3, На это ты заметил, что нет оснований возражать Кратону, но следует установить характер и направление философствования за вином, чтобы [d] избегнуть той не лишенной остроумия насмешки, которую навлекают на себя спорщики, изощряющиеся в софистике:
Ныне спешите обедать, а там и к сраженью приступим. {11} -
{11 «Ныне спешите обедать... » — Слова Агамемнона (Ил. II 381), оторванные от контекста, превратились в насмешку, направленную против тех, кто кончает пир спором, а спор — кровавой дракой. Осуждение распущенности, царящей на пирах, — общее место позднеантичной литературы. Лукиан посвятил изображению такого пира целое произведение — «Пир, или Лапифы». Афиней, вслед за Плутархом, указывает на уместность этой стихотворной насмешки над теми, кто буйствует на пиру (Ath. 420 f).}
и призвал нас к обсуждению этих вопросов. Я высказал то мнение, что прежде всего надо учесть, каковы сами участники пиршества: если среди них большинство - люди ученые, Сократы, Федры, Павсании, Эриксимахи, как у Агатона, или Хармиды, Антисфены, Гермогены, как у Каллпя, или другие, не уступающие этим, то мы предоставим им философствовать за кубком, сочетая Диониса с Музами в той же мере, что и с Нимфами: {12} ведь эти делают его милостивым и кротким для тела, а те - поистине [e] отрадным и благодатным для души. Если даже в пиршестве участвует и несколько людей неученых, то и они среди большинства образованных, подобно согласным буквам в окружении гласных, приобщатся к некоему не совсем нечленораздельному звучанию и пониманию. Но если соберется множество таких людей, которым пение любой птицы, звучание любой струны, стук любой доски {13} приемлемее, чем голос философа, то в этих условиях надо последовать примеру Писистрата: когда у него возникли раздоры с сыновьями и он узнал, что его недруги злорадствуют по этому поводу, то, созвав народное собрание, объявил, что хотел образумить сыновей, но видя, что они упорствуют, готов сам им уступить и последовать их требованиям. {14} Вот так и философ в обществе собутыльников, для которых его речи недоступны, перестроится и снисходительно примет их времяпрепровождение, насколько оно не выходит из пределов благопристойности, понимая, что риторствуют люди в речах, а философствовать могут и в молчании, и в игре, и даже - Зевс свидетель - в насмешках, как направленных в других, так и метящих в них самих. Ведь если, как говорит Платон, "величайшая несправедливость - не будучи [614] справедливым, казаться таким", {15} то, с другой стороны, высшая мудрость - философствуя, не казаться философствующим и шуткой достигать серьезной цели. {16} Подобно тому как у Еврипида менады без щита и меча ударами легких тирсов ранят нападающих на них, {17} так шутливые насмешки истинных философов глубоко затрагивают тех, кто не вовсе неуязвим, и производят на них то или иное необходимое воздействие. 4. Есть, полагаю я, и некий род рассказов, подходящих для симпосия: один дает история, другие можно почерпнуть в повседневной действительности. Многие из них содержат примеры, располагающие к философии, многие - к благочестию; они пробуждают ревность к мужественным и великодушным деяниям, к благородству и человечности. Кто, ненавязчиво используя эти рассказы, воспитывает пирующих, тот намного сократит дурную сторону опьянения. А вот те, кто по примеру гомеровской Елены, {18} которая приправляет вино чудесным зельем, примешивает к вину буглоссу и окропляет пол настоем вербены и адианта, чтобы сообщить пирующим благодушие и дружелюбное настроение, упускают из виду, что это сказание, пройдя длинный путь из Египта, завершилось пристойными и подобающими [c] обстановке речами: Елена рассказывает угощаемым об Одиссее, что он,
{12 ...сочетая Диониса с Музами в той же мере, что и с Нимфами... — В метафорическом смысле — сочетая вино с ученой беседой и разбавляя его водой. Музы здесь — божества, покровительствующие не только искусствам, но и образованности вообще. Нимфы олицетворяют различные элементы природы, в том числе воду; собственно водные нимфы — наяды. Ср. АР, XI 49; Ath. 38 d. Вопрос IX книги III специально посвящен проблеме должного смешения вина.}
{13 ...пение любой птицы, звучание любой струны, стук любой доски... — Птиц специально обучали петь и говорить для развлечения пирующих. «Струной и деревом» именовал кифару стоик Зенон, подчеркивая тем самым, что только причастность «счету (λόγου), ритму (ρ̉υθμου̃) и порядку (τάξεως)» превращает простой материал в музыкальный инструмент, способный издавать стройные звуки (см. SVF I 299; Plu. De virt. 443 A;'ue an. pr. 1029 F).}
{14 ...последовать их требованиям. — Ср. Изр. царей, 189 В.}
{15 «...не будучи справедливым, казаться таким... » — Слова Платона переданы почти точно; ср.: «Крайняя несправедливость — (ε̉σχάτη ὰδικία) — казаться справедливым, не будучи таким» (Государство, 361 а). У Платона под ε̉σχάτη ὰδικία подразумевается высшая степень виртуозности во владении «искусством» несправедливой жизни: «Совершенно несправедливому человеку следует изображать совершеннейшую справедливость, не лишая ее ни одной черточки... он владеет даром слова, чтобы переубедить, если и раскроется что-нибудь из его несправедливых дел... он способен также применить насилие...» (там же). Аналогия Плутарха не вполне точна: искусство несправедливого человека состоит в умении показывать то, чего у него в действительности нет (справедливость), поэтому он своего рода «симулянт»; философ, напротив, скрывает то, чем он в действительности владеет (мудрость).}
{16 ...шуткой достигать серьезной цели — Образцом для Плутарха служит Сократ, который вел свои философские беседы, «с кем-то разделяя праздничную попойку, а с кем-то — воинский строй или рыночную толчею» (Plu. An seni. 796 D). У Платона философские рассуждения нередко называются «забава» — παιδία (Федр, 265 с; Тимей, 59 с). Ср. Заст. бес. VI 686 D.}
{17 ...менады... ударами легких тирсов ранят нападающих на них... — Подразумеваются «Вакханки» Еврипида (736). Менада (греч. μαινάς — «неистовствующая», «исступленная») — именование вакханок, участниц оргиастических празднеств в честь Диониса-Вакха. Тирс — жезл самого Диониса-Вакха и вакхантов.}
{18 Текст со слов А вот те, кто по примеру гомеровской Елены... — Образец аллегорического толкования следующих строк «Одиссеи»:
Умная мысль пробудилась тогда в благородной Елене:
В чаши она круговые подлить вознамерилась соку
Горькоусладного, миротворящего, сердцу забвенье
Бедствий дающего...
(IV 219 сл.)
Буглосса — это именование применяется к нескольким видам растений — Lycopsis или Anchusa arvensis, также Echium vulgare. Что именовалось «буглоссой» в античности, не вполне ясно. Ср. Плиний о буглоссе: «[Трава], похожая на бычий язык (так объясняется внутренняя форма слова βουγλώσσα — ср. βου̃ς «бык» и γλω̃σσα «язык».—О.Л. ), достоинство которой заключается в том, что, будучи добавлена в вино, она умножает радость в душе, и зовется она euphrosynum» (греч. ευ̉φροσύνη — «радость», «весзлье») (Plin. nat. XXV 81). Вербена — родовое название; возможно, речь идет о вербене лимонной, в листьях и цветах которой содержится эфирное масло приятного запаха. Адиант — название рода папоротников; здесь, возможно, имеется в виду Adiantum capillus Veneris («Венерины волосы»). Плиний сообщает, что венок из адианта избавляет от головной боли (Plin. nat. XXII 64).}
Дерзкорешительный муж наконец предпринял и исполнил,
Тело свое беспощадно иссекши бичом недостойным.
Вот что, очевидно, и было "бесскорбным" и безбольным зельем - речь, созвучная наличным переживаниям и обстоятельствам. Философы, умеющие ценить изящную тонкость даже и тогда, когда они открыто философствуют, ведут свою речь, опираясь более на наглядную убедительность, чем на принудительную силу доказательств. Посмотри, как Платон в "Пире", рассуждая о последней цели, о высшем благе {19} и вообще о [d] божественном, не напрягает доказательства, не уподобляется борцу, натирающему руки песком, чтобы сделать охват более цепким и неотвратимым, но увлекает собеседников доходчивыми предположениями, примерами и мифами. {20}
{19 ...о последней цели, о высшем благе... — «Последняя цель» (τέλος), «высшее благо» (πρω̃τον α̉γαθόν) наряду с α̉ρετή («добродетель»), ευ̉δαιμονία («счастье») и др. — устоявшиеся ко времени Плутарха философские термины для обозначения основных этических категорий. В каждой философской системе эти термины наполнялись различным содержанием. Термином τέλος обозначалось конечное совершенное состояние, которого должен был достигнуть человек; платоники понимали его как «уподобление богу» (ο̉μοίωσις θεω̃). См.: Альбин, Учебник платоновской философии, XXVIII 1. В учебниках философии и доксографиях времен Плутарха эти термины служили своего рода рубриками, по которым излагался материал, касающийся этических проблем. В «Пире» Платона нет специального рассуждения о «цели» и «благе». О них говорится в связи с характеристикой Эрота: Эрот стремится к красоте, которая тождественна благу; его τέλος — обладание благом. Плутарх, таким образом, подводит содержание платоновского диалога под «рубрики», принятые в современной ему доксографической литературе. Макробий более точно указывает главную тему диалога: «...в знаменитом „Пире“ Платона... дается разнообразное и великолепное описание Эрота» (Macr. Sat. I 1, 3).}
{20 ...предположениями, примерами и мифами. — Таков сократовский способ ведения беседы, известный и по другим диалогам; в «Пире», например, рассказан миф о рождении Эрота от Пороса («Богатства») и Пении («Бедности») для иллюстрации философского тезиса о заключенном в Эроте единстве полноты обладания красотой и благом (в виде стремления к ним) и вечной нужды в красоте и благе (203 а-е).}
5. Далее, сами изыскания должны представлять общий интерес, не вдаваться в утомительную мелочность в постановке обсуждаемых вопросов, чтобы не обременить и не отвратить менее склонных к отвлеченному умствованию. Ведь тела участников симпосия принято упражнять пляской и хороводами {21} если же мы заставим их сражаться в полном вооружении или метать диск, то это не только не доставит удовольствия, но и расстроит [e] симпосий: подобно этому только легкие изыскания согласуются с обстановкой застолья, плодотворно возбуждая души, а речи, подобающие "спорщикам" и "заковырщикам", {22} о которых говорит Демокрит, надо отбросить, ибо они утомляют и самих спорящих сложностью и темнотой поднятых вопросов и докучают всем присутствующим. Бе