{50 Гесиод, Труды и дни, 748. У Гесиода идет речь о запрете есть из не освященной жертвоприношением посуды.}
5. Выслушав мою речь, Евстроф сказал: "Вот мы, кажется, и подошли к вопросу об остатках на обеденном столе. Не имелось ли в виду у древних, что надо что-то от пиршества оставлять рабам и их детям? Ведь их радует не столько само угощение, сколько участие в угощении. [e] Передают, что персидские цари не только посылали гостинцы своим друзьям, военачальникам и телохранителям, но и уделяли место рядом со своим обеденным столом {51} для рабов и даже для собак, делая, насколько это возможно, своими сотрапезниками всех, с кем у них было какое-либо общение. Ведь даже самых свирепых зверей можно приручить прикармливанием".
{51 ...персидские цари... уделяли место рядом со своим обеденным столом... — По сообщению Афинея, для царской трапезы приготавливалось огромное количество блюд из всевозможной дичи, но половина еды уходила на телохранителей, получавших, таким образом, плату не деньгами, но пропитанием (Ath. IV 145 F).}
6. Тут я засмеялся и сказал: "Почему бы нам, друг мой, не вспомнить [f] и о поговорочной "отложенной рыбе" {52} и о "мерном ведерке" Пифагора, {53} на которое он запрещал садиться, поучая нас всегда откладывать на будущее что-нибудь из наличности и сегодня помнить о завтрашнем дне. У нас, беотийцев, со времен грабительских набегов мидян на Фокиду и смежные области Беотии стало ходячим выражением: "Оставь что-нибудь и для мидян". Так везде и всегда должно быть правилом: [704] "Оставь что-нибудь и на случай прихода гостей". {54} Поэтому я осуждаю оголенный и голодный стол Ахилла: когда его посещает возглавляемое Аяксом и Одиссеем посольство, {55} у него нет ничего готового для угощения, и он вынужден начать сложную стряпню; точно так же, гостеприимно встречая у себя Приама,
{52 ...о поговорочной «отложенной рыбе»... — Paroemiographi, II 462.}
{53 ...о «мерном ведерке» Пифагора... — О так называемых «символах» Пифагора см. примеч. 100 к книге VIII. Запрет садиться на хлебную меру Порфирий объясняет как увещание не жить праздно (Порфирий. Жизнь Пифагора, 42, в изд.: Д. Л.), Диоген Лаэртский — как совет равно заботиться о нынешнем и будущем (Д. Л. VIII 18). Сам Плутарх (Plu. De educ. 12 Ε) объясняет это как предписание избегать праздности и заботиться о снискании необходимого пропитания; в трактате «Об Исиде и Осирисе» (10) 354 F (ВДИ, 1977, № 3—4) упоминает этот «символ» в ряду других, пе расшифровывая его. Ср. также Рим. воп. 281 А, 290 Е; Ath. X 452.}
{54 ...на случай прихода гостей. — Афиней напоминает, что у Гомера сотрапезники не уносят с собой несъеденную часть, но ключница убирает оставшееся мясо и хлеб, чтобы иметь их на случай прихода гостя (Ath. I 13 а).}
{55 ...возглавляемое Аяксом и Одиссеем посольство... — Ил. IX 206.}
стремительно встав, Ахилл белорунную овцу
Сам закалает, {56}
{56 Ил. XXIV 621.}
разрубает на части и жарит, затрачивая на это большую часть ночи. А вот Эвмей, умный вскормленник умного хозяина, нисколько не затруднен появлением Телемаха, а сразу же усаживает и угощает его:
Деревянный,
С мясом, от прошлого дня сбереженным, поднос перед милым
Гостем поставил усердный Эвмей свинопас. {57}
{57 Од. XVI 50 сл. У Гомера собственноручное приготовление мяса только что зарезанного животного — проявление высшей учтивости и гостеприимства; свинопас Эвмей, конечно, не может, следуя этикету царей, резать овцу к каждому ужину. Под «умным хозяином» имеется в виду Одиссей.}
Если это покажется маловажным, то немаловажно следующее: сокращать и сдерживать свой аппетит, когда еще есть возможность удовлетворить [b] его, - меньше желает отсутствующего тот, кто привык воздерживаться от имеющегося".
7. Тут снова вступил в разговор Лукий: "Моя бабка, помню, говорила, что стол - вещь священная, а ничто священное не должно оставаться пустым. А мне кажется стол подобием земли: помимо того, что он питает нас, он обладает круглой формой и устойчивостью, и с полным основанием некоторые дают ему название ε̉ατία. {58} {59} И как мы желаем, чтобы земля всегда приносила нам все необходимое, так же и стол мы не должны [с] оставлять пустым и ничем не питающим".
{58 ...подобием земли... дают ему название έατία. — Об идентификации богини очага Гестии с Землей-Геей см. у Макробия комментарий к пассажу из платоновского «Федра» (247 А): то, что «Гестия остается в доме богов», означает, что она, т. е. Земля, остается неподвижной среди космоса. Макробий приводит и цитату из Еврипида (TGF, fr. 944):
О ты, матерь Гея, кого мудрые
Смертные зовут Гестией, восседающей в эфире...
(Macr. Sat. I 23, 8)}
{59 «Домашний очаг»; отсюда ε̉στια̃ν «угощать».}
Вопрос V
О том, что следует всемерно избегать увлечения извращенной музыкой, {60}и как этого остерегаться
{60 О том, что следует всемерно избегать увлечения извращенной музыкой... — Вопрос V, а также VII и VIII данной книги и вопрос XV книги IX касаются темы удовольствий, которую Плутарх разрабатывает также в трактате «О том, как должно слушать поэтов» (Plu. De aud. poet.).}
Участники беседы: Каллистрат, Ламприй, Плутарх
1. На Пифийских играх блюститель амфиктионов {61} Каллистрат, соблюдая устав, не допустил к участию в состязаниях, как опоздавшего записаться, одного флейтиста, своего согражданина и друга, но, угощая нас у себя, привел и его на симпосий во всем убранстве, принятом на состязаниях: увенчанного и сопровождаемого хором. Поначалу и в самом деле игра его была весьма искусна, но постепенно входя в настроение [d] симпосия и поняв, что большинство участников склонны ради услаждения чувств допустить с его стороны любую вольность в музыке, отбросил всякую сдержанность и показал музыку, сильнее всякого вина опьяняющую тех, кто ею жадно упивается. Слушатели уже не довольствовались выкриками и отбиванием такта, вскакивали с мест и сопровождали эту музыку соответствующими телодвижениями, не подобающими достоинству благовоспитанного человека. Когда это несколько улеглось и симпосий, [e] как бы после болезненного припадка, пришел к относительному спокойствию, Ламприй хотел было откровенно высказаться, чтобы пристыдить молодых людей, но помедлил, опасаясь вызвать раздражение чрезмерной придирчивостью, и его упредил сам Каллистрат, как бы открывая путь к речи.
{61 ...блюститель амфиктионов... — См. примеч. 72 к книге VIII.}
2. "Я не считаю распущенностью, {62} - сказал он, - пристрастие к удовольствиям для слуха и зрения, но не согласен и с Аристоксеном, {63} который только то, что доставляет удовольствие этого рода, считает заслуживающим оценки "прекрасно" (καλω̃ς): ведь прекрасным мы можем назвать и вкусные блюда и духи; "прекрасно провели время" могут сказать о себе вкусно пообедавшие. Вместе с тем неправ, полагаю я, и Аристотель, {64} который, возражая тем, кто видит в увлечении зрительными и слуховыми [f] удовольствиями проявление распущенности, обосновывает свое мнение тем, что это единственные удовольствия, свойственные только человеку, тогда как остальные доступны и зверям по их природе. Ведь мы видим, что музыка чарует многих животных, {65} например оленей звуки свирели; покрываемым кобылам внушают охоту исполнением мотива, который называют конебрачным; {66} а Пиндар говорит о дельфине, {67} который
{62 Я не считаю распущенностью... — Распущенность (α̉κρασία) — термин этики Аристотеля: в VII книге «Никомаховой этики» подробно разбирается отношение распущенности к добродетели, к удовольствиям, а также различие между распущенностью и невоздержностью (у Аристотеля, в переводе Н. В. Брагинской, «распущенность» = α̉κoλασία, «невоздержность» = α̉κρασία). См. ниже, 705 В, D; Plu. Devirt.445E; Аристотель, Никомахова этика, VII passim.}
{63 ...с Аристоксеном... — FHG, II 228.}
{64 ...неправ... Аристотель... — Никомахова этика, 1118 а 5, 23; [Arist.] Pr. 949 b 37 сл.; Macr. Sat. II 8, 12—15.}
{65 ...музыка чарует многих животных... — Это представление было в древности общепринятым; ср. у Плутарха (Plu. De soil. anim. 961 Ε) об оленях и конях, у Плиния (Plin. nat. VIII 114) об оленях, причем подчеркивается, что оленей поражает необычность, непривычность звуков, ср. также Ael. ΝΑ XII 46, Arist. НА 611 b 26.}
{66 ...мотива, который называют конебрачным... — То же у Плутарха в «Наставлении супругам» 138 В (вступление). Элиан приписывает этот обычай мисийцам (Ael. ΝΑ XV 25, XII 44).}
{67 О дельфине — Плутарх, Пир (19) 162 F.}
над неколеблемой водной гладью [705]
Стан подъемлет свой гибкий, напевом
Очарованный сладостным нежной цевницы. {68}
{68 Пиндар, фр. 140 b.}
А ушастых сов пленяют танцами, {69} вид которых так их восхищает, что они сами, подражая танцующим, начинают поводить плечами в ту и другую сторону. Итак, я не вижу в слуховых и зрительных удовольствиях ничего специально человеческого, а отличает их только то, что они единственные затрагивают душу, прочие же принадлежат только телу и ограничены его пределами. А мелодия и ритм, пляска и песня выходят за тесный предел ощущения и утверждают в душевном чувстве нечто отрадно щекочущее. Поэтому ни одна из таких радостей не сокровенна, не нуждается в мраке и в окружающих стенах, как утверждают киренаики: {70} [b] напротив, для них сооружают стадионы и театры, ибо разделять такие наслаждения со многими зрителями и слушателями отрадно и благочестиво, и мы стремимся иметь как можно больше соучастников того, что представляет собой не потворствование нашей распущенности, а благородное и возвышенное действо".
{69 ...ушастых сов пленяют танцами... — Об этом же см. Arist. НА 597 b 24; Arist., Fr. 354—355 Rose; Ath. IX 390 Ε; Ael. ΝΑ XV 28; Plin. nat. X 68.}
{70 ...как утверждают киренаики... — Киренаики — одна из школ древнегреческой философии, основанная учеником Сократа Аристиппом из Кирены. Киренаики полагали цель жизни в наслаждении, а счастье — в совокупности наслаждений (Д. Л. II 86—93). Данное место восстанавливается на основании Plu. Non posse, 1089 А, где приводится мнение киренаиков о любовном наслаждении, которое чуждается света, чтобы зрение не заставляло рассудок вновь и вновь воспламеняться желанием. Ср. Плутарх, Пир, (15) 158 F: удовольствия, доставляемые едой и питьем, более справедливы — это видно из того, что для них люди собираются вместе и днем, любовные же наслаждения совершаются ночью и во мраке.}