На улице несколько столиков и кресел, похожих на мыльницы. Чем не летнее кафе? Генерал вытащил из пакета бутылку и, удовлетворенно крякнул, обнаружив, что в пакете имелись пластиковые стаканчики. Все предусмотрено!
Генерал выпил, поморщился, буркнул: «Теплая…» и принялся закусывать. А я держал в руках свою порцию и принюхивался к запаху. Боже ты мой, какой же он омерзительный! В сто крат хуже, чем Ксюхина «паста».
– Ты чего? – удивился генерал, доливая свой стаканчик.
– Да я сейчас… – вякнул я, продолжая нюхать. Показалось еще гаже…
– Водка как водка, – удивленно принюхался генерал к своему стаканчику: – Не высший сорт, но не «палёнка». Ее не нюхать, а пить надо!
Унгерн выпил, доел бутерброд с горбушей, поискал что–то глазами. Не иначе – салфетку! Смирившись, что в «забегаловках» такую роскошь не подают, полез за платком. (Мне иногда казалось, что запасы носовых платков у генерала бесконечны!) Тщательно вытер руки и, лишь тогда перешел к разговору.
– Спрашивай, майор, – улыбнулся Унгерн. – Оценил твою сдержанность.
– Так не о чем пока спрашивать, – пожал я плечами. – Если о киллерах, так выживший говорить не может. Лежит в палате, с охраной.
– Верно, – кивнул генерал. – Личности устанавливаются. Выясним, кто нас с тобой заказал. Или – только меня. Про «крота» не хочешь поговорить?
– А что про «крота»? И так понятно.
– Ну–ко, что вам понятно, товарищ майор? – заинтересовался генерал. – И кто крот?
– Ксюха. То есть – старший лейтенант Неволина.
– А почему ты так решил? Сам же говорил – слишком очевидно, чтобы она была «кротом».
– Именно поэтому. Те, кто ее «подставлял», так и полагали – мы на очевидное не клюнем, начнем искать. А это потраченное время. Плюс – недоверие.
– Совести у тебя нет, Олег Васильевич, – покачал головой генерал. – Попользовался девушкой – и ее же обвинил.
– Именно. Вы, генерал, представляете себе дресс–код секретарши?
– Получше майоров, – с сарказмом отозвался Унрен. – А что не так? Белый верх, черный низ. Юбка – не мини, но выше колен. Туфли на шпильках, колготки.
– Последнее, – скупо обронил я.
– Хм… А ведь и верно, – задумался генерал. – Одевание ваше.. Ну, тебя–то я не видел, а вот у Ксюхи… По полу ползала, трусы искала… Трусы – точно помню! А вот колготок не помню. Может, ты их закинул куда? Я ж не с самого начала смотрел…
– Не было их, – твердо сказал я. – Уж такое бы я запомнил. Как бы вы сами сказали – какой вывод напрашивается?
– Теоретически, могла она вообще без колготок быть. Но я бы такое заметил! А так… Разыграла истерику, а сама, заранее подготовилась, – вздохнул генерал. – Насчет спектакля я с самого начала предполагал. Если человек хочет стреляться, так он берет пистолет – и, мозги на стенку! А ей, вишь, надобно было продемонстрировать свое желание, зная, что остановят. А дальше… Создать нужную ситуацию…. В Штатах, такая вот, Ксюша, из тебя бы до конца жизни деньги доила…
– А в «конторе глубокого бурения»? – поинтересовался я.
– Сейчас на такие вещи проще смотрят… На усмотрение непосредственного начальника, то есть – меня! Девушку, коли установит служебная проверка, что сама спровоцировала – увольнение. Если начальник принудил – тут уже другое дело. Можно и под суд. Ну, не под уголовный, а офицерской чести. Погоны бы с тебя сняли, да и с нее за компанию. Ксения, прекрасно знала, что за такие вещи у нас по головке не гладят, но рискнула. Самый старый и, заметь – самый надежный способ привязать к себе начальника, хоть и номинального. Тем более, знала–то она тебя по старому времени, как скромного интеллигента. Даже если бы не выгорело ничего – ты бы ходил и стеснялся. Но, видишь ли, то, что девочка решила тебя к себе привязать – это еще не факт. Только – аргумент. Колготки – тоже слабенько. Что еще?
– Камеры мне покоя не дают. Та, что над дверью, – уточнил я. – Что–то мне подсказывает, что не по чину секретарше кабинет шефа разглядывать…
– Вот тут согласен, – кивнул генерал. – Не должно у нее этой «картинки» быть. И не в том дело, что не положено, а я самолично проводок перерезал. Как только офис под полпреда получили, так сразу и перерезал. Я же не знал, сколько ты будешь в Застеколье болтаться – неделю, год… А лишний кабинет, без «жучков» – он всегда пригодиться может. А коли секретарь решила инициативу проявить – то будь добра, доложи.
– И где, интересно, обещанное кофе? – начал я проявлять нетерпение.
Словно услышав, появилась и продавщица. Поставила на столик стаканчики, положила две мятых сторублевки и молча скрылась обратно. Я по–честному разделил «сдачу» и взялся за кофе. Конечно, так себе, но все лучше, чем водка.
– А по видеокамерам есть еще один момент, – начал Унгерн, но не успел закончить фразу.
Из кафушки вышла девица, с вафельным полотенцем на голове, толстенькая, коротконогая, но – в мини–юбке, в топике и ботфортах. И тоже – с огромной сумкой! Видимо, она–то и мылась, а теперь состоялась «смена караула». Ботфорты у меня всегда ассоциировались с мушкетерами. Когда они вошли в моду у женщин, долго не мог привыкнуть. Ну, еще ладно, если ноги длинные и красивые. Но если ботфорты напяливает коротконогая и толстенькая девица, то впечатление, не самые пафосные…
– О, а тут мальчики с водкой! – радостно выпалила девица, без разрешения, подсаживаясь к нашему столику: – Мальчики, угостите девушку!
Генерал мрачно посмотрел на девицу. Чувствовалось, что ему хотелось послать ее подальше, но я, из врожденной интеллигентности, не мог послать даму, даже если она с большой дороги.
– Стаканчик ищи, нальем, – пообещал я.
– Мы из одного попьем, – ухватила девица стакан господина генерала. – Верно, красавчик?
– Считай, что подарил, – ухмыльнулся генерал.
– А ты чего, брезгуешь? – без обиды спросила девица. – Зря! Спида у меня нет, а гонорею я в прошлом году вылечила.
– Да всё нормально, – улыбнулся я «барышне». – Мы уже выпили. – Посмотрев на Унгерна, спросил: – По девушке, глобальных выводов пока не делаем? Не на сто?
– Да, не на сто. Но, процентов, так, восемьдесят, что это она.
– Если о телках, так сто процентов! – высказалась вдруг «барышня» в ботфортах.
– Это ты о чем, красавица? – удивился генерал. – Если изменяет, так на все сто процентов,– авторитетно заявила «мушкетерша».– Бабы, по другому не могут!Потому что все мужики козлы, авсе бабы…
– Что бабы? – заинтересовался я.
– Ну бабы тоже, козлухи…
– Вона, – переглянулись мы с генералом.
– Плесните еще, – попросила девица. – Я бы сама купила, но эта лахудра грит, что водкой не торгуют, – пожаловалась девица. – И эти, – кивнула в сторону фур, – говорят, бабам водки нельзя. К–казлы! Пивом поят, а с него только писать тянет…
Мы с генералом торопливо допивали кофе, желая быстрее сбежать от разговорчивой девицы. Та, уже без церемоний, сама налила себе еще полстаканчика, залпом опрокинула и прочувственно сказала:
– Вот, я понимаю… А вы водку с собой везли или здесь купили? А еще бутылочки нет? Я бы вам за это… – сделала она красноречивый жест, показывающий, как бы она нас отблагодарила.
– Пойдем, что ли, – встал из–за стола генерал.
Оставив на столе не тронутый стакан, я последовал примеру начальника. Мы выходили, как нам перегородили дорогу четверо парней в шортах и шлепанцах. Не иначе – водилы.
– Вы чё, мужики, наших телок решили снять? – поинтересовался один из водил, демонстративно поигрывая монтировкой. – В рыло хотите?
(Конечно, сказал он не рыло, а другое слово, но по цензурным соображениям я его выпускаю…)
– Да нет, не хотели, – кротко ответил генерал, пытаясь обойти парня, но тот вытянул руку, ухватив моего начальника за куртку.
Странно, обычно «дальнобойщики» себя ведут более сдержанно. Но судя по запаху – приняли «водовки» и потянуло на приключения…
– Чего не хотели – баб снять или – в рыло? – хохотнул водила.
– Ручонку убери, – тихо попросил генерал.
– Чего? – обомлел парень.– Да я…
Я не расслышал, чего он нам обещал, как монтажка «перекочевала»в руки генерала, а парень лежал на земле и тихо скулил. Откуда–то выскочил Леонид, двумя ударами «вырубая» сотоварищей «ревнивца», а генерал, пинком в грудь, отправил в нокаут последнего. Все действо заняло не больше минуты.