{38 ...эпитет, означающий общий всем жидкостям признак. — ’Υγρός — «жидкий», «влажный». Этот эпитет ν Гомера прилагается к оливковому маслу, которым умащали тело (Ил. ХХШ 281; Од. VJ 79).}
2. Во-первых, его текучесть ясно показывает однородность всех его [696] частей: действительно, оно повсюду остается одинаковым на ощупь. Затем, в его поверхность можно смотреться как в зеркало: нет ни одной неровности, которая исказила бы отражение, из каждой точки свет направляется прямо к глазу, тогда как среди всех жидкостей только молоко не имеет зеркальной поверхности, так как в нем замешано много землеподобной сущности. Далее, масло менее всех других жидкостей способно издавать шум именно потому, что оно всецело жидкостно: тогда как у остальных жидкостей при их течении землистые части, сталкиваясь и ударяясь друг о друга, издают шум вследствие своей жесткости. При этом масло - единственная жидкость, не поддающаяся разбавлению и смешению, [b] ибо оно весьма плотно: оно не содержит ни сухих и землистых частей, ни образуемых такими частями полостей и пор, в которые могла бы проникнуть посторонняя примесь, а вследствие однородности частей, плотно смыкающихся между собой, остается сплошным; и когда масло пенится, то оно не воспринимает дыхания вследствие легкости и однородности своего состава. В этом причина и его способности питать огонь: {39} ведь он не питается ничем, кроме жидкостей, и только жидкости сгораемы без остатка. Так, при горении дров воздух уходит, превратившись в дым,землистая часть остается в виде золы, и только влажная часть расходуется [с] огнем, для которого она служит пищей. Так, вода, вино и другие жидкости содержат в себе много мутного и землистого, попадая в огонь, разбивают его, подавляют своей жесткостью и тяжестью и гасят, а масло, будучи самой подлинной влагой, благодаря своей легкости переходит в другое состояние и, подчинившись огню, возгорается. 3. Величайшее же [d] свидетельство жидкостных свойств масла - его способность растекаться из малого объема на большое пространство: ни мед, ни вода, ни другая какая-либо жидкость в столь малом объеме не может так широко распространиться, но быстро расходуется вследствие содержащейся в ней сухости. А масло, податливое и растяжимое, расходится по всей поверхности тела умащающихся, растягиваясь благодаря влажности всех своих частей и сохраняясь в этом состоянии надолго: гиматий, {40} смоченный водой, быстро обсыхает, а вывести пятно от масла стоит немалых трудов {41} - так глубоко оно проникает вследствие своей тонкости и текучести. Как указывает Аристотель, {42} пятна от разбавленного вина труднее удалить, ибо такое вино тоньше и поэтому глубже входит в поры.
{39 ...способности питать огонь... — См. выше, примеч. 6.}
{40 Гиматий — плащ из ткани.}
{41 ...вывести пятно от масла стоит немалых трудов... — Объясняя это явление особой «тонкостью» масла (под «тонкостью» в данном контексте следует понимать отсутствие или минимальное количество «землистых» частиц, содержащихся в веществе), говорящий вступает в противоречие с иным мнением, согласно которому наиболее «тонкой» (λεπτότατον) из всех жидкостей является все же вода (см. Arist. De sensu, 441 а 24). Ср. Заст. бес. I, вопрос IX и примеч. 49 к книге III, а также примеч. 48 к книге I.}
{42 Как указывает Аристотель... — Ср. [Arist.] Pr. 874 а 30.}
Вопрос X
Почему мясо жертвенных животных быстро становится мягким, если его подвесить на смоковницу
[e] Участники беседы: Аристион, Плутарх и другие
1. На обеде у Аристиона имел большой успех его повар, превосходно все приготовивший, но особенно отличившийся тем, что подал петуха, который оказался настолько мягким, как будто был зарезан вчера, хотя его лишь незадолго принесли в жертву Гераклу. Аристион сказал, что это достигается очень просто, если подвесить тушу па смоковницу, и все гости стали доискиваться причины этого явления. Что смоковница испускает обильное и сильное испарение, {43} об этом свидетельствуют и обоняние, и действие этого испарения на быков: говорят, что самый свирепый бык, [f] если привязать его к смоковнице, укрощается, дает себя погладить и вообще его свирепость как бы увядает. Основная причина тут - редкость испускаемого смоковницей испарения. Это дерево более, чем все остальные, изобилует млечным соком, который наполняет и плоды его, и древесину, и листья: поэтому и при сжигании оно дает самый едкий дым, [697] и, сгорев, оставляет золу, из которой получают самый крепкий щелок. {44} Те же действия производит и теплота. Даже свертывание молока соком смоковницы, по мнению некоторых, вызывается не тем, что он обволакивает и склеивает содержащиеся в молоке шероховатые частицы, вытесняя на поверхность гладкие и округлые, а тем, что своей теплотой он отделяет неустойчивые и водянистые составные части жидкости. Последнее мнение находит опору в сладковатом вкусе сывороткп: {45} его можно объяснить тем, что не гладкое вытеснено угловатым, а холодное и несваримое - теплым. Такое же свойство, как смоковничный сок, имеет и соль благодаря [b] ее теплоте. Она препятствует так называемому переплетению и связи, оказывая по своей природе разрешающее воздействие. Итак, смоковница испускает горячее и едкое режущее испарение, которое раздробляет и размягчает мясо. То же произойдет с ним, если погрузить его в кучу пшеницы или посыпать селитрой, вследствие согревания. Что пшеница содержит какую-то теплоту, обнаруживается в том, что если амфору с вином засыпать пшеницей, то вино скоро скисает. {46}
{43 ...смоковница испускает... сильное испарение (πνευ̃μα). — Ср. выше, примеч. 101 к книге II и примеч. 63 к книге V.}
{44 ...золу, из которой получают самый крепкий щелок... — Ср. Заст. бес. I 627 В.}
{45 Последнее мнение находит опору в сладковатом вкусе сыворотки... — Объяснение причин изменения свойств различных составов, в частности молока, перераспределением их минимальных составляющих (σχήματα) перекликается с концепцией Демокрита в изложения Феофраста (см. Vorsokr. 68, А 135, 65 sq.); ср. также объяснение Лукреция: сладкий вкус создается наиболее гладкими (levissima) «атомами» (semina), а горький — шероховатыми и острыми (acerba; aspera). Второе объяснение — воздействием «сил» теплоты и холодности (о них см. выше, примеч. 32 к книге III) — отчасти подкрепляется авторитетом Аристотеля (см. Метеорологика. 384 а 22 сл.; ср. также [Arist.] Pr. 924 в 39 сл.).}
{46 ...скисает... — Текст в этом месте испорчен. Переводчик принимает конъектуру Раиске ε̉ξίαταται — «портится». Хуберт предпочитает чтение έξαναλίσκεται — «расходуется». Рассуждения о свойствах жидкости (вопрос IX), а также о соке смоковницы интересно сопоставить с «Тимеем» Платона (60 а сл.) и «Метеорологпкой» Аристотеля (книга IV, гл. 4—7).}
КНИГА СЕДЬМАЯ
* * *
[c] 1. Остроумному н культурному человеку, Сосий Сенекион, принадлежит широко известное в Риме слово: пообедав в одиночестве, он сказал: "Сегодня я поел, но не пообедал". Не хватало ему того, что только и делает обед приятным, - дружеского общения в застольной беседе. {1} Эвен [d] говорил, что огонь - лучшая приправа, {2} Гомер называет соль божественной, {3} а многие приравнивают ее к харитам, потому что, примешанная ко всякой еде, она делает ее приятной на вкус и привлекательной; но для обеда и застолья поистине божественной усладой является присутствие близкого друга, {4} не потому, что он вместе с нами ест и пьет, а потому> что мы с ним делимся мыслями, - пусть только в наших речах будет нечто полезное и достойное обсуждения, а не будет той пьяной болтовни, которая у многих еще увеличивает их распущенность. Застольные речи [e] требуют столь же тщательного отбора, как и участники застолья. Иначе думают лакедемоняне. {5} Принимая в фидитий юношу или гостя, ему указывают на дверь, говоря: "Отсюда не выходит ни единого слова". Мы же приучили себя к таким речам, которым открыт выход куда угодно, не содержащим никакой разнузданности, никакого злословия, ничего непристойного. Об этом можно судить по тем примерам, которые собраны в предлагаемой здесь седьмой декаде Застольных бесед.
{1 Согласно тезису о «дружеском общении в застольной беседе», содержанием которой является «нечто полезное и достойное обсуждения», практически все вопросы (кроме II) книги VII так или иначе связаны с темой застолья, но из них вопросы I—III посвящены естественнонаучным проблемам, вопросы V, VII и VIII затрагивают этическую проблематику достойных и недостойных удовольствий, а вопросы I, II и VII, кроме того, объединены исследованием текста Платона.}
{2 Эвен говорил, что огонь — лучшая приправа... — PLG, fr. 10, v. II, p. 271, Как изречение Эвена цитируется также: Plu. Quom, adul. 50А и Plu. Qu. PI. X 3 (1010 С); в Plu. De san. 126 D приписано Продику (ср. Vorsokr. 84 В 10).}
{3 ...Гомер называет соль божественной... — Ил. IX 214, цитируется в «Тимее» Платона (60 Е), ср. выше, V 684 F, 685 А и 635 Е—F и коммент.}
{4 ...присутствие близкого друга... — Та же мысль: Заст, бес III 643 А, IV 660 В и ниже, кн. VII 708 С.}
{5 Иначе думают лакедемоняне. — Цитируется также: Древн. об. 236 F, Ликург. 12. Фидитии (см. ниже, 714 В), чаще называвшиеся «сисситиями» — «совместными трапезами», как и критские «андрии» — «мужские трапезы», — объединения взрослых полноправных мужчин, представлявшие собой рефлекс древнейших форм первобытной социальной организации. Платон видит в них — и, вероятно, не без оснований — черты военной организации (Законы, I 625 С—626 В). Аристотель считает, что обычай фидитий заимствован, вместе с другими элементами государственного устройства, лакедемонянами у критян (Политика, 1272 а сл.). Ср. описание сисситий и их роли в социальной структуре Крита и Лакедемона у Досиада (Ath. IV 143 D) и Страбона (X 482).}
Вопрос I
Против тех, кто упрекает Платона, сказавшего, что выпитое проходит через легкие {6}
{6 ...Платона, сказавшего, что выпитое проходит через легкие. — Вопр. I комментирует текст из «Тимея» (70 С—D, 91 А). В «Тимее» содержится сумма современных Платону естественнонаучных представлений, в том числе и медицинских. Теория о прохождении жидкости через легкие была предметом оживленных дискуссий, что отразилось в Гиппократовом корпусе. Так, во входящем в него трактате ч