{57 ...приводит нас через Протагора прямо к Пиррону... — По Протагору, знание относительно, поскольку является результатом чувственного опыта каждого индивида: «Мера всех вещей — человек: существующих, что они существуют, а не существующих, что они не существуют» (Vorsokr. 80, В 1). Скептики во главе с Пирроном тоже не пытались постичь истинную сущность явлений, предлагая ориентироваться на «видимость»: «Что мед сладок, я не утверждаю, но что он таким кажется, я допускаю» (Д. Л. IX 104). Флор указывает на релятивистский характер атомистической теории ощущений, которая за это многократно подвергалась критике, начиная со времен Аристотеля. Филопон дает следующее объяснение: «По мнению сторонников Демокрита, элементы различаются между собой формами (подразумеваются формы атомов, — О. Л.), а все;прочие чувственно воспринимаемые качества им чужды, как, например, теплота и холод... нам только кажется, что эти качества присущи элементам вследствие отношения их к нам. Из тех же качеств, которые нам кажутся присущими телам... одни возникают в результате соединения определенных атомов, как, например, теплота кажется нам свойственной огню вследствие соединения шарообразных атомов... (шар вызывает ощущение теплоты вследствие того, что он легко проникает... куб, наоборот, вызывает ощущение холода вследствие плотного расположения и неподвижности)... Одно и то же тело производит впечатление то белого, то черного, то холодного, то горячего, вследствие того, что в сложном теле атомы изменяют положение и взаимный порядок... Вообще же все чувственно воспринимаемые качества... по их словам, только наши представления (φαίνεσθαι μόνον η̉̃μι̃ν), а по природе никоим образом не присущи телам» (см. Лурье, с. 311, фр. 433); Об атомистической теории ощущений см. там же, с 308—314.}
{58 ...сон происходит вследствие охлаждения... — У Аристотеля: если присущее организму внутреннее тепло концентрируется в его глубине (например, вследствие приема пищи), то части, лишенные тепла, охлаждаются и человек засыпает (De somno, 456 b 17 sq.; 457 b 1 sq.). Ср. сходное объяснение природы сна у Лукреция: «сила души» (vis animae) частично изгоняется наружу, а частично «в глубину удаляется тела» (IV 916 сл.). Сам Аристотель недоумевал, почему вино, которому он приписывал согревающее действие, становится причиной сна, связанного с охлаждением (там же).}
{59 ...теплота способствует плодовитости... — См. выше, примеч. 51.}
{60 ...придает дыханию силу и полноту... — Возможно, речь здесь идет не о «дыхании» как таковом, но, шире, о «пневме». См. выше, примеч. 93 к книге I.}
{61 Принимаем чтение έζιχνεύομεν (Т.).}
{62 ...это признаки недостатка тепла у человека. — См. выше, примеч. 36.}
{63 ...уксус... одолевает и подавляет пламя вследствие избытка холодности. — Об «охлаждающей» способности уксуса см. Plin. nat. XXIII 54 sq. О понятии «холодность» см. выше, примеч. 32.}
{64 ...богу вина древние посвятили из пресмыкающихся змею, а из растений плющ... — Плющ — один из атрибутов Диониса (ср. его эпитеты κισσοχαίτης, κισσοκόμης — «с кудрями, как плющ» или «с увитыми плющом волосами», κισσοφόρος — «плющеносный»; в афинском деме Ахарны почитался Дионис-Плющ — Κισσός), свидетельствующих о его древнейшей ипостаси растительного божества. См.: Фрэзер Дж. Золотая ветвь. М., 1980. С. 429—430. О связи Диониса со змеей (или змеем — δράκων) свидетельствуют детали мистериальной, в частности орфической, разработки мифа о Дионисе: в образе змеи Зевс сошелся с Персефоной, и от них родился Дионис-Загрей; облик змеи принял Дионис, спасаясь от титанов. Подборку античных и раннехристианских свидетельств о связи Диониса со змеей см.: Лосев А . Ф. Античная мифология. М., 1957. С. 162 сл. Учитывая характерную для римской эпохи тенденцию к синтезированию культов, можно предположить также, что змея была перенесена в культ Диониса из культа Сабазия, фригийского божества, отождествлявшегося с Дионисом еще в эллинистическое время. Об этом см. Nilsson Μ., Bd I, S. 566 sq.; Farnell. v. V, p. 265. Таким образом, указанные атрибуты Диониса восходят, скорее всего, к разным традициям. Плутарх предпочитает объяснять их появление рационалистически; ср. объяснения, предлагаемые наукой нового времени: в древнейших верованиях растения и животные как носители сверхъестественных сил были объектом поклонения; со временем эти силы стали мыслиться отдельно от своих носителей, им были приданы антропоморфные черты, а сами растения и животные стали атрибутами антропоморфных богов. См.: Фрэзер Дж., Золотая ветвь. С. 434: ср.: Лосев А. Ф., Античная мифология. С. 39 сл.}
{65 ...вино не противодействует цикуте своей теплотой... — В другом месте Плутарх говорит, что именно благодаря своей «теплоте» вино, добавленное к цикуте, ускоряет ее действие — яд быстрее расходится по организму (Quom. adul. 61 ВС; ср.: О болтливости, 14; о понятиях «теплота»-«холодность» см. выше, примеч. 32). У Плиния: цикута в смешении с вином более ядовита, чем чистая цикута: вместе с тем, говорит Плиний, вино в чистом виде излечивает отравление цикутой, если выпить его немедленно (Plin. nat. XXV 152).}
Вопрос VI
О надлежащем времени полового общения
Участники беседы: юноши, Зопир, Олимпих, Соклар
1. Несколько юношей, недавно приобщившихся к изучению древних, строго осуждали Эпикура за то, что он нарушил благопристойность, без нужды включив в свой "Пир" рассуждение о надлежащем времени [c] полового общения: по их мнению, старику на обеде в присутствии молодых людей разбираться в том, предпочтительно ли вступать в общение с женщинами после ужина или до ужина, - крайняя распущенность. Им возражали, ссылаясь на Ксенофонта, {66} который заставляет участников описанного им пиршества по его окончании спешить верхом к своим женам для любовной встречи. А врач Зопир, превосходно изучивший сочинения Эпикура, указал этим юношам, что они невнимательно читали "Пир" Эпикура: {67} он не ставит этот вопрос как основу для разработки его в дальнейших речах, а приглашает молодых людей после обеда на прогулку и ведет беседу о воздержании, отвращая их от потворствования страстям, которое и всегда вредоносно, особенно же опасно, когда люди расположены [d] к нему едой и питьем. "Но если бы даже этот вопрос, - продолжил он, - был предметом особого рассмотрения, то разве философу вообще не подобает его рассматривать? Или было бы лучше выбрать для такого рассмотрения более подходящую обстановку и время, а говорить об этом за столом симпосия считать непристойным? Мне кажется, наоборот, можно было бы упрекнуть философа, выступающего с таким рассуждением средь бела дня перед большим собранием разнородных слушателей; но что [e] постыдного в том, чтобы в беседе за кубком, среди близких и друзей, когда уместно "навострить язык и разум глотком вина", {68} сказать или выслушать полезное слово о половом благочинии? Я по крайней мере предпочел бы, клянусь собакой, {69} чтобы Зенон изложил свои мысли о совокуплении в какой-нибудь веселой застольной беседе, чем в таком серьезном сочинении как его "Государство"".
{66 ...ссылаясь на Ксенофонта... — Пир, IX 7.}
{67 ...«Пир» Эпикура... — См. выше, примеч. 56.}
{68 ...«навострить язык и разум глотком вина»... — текст в этом месте испорчен. Переводчик принимает чтение παραθη̃ξαι — «навострить».}
{69 ...клянусь собакой... — Собакой любил клясться Сократ (Платон, Апология Сократа, 22 а; Горгий, 482 е; Хармпд, 172 е); напоминает эта клятва и о киниках, ибо «собакой» (κύων), согласно преданию, стал себя называть Диоген, а его последователи получили имя «киники». Зоппр, возможно, подражает Сократу, либо намекает на свою склонность к кинической философии. Возможно и третье: Зопир специально употребляет выражение, напоминающее о киниках, в связи с сочинением стоика Зенона, о «Государстве» которого говорили, что оно написано «на собачьем хвосте», т. е. в то время, когда Зенон еще находился под влиянием киника Крэтета (Д. Л. VII 7). Ср. SVF I 252.}
2. Смущенные этой речью, юноши умолкли. Но другие участники симпосия попросили Зопира рассказать подробнее об этих беседах Эпикура. "Не все я в точности помню, - сказал он. - Думаю, что Эпикуру внушали тревогу происходящая при этом телесная встряска, смятение и волнение. А вино, возбудитель бурных движений, возмущая тело, лишает его устойчивости, и если оно в этом состоянии вместо успокоения [654] и сна получит новые потрясения, которые как рычагами колеблют и расшатывают скрепляющие его связи и сплавы, то возникает опасность, что все это здание придет в расстройство как дом с ущербным фундаментом: так и семя вследствие перегруженности сосудов не находит свободного истечения, а выделяется с затруднением и в смешанном состоянии. Поэтому Эпикур советует вступать в общение, когда тело обретет покой и освободятся пути распространения пищи по телу, до возникновения потребности в новом принятии. Можно подкрепить совет Эпикура и медицинскими соображениями: утренний час, когда пищеварение уже закончилось, наиболее благоприятен; а влечение после ужина связано с опасностью, [b] ибо пока пища не усвоена, потрясение, сопровождающее половую деятельность, может причинить диспепсию, и, таким образом, вред будет двойной".
3. На это откликнулся Олимпих: "Мне вот очень нравится сказанное пифагорейцем Клинием. {70} На вопрос, в какое время предпочтительно следует сходиться с женой, он ответил: "Когда тебе более всего захочется причинить себе вред". Да и то, что сейчас сказал Зопир, имеет известное основание, а я нахожу и другие обстоятельства, которые могут оказаться неблагоприятными для этого дела. Мудрец Фалес, которому мать неотступно советовала жениться, уклонялся от ее настояний, говоря сначала: [с] "Еще не время, матушка", а позднее: "Уже не время, матушка". Так и каждому самое лучшее в любовных сношениях говорить себе, укладываясь вечером: "Еще не время", и вставая утром: "Уже не время"".
{70 ...сказанное пифагорейцем Клинием. — См. Д. Л. VIII 9, где подобное высказывание приписывается самому Пифагору (Vorsokr. 54, 5).}