когда это я отказывался?
– Тогда – придется в «лавку» идти…
Я решил, что за водкой придется бежать младшему по званию. Чего–чего, а бегать за «добавкой» я не любил. И, никогда не бегал, даже если очень хотелось «добавить». Может, потому до сих пор и не спился? Но генерал решил иначе. Задумчиво почесав затылок, изрек:
– Тебя отправить, так не найдешь. А найдешь – так могут и не продать. Решат, что проверка. Придется мне самому. Или, если в состоянии – пойдем вместе. Ты, как, в форме?
Чтобы под такую закусь, да быть не в форме – это надо «принять» еще столько же! И мы стали собираться. Но генералу, конечно же, вначале понадобилось прибрать на столе, помыть посуду… (Хотел добавить – «Немец, он и в Африке немец», но не стал, чтобы не упрекнули в штампах). Ладно – немец, он по жизни аккуратист, хоть и вырос в Сибири!
– Вроде, всё, – с удовлетворением выдохнул генерал, убирая последнюю тарелку.
В «поход» за водкой генерал собирался, как на операцию. Не забыл кобуру (кабуру!) скрытого ношения, нарушая правило силовиков – «Собрался напиться – убери оружие подальше!». Делать генералу замечания у меня не повернулся язык. И, потому, я тоже нацепил свою «сбрую» с АПС, который я так и не сподобился помыть и почистить!
– Ничего не забыл? – как заботливая мамаша поинтересовался генерал, кивая на пакет с моими лохмотьями.
Я демонстративно похлопал себя по бокам и доложил:
– Все на месте.
– Тогда – держи, – вручил мне генерал пакеты с мусором. В вестибюле, уткнувшись в газетку с кроссвордом, спал «вохрочоповец». Мы понимающе переглянулись – ну, устал человек от такой работы. Будить парня не стали.
– Сейчас пакеты в «мусорку» кинем. За углом магазинчик есть. Ночью запрещено, но мне продадут! – пообещал генерал, вдыхая ночной воздух. Потом, без всякого перехода, выругался.
– Вы чего? – удивился я.
– Вон, крыса куда–то побежала, – брезгливо ответил Унгерн. – Здоровенная! Не было же у нас крыс!
– А… – равнодушно отозвался я. К крысам я никаких чувств не испытывал. – Вон«мусорка», – кивнул генерал.
Выгружая мусор в контейнер, я прикинул, что неплохо бы еще «затариться» пивом. Сейчас–то я как «стеклышко», но что будет, коли мы приголубим еще пару «пузырей»? Представив, как будет славно, когда трясущимися руками налью себе стаканчик «лекарства», волью его в обезвоженный с похмелья рот. Потом еще один. Ну, после третьего станет совсем хорошо…
Рядом с мусорными контейнерами стояла машина, которая даже в сумерках производила нужное впечатление – солидная и тяжелая, как броневик. Возле неё покуривал крепкий парень, похожий на свою машину. Завидев нас, затоптал окурок и вытянулся.
– Зараза ты, товарищ генерал, – прошептал я с некоторой досадой, хотя и ждал весь вечер чего–то такого.
– Сам знаю, – ответил начальник, нисколько не обидевшись и, открывая заднюю дверцу, любезно сказал: – Садись майор. Сейчас кое–какое барахло из своей машины перекину, сразу и рванем…
Глава 6
Пикничок на обочине…
– Спишь? – поинтересовался генерал, сидевший рядом.
Приоткрыв один глаз, посмотрел на начальника. В отличие от меня, он был трезв, как стеклышко. Старая школа!
– Почти, – лаконично отозвался я.
– Леонид, когда за МКАД выедем, тормозни у какой–нибудь кафушки. Кофе будешь пить?
– Я бы водки выпил, – честно сообщил я. – Грамм сто. А лучше –двести!
– Ну, точно к наркологу отправлю, – пригрозил генерал. – Давай–ка кофе.
– Ох, товарищ генерал, – хмыкнул я. – Я вам сейчас трезвым нужен? Сами виноваты – не фиг подчиненного недопаивать. Если прикажете протрезветь, так и скажите. Прямо сейчас протрезвлею… протрезвею, то есть.
Странно, я был абсолютно уверен, что коли понадобится, протрезвею мгновенно. Только, зачем же тогда было пить? А с другой–то стороны – зачем мне это вообще нужно? Пить, маяться похмельем по утрам. Может, ну его?
– С вами все ясно, – вздохнул генерал. – Придется товарища майора допаивать!
В зеркале я поймал недоуменный взгляд водителя. Чувствовалось – осуждает. Меня, за то, что наглею, а генерала – за то, что потакает каким–то майорам.
На наших дорогах много таких местечек – бензозаправка, рядом кафушка, предоставляющая услуги дальнобойщикам – перекусить–помыться – поспать на нормальной койке. На стоянке стояли две фуры, из которых доносились веселые голоса. Когда наш «броневик» затормозил, генерал вышел и приказал водителю:
– Посиди пока. Будет желание перекусить – потом и тебя отпустим.
В тамбуре «забегаловки» три двери. На первой картинкас писающим мальчиком и буквы «МЖ» (ни разу не видел картинки с писающей девочкой!), за другой, опять–таки, с мальчиком, но уже моющимся, слышался шум воды. У подоконника, переминаясь с ноги на ногу, ждала очереди девица в драных джинсах, кроссовках, в некогда белой футболке и с огромной сумкой.
«Барышне» было на вид лет тридцать. Хотя, если приглядеться, то можно догадаться, что под слоем грязи и нездоровой синевы скрывается более юная особа. Не удивился, если бы она оказалась несовершеннолетней. Наверное, стоило поговорить с девушкой, прочитать ей лекцию, но я не стал. В лучшем случае – рассмеется в лицо, в худшем – пошлет подальше. От хорошей жизни в шлюхи не идут…
Смерив нас профессиональным взглядом, «плечевка» отвернулась. Либо не сочла нас за достойных клиентов, либо «обслуживала» какую–то из фур…
Третья дверь и вела в кафе. За прилавком (или, теперь надо говорить – за стойкой?) клевала носом пожилая продавщица. Завидев посетителей, встрепенулась.
– Девушка, нам по паре кофе, бутербродов с ветчиной, с горбушей – тоже по паре, – попросил генерал у буфетчицы и, доверительно улыбнувшись, добавил: – И по двести водочки…
Просьбу генерал сопроводил купюрой с памятником Ярославу Мудрому. «Девушка», меланхолично посмотрела на бумажку и вместо ответа указала на плакат – «Алкогольными напитками не торгуем!». Унгерн глянул на меня, а я безропотно выложил еще одного «Ярослава». Смахнув бумажки, продавщица вытащила из–под прилавка бумажный пакет, вручила его Унгерну. Выставляя тарелку с бутербродами, сказала:
– Пить – на улицу. Кофе позже принесу…
– Цены, однако, – проворчал генерал. – Покруче московских…
– Так – за ночное время, за риск, – заступился я за продавщицу, хотя и сам был немало смущен. С такими ценами – точно пить бросишь!