{4 ...и Гомер... очевидно, имеет в виду, что вино развязывает язык. — Трактовка слов «Одиссеи» — вольная; у Гомера Одиссей «за стол пригласить свой друга не мог», потому что того уже не было в живых (Од. XXI 35).}
{5 «Каких это окон... » — Подразумевается басня о состязании богов в умении создать нечто совершенное. Судья Мом (μω̃μος — «хула», «насмешка») раскритиковал все созданное богами, в том числе и человека; последний не был сочтен совершенным потому, что в его теле не хватало дверцы, через которую можно было бы наблюдать за его внутренней жизнью. См. разработку этого сюжета у Бабрия (59).}
{6 ...и с помощью филологии предоставляют ему выход в свойственные ему луга и пастбища. — Платон называет полем (или лугом) истины область подлинного Бытия, где «питалась» душа, пока не обрела обиталище в теле человека (Федр, 248 b). По мысли Плутарха, с помощью филологии душа человека как бы снова получает возможность приобщиться к подлинному Бытию, к благому и прекрасному. О значении термина «филология» см. примеч. 111 к книге I.}
Вопрос I
Надо ли за вином возлагать на себя цветочные венки
Участники беседы: Аммоний, Плутарх, Эратон, Трифон
1. Да, зашла как-то речь и о венках: было это в Афинах на симпосий [d] у музыканта Эратона, который совершил жертвоприношение Музам {7} и пригласил по этому случаю много гостей. После обеда были принесены для раздачи гостям разнообразные венки, и тут у Аммония вызвало насмешку то, что некоторые из нас вместо лавровых венков возложили на себя розовые. Он сказал, что цветочные венки приличествуют более женщинам и играющим девушкам, чем собранию мужей, преданных философии и музыке: "Удивляет меня и наш Эратон, который так чуждается хроматизма в мелодиях и строго осудил прекрасного Агатона, впервые, как говорят [e], допустившего эту пестроту в трагедию при постановке своих "Мисийцев", а сам, видите, каким пестрым цветочным разнообразием наполнил наш симпосий: чрезмерную изысканность и потворство чувственности в слуховых ощущениях он отвергает, а в зрительных и обонятельных как бы открывает для нее другой доступ к душе, и при этом заставляет венок служить наслаждению, а не благочестию. {8} Да и запах благовонного [f] масла превосходит запах этих цветов, полузавядших при сплетении. Но для наслаждений, не связанных с какой-либо жизненной потребностью, и нет места на симпосиуме философствующих мужей. Так, если кто-либо из приглашенных на обед приведет с собой своего друга, то ему, согласно доброму обычаю, будет оказан такой же любезный прием, как и остальным гостям; так дружественно был принят, например, Аристодем, которого Сократ привел к Агатону. Но если кто явится по собственному почину, то [646] перед ним надо закрыть дверь. Подобным же образом удовольствия от еды и питья, вызванные самой природой и сопутствующие удовлетворению естественных потребностей, допустимы, а все остальные мы должны отвергнуть {9} как незваных и нежелательных гостей".
{7 ...совершил жертвоприношение Музам... — См. об этом ниже, примеч. 6 и 103 к книге IX.}
{8 ...заставляет венок служить наслаждению, а не благочестию. — См. примеч. 24 к книге I.}
{9 ...удовольствия от еды и питья, вызванные самой природой... допустимы, а все остальные мы должны отвергнуть... — Рассуждение в духе стоического ригоризма. Согласно стоическому учению, «наслаждение если и возникает, то лишь как следствие, когда природа сама по себе стремится к тому, что соответствует [ее] составу (συστάσει)» (Д. Л. VII 86). Стоический идеал — «жизнь, соответствующая природе (как нашей природе, так и природе целого), — жизнь, в которой мы воздерживаемся от всего, что запрещено общим законом, а закон этот — верный разум» (там же, VII 88). Ср. также Заст. бес IV 662 А. Об Аристодеме и др. см.: Платон, Пир, 174 а сл.}
2. Смущенные этой речью Аммония, некоторые мало знающие его молодые люди стали потихоньку снимать свои венки. Но я, понимая, что Аммоний поставил этот вопрос ради упражнения и исследования, {10} обратился к врачу Трифону: "Итак, тебе, дорогой друг, приходится или отложить вместе со мной этот
{10 ...Аммоний поставил этот вопрос ради упражнения и исследования... —Академическая привычка Аммония. О функции таких вопросов в философских школах см. выше, примеч. 38 к книге II. Цитируемый далее стих (в подлиннике испорченный) — из неизвестного источника.}
ярко пылающий цветом роз благовонных венок,
или объяснить, как ты это уже и делал не раз, чем полезен пьющему вино цветочный венок". [b] Мои слова подхватил и Эратон: "Что ж, значит, решено не допускать никакого удовольствия без соответствующего полезного взноса с его стороны? То есть, наслаждаясь, мы будем недовольны, если не получим за это какой-то платы? Есть основание сдержанно относиться к мирре и пурпурному убранству вследствие дороговизны этих "коварных тканей и благовоний", по слову Варвара, {11} но отечественные цветы и душистые растения столь же просты и доступны, как и древесные плоды. Не глупо ли те дары природы, которые приятны на вкус, срывать и [c] отведывать, а теми, которые приятны своей окраской и запахом, пренебрегать, если к их приятности не присоединяется сверх того что-нибудь полезное. Мне кажется, что если природа ничего не создала бесцельно, как и вы говорите, {12} то все, что не приносит другой пользы, создано именно ради доставляемого им удовольствия. Обрати внимание на то, что листья у деревьев служат для защиты плодов {13} и для того, чтобы дерево легче [d] переносило смены жары и холода, а цветы не приносят никакой пользы {14} помимо того, что радуют наше обоняние и зрение, испуская удивительный запах и представляя неподражаемое разнообразие красок. Поэтому лишенное листьев дерево тяжело страдает, и это лишение для него равносильно болезненной ране и безобразному увечью; это относится не только к лавру, о котором говорит Эмпедокл:
{11 ...по слову Варвара... — См. Рим. воп. 270 EF и примеч.}
{12 ...природа ничего не создала бесцельно, как и вы говорите... — Основной принцип натурфилософии Аристотеля, воспринятый Фсофрастом. Согласно Аристотелю, у всякого процесса развития, происходящего в природе, есть цель, но не внешняя по отношению к природному «материалу», а внутренняя цель (τέλος); ею является само состояние полного развития, реализации всех природных потенций (Физика, 198 b 35; Политика, 1253 а 9; Thphr. CP I 1,1). В этой беседе телеологические проблемы не затрагивались. По всей видимости, Эратон употребляет местоимение «вы» расширительно, подразумевая философов вообще.}
{13 ...листья у деревьев служат для защиты плодов... — То же у Аристотеля как пример целесообразности всего происходящего в природе (Физика, 199 а 25).}
{14 ...цветы не приносят никакой пользы... — С точки зрения современной науки, певерно: цветок выполняет важнейшие функции сперматогенеза, опыления, оплодотворения; в нем происходит развитие зародыша и образуется плод.}
Лавра живую листву не дерзай своевольно похитить; {15}
{15 Vorsokr. 31, В 140.}
надо щадить листву для всех деревьев и не обезображивать их, чтобы украсить себя награбленным у них достоянием. Отнятие же цветов можно уподобить плодосбору, и оно нисколько не вредит; а если не снять их [e] своевременно, то они увядают и осыпаются. Варвары одеваются в шкуры овец вместо того, чтобы пользоваться их шерстью; так и те, кто сплетает венки из листьев, а не из цветов, на мой взгляд, неразумно используют деревья. Таковы мои соображения, предназначенные для продавщиц венков. Я не грамматик и не могу припомнить, в каких поэмах говорится об увенчании победителей в священных играх цветочными венками; вот разве только о том, что Музам посвящается венок из роз, я читал, помнится, у Сапфо, где она обращается к какой-то неученой и чуждой Музам женщине:
Ты умрешь и в земле
будешь лежать...
[f] ...роз пиэрийских ты
Не знавала душой... {16}
{16 То же — Пир семи мудрецов, 146 A; Anth. Lyr., v. I., p. 354. fr. 68. Пиэрия — область на юго-западе Македонии, где, по преданию, обитали Музы.}
Но послушаем и Грифона, не приведет ли он нам какого-либо подтверждения и со стороны врачебной науки".
3. Взяв слово после этого, Трифон сказал, что древние отнюдь не оставили [647] вопрос без внимания, широко применяя растения как лекарства: "Подтверждается это тем, что еще и ныне тирийцы приносят Агенориду, а магнесийцы Хирону, считающимся основоположниками врачевания, жертвы от первин корешков и трав, которыми они лечили больных. А Дионис был признан врачевателем не только потому, что изобрел вино, могущественное и сладостное лекарство, но и потому, что научил почитать плющ, как умеряющий силу вина, {17} и увенчивать им вакхантов, чтобы своей прохладностью он противодействовал чрезмерно разгорячающему опьянению. Показывают и некоторые названия, как внимательно древние наблюдали свойства растений: καρύα ("орешник") была названа так по той [b] причине, что ее тяжелый дух погружает в глубокий сон (κάρος) {18} тех, кто под пей расположится; наркисс притупляет нервы и вызывает тяжелое оцепенение (νάρκη); {19} поэтому Софокл назвал его "древним увенчанием великих богов", {20} то есть богов подземных. Говорят, что и πήγανυν ("рута") получила название по своей особой способности: вследствие своей теплоты она сушит и свертывает (πήγνυσι) семя, {21} и особенно вредна для беременных. Некоторые полагают, что и аметист (άμέθυατος - предположительно дикий сельдерей) помогает от опьянения (μέθη), {22} как и одноименный с ним камень. Но они ошибаются; в обоих случаях название дано по цвету: [с] листья этого растения имеют цвет водянистого, сильно разбавленного вина (μέθυ). Очень много можно было бы указать и других растений, которым их свойства доставили название; но достаточно и приведенных примеров, чтобы показать заботу и многоопытность наших предков в том, что касается возложения венков за винной чашей. Ведь когда вино, и особенно несмешанное, охватит голову и поразит органы чувств, {23} то человек приходит в смятение, а источаемые цветами запахи удивительно помогают против этого, ограждая от опьянения голову как некий акрополь; при этом горячие цветы мягко расширяют поры, давая выход винным парам, а прохладные {24} слегка подталкивают эти испарения: таково действие венка [d] из фиалок и роз; {25} и то и другое оказывает стягивающее действие, и запах такого венка успокаивает головную боль. Кипр, шафран и баккарида {26} вызывают у выпивших лишнее спокойный сон, так как обладают легким испарением, благотворно действующим против телесных недомоганий, вызываемых опьянением, приносящим успокоение и безболезненно рассеивающим явления похмелья. А запахи некоторых цветов поднимаются вверх, окутывают мозг, расчищают поры органов чувств, растворяют своей теплотой соки без резкого потрясения, и мозг, по своей природе прохладный [e], {27} несколько согревается. Именно поэтому цветочные венки, надеваемые на шею, назвали "гипотимидами", т. е. "посылающими снизу свой [f] запах", а приготовляемым из цветов душистым маслом умащали грудь. Свидетельствует об этом Алкей в таких словах: