– Ладно, я почти успокоился. А обезболивающее будет?
– Разумеется! Кстати, какой у тебя показатель Устойчивости?
– Девятнадцать.
– Маловато, – вздохнул принц. – Но мы попытаемся компенсировать это дополнительными средствами. Раздевайся и ложись.
– Полностью?
– Можешь оставить только то, что потом выбросишь.
– Уговорил, языкастый…
Парочка воинов встала у входа, полностью закупорив его собой, а остальные помогли мне облачиться в БДСМ-костюм. Когда ремни оказались затянутыми, я мог лишь немного извиваться, словно червяк. Это несколько… Напрягало. Оставалось лишь надеяться, что люди не пользуются популярностью у принцев. Просто вряд ли эти аналоги трутней столь же бесполы, как рабочие и воины. Кто-то же должен ублажать их ненаглядную королеву…
Рой позвенел склянками в одном из сундуков, после чего достал уже знакомый пузырёк с наследием Древних, а так же ещё пару флаконов странной формы. Один он вылил на освобождённую от одежды культю, а второй заставил меня выпить. По вкусу эта гадость напоминала абсент самого паршивого качества, от которого меня начало уносить на вьетнамских вертолётах.
Хорошо хоть, без тошноты.
– Ну что, онемела? – поинтересовался принц через некоторое время, потыкав пальцем правое предплечье.
– Да не особо, – честно ответил я. – Всё по-прежнему чувствуется.
– Странно. Но нам уже нужно начинать. Закуси, пожалуйста.
Мне в рот ткнулась крепкая палка, которая выглядела так, будто об неё долго точила зубы свора собак.
– Стоп! Давайте подождё…
Но рой уже затянул жгут чуть пониже плеча и вонзил импровизированный скальпель в остаток бицепца. Я взвыл от дикой боли, но это были ещё цветочки. Хитрый жук шустро заткнул мне распахнутый рот деревяшкой, и дальше мне оставалось лишь громко мычать. Порезов получилось ровно шесть по всей окружности предплечья, после чего гуманоид взялся за более широкий нож, напоминающий разделочный тесак для мяса. Им он удалил соединительную ткань на торцевой части культи, отчего у меня отпало всякое желание продолжать процедуру. Даже арбалета было уже не так жалко, лишь бы это всё поскорей закончилось. Я готов был уползти отсюда хоть на край света, но воины крепко прижимали меня к полу, навалившись всем своим немаленьким весом.
А тем временем дело дошло до ягодок – изувер принялся сверлить мне обнажённую кость, поворачивая ручку ручной дрели. Тут уж я вгрызся в палку всерьёз, стараясь её изо всех сил перекусить. Похожие ощущения испытывать ещё не доводилось, даже когда мне отгрызли руку, а потом прижигали её кислотой.
Или в целом мой болевой порог повысился?
В любом случае даже он не справился с тем вызовом, когда из ягодок стали делать варенье. Крови с меня натекла уже целая лужа, а проклятая муфта только начала прилаживаться к изувеченной руке. Поначалу принц забил её поглубже в плоть молоточком, а потом принялся завинчивать длинные штифты прямо в кость. И вот на этом этапе сознание, наконец-то, помахало мне рукой.
Что там дальше со мной вытворял вежливый садист, можно было только гадать. Но даже в беспамятстве меня постоянно терзала боль, не давая окончательно в нём раствориться. Сколько прошло времени, трудно сказать, просто в какой-то момент боль начала стихать и коматоз плавно перетёк в бредовый сон. В нём меня кто-то постоянно жевал.
Очнулся я от того, что всё здание ходило ходуном. И это мне точно не привиделось в постоперационном угаре – на меня с потолка щедро сыпалась пыль, а рои носились внутри, словно всполошившиеся муравьи. Моё бездыханное тело избавили от ремней и переложили с тента на нормальную подстилку, похожую на тонкий матрас, а разворошённую культю туго забинтовали окровавленными повязками.
– Эй, что происходит?!
К счастью, землетрясение быстро утихло, и насекомоподобные воины успокоились. Только принца нигде не было видно. На все мои вопросы и прочие предложения молчаливые охранники ничего не отвечали, зато один из них принёс мне попить. Был бы в состоянии – расцеловал! Но вода плескалась не в бутылке или деревянной плошке, а в засохшем плоде в форме груши, выскобленном изнутри. И по вкусу она оказалась куда вкуснее обычной.
Я с превеликим удовольствием напился и стал прислушиваться к собственным ощущениям. Культя всё ещё болела и простреливала болью, но уже вполне терпимо. Как через пару дней после ампутации. Проклятое кольцо прощупывалось даже через множество слоёв ткани, но главное – теперь к нему была присоединена одна из не самых ржавых клешней. Стоило перевести на неё взгляд, как встроенная в голову операционная система вновь дала о себе знать:
«Найдено новое оборудование!
Подключение прошло успешно, данные обновлены»
Я тут же полез в недра приборной панели, чтобы найти эти самые изменения. Все показатели кроме Устойчивости остались на прежних значениях, а вот она сама подросла до двадцати четырёх единиц. Что неудивительно, учитывая те пытки, через которые пришлось пройти.
Помимо этого изменилась шкала, которая отражала состояние правой руки. Теперь она отображалась ярко-синим на семьдесят восемь процентов. Получается, меня теперь можно официально называть киборгом. Но на что годится эта кривоватая поделка, кроме пугать ею детишек?
Я сосредоточился на протезе и попытался пошевелить металлическими пальцами. Поначалу ничего не выходило, но потом железяка чуть дёрнулась. На этом прогресс застопорился на целую минуту, пока до меня не дошло, что я хочу согнуть металл в тех местах, где он этого в принципе сделать не может. А стоило мне это осознать, как загнутые скобы шевельнулись и пошли навстречу друг другу. Будто скрюченными пальцами пытаешься сделать колечко.
Работает! Хоть и с отчётливым скрипом…
Я осторожно прикоснулся к протезу, которому не помешало бы техобслуживание, и не смог удержать в себе изумлённый возглас. Благо, успокоившиеся воины отнеслись к нему так же равнодушно, как и к прочим моим звукам.
Дело в том, что я ПОЧУВСТВОВАЛ прикосновение к металлу не только левой рукой, но и правой, чего быть в принципе не могло. Прочие контакты приводили к аналогичному результату. Откушенная конечность будто бы вернулась на положенное место, только закутанная в несколько слоёв толстой одежды или гипса. Для чистоты эксперимента я снял с шеи кулон и провел по узкой клешне шёлковым шнурком. Вдруг это просто через металл прямо в кость вибрации передаются?
Но даже закрыв глаза, я отчётливо почувствовал слабую тень щекотки, хотя никаких сенсоров на скобах не наблюдалось от слова совсем. Обычные кривые железяки, прикрученные кое-как. Жаль, что сильно двигать рукой пока не выходило – культю снова начинало резать по живому. И всё равно результаты были потрясающие!
Я, конечно, успел наслушаться всякого, но никто не предупредил, что вместе с работоспособностью частично вернётся и осязание. Или они принимали всё это как должное?
Однако, вернувшийся принц моего энтузиазма не разделял. Он вообще про меня забыл вплоть до того момента, пока я его не окликнул.
– А, человек… Мы рады, что тебе лучше.
– Протез работает! Я даже могу им чувствовать прикосновения, это вообще нормально?!
Но рой меня не слушал, роясь в сундуках и что-то бормоча себе под нос. Да и с улицы то и дело доносились встревоженные голоса. Неужели местные настолько отчаялись, что решили раскулачить жуков? Да ну, бред какой-то. Тем более что охранники внутри здания не обнажали оружия. И в целом выглядели спокойно.
– Что случилось?
– Толчки земли, – бессвязно ответил принц, продолжая тщательную инвентаризацию. – Такие странные…
– И что?
– Насос перестал работать. Меня пригласили его осмотреть, как опытного механика, но с ним всё в полном порядке. Просто в скважине теперь почему-то нет воды.
Глава 19
Расстроившийся принц так торопился выпроводить меня на улицу, что позабыл про обещанную доплату. Деньги всё же удалось с него стрясти, напомнив про незапятнанную честность роев, но я прекрасно понимал – надолго их уже не хватит.
Настроение внутри форпоста меньше чем за сутки моего пребывания в магазине успело разительно измениться. Если раньше местные сетовали на то, что из-за дикарей им придётся несколько дней бездельничать, то сейчас в каждом произнесённом слове сквозил отчётливый страх и неуверенность. Воду в больших количествах хранить здесь было негде, а имевшихся запасов даже при жёсткой экономии хватало лишь на неделю. Но это при нормальном её распределении, чего не наблюдалось и близко. Каждый тянул одеяло на себя, и оно уже громко трещало по швам.
Большинство барыг тут же заломили несусветные цены, и у простого народа всё чаще появлялись нехорошие мысли на их счёт. До погромов пока что дело не дошло, но торговцы всё чаще прибегали к услугам наёмных дружин – от простых горняков с дубинками и кирками, до профессиональных охранников. Мятежники поплатились за свою беспечность, поэтому стремительно теряли контроль над ситуацией. Имейся у них в распоряжении собственный резервуар, ситуация не стала бы столь критической. А так всё сильнее назревал вопрос об изъятии запасов у торгашей.
Добровольно расставаться с драгоценной влагой никто не хотел, но в прямом столкновении с военизированной организацией у них было мало шансов. Поэтому все готовились заранее – точили оружие, договаривались о взаимовыручке, и активно нанимали новых людей.
А дикари тем временем терпеливо сидели на месте и уходить не собирались. Да и каких-то конфликтов среди них заметно не было. Я не стал продавать арбалет укомплектованным и сохранил на память его прицел, с помощью которого частенько осматривал окрестности.
Происходящее по обе стороны стены мне совершенно не нравилось, ведь я оказался без запасов и с больной рукой на перевязи. Принц обещал, что она окончательно заживёт в течение нескольких дней, а пока приходилось её максимально беречь. Остаток дня после расставания с роем я провёл в общей ночлежке под открытым небом, но после первой же ночёвки зарёкся туда возвращаться. Тамошние обитатели то и дело нападали друг на друга за кусок хлеба, а уж меня там и вовсе назначили главной добычей. Ещё бы – лицо не как у конченого дегенерата, оружия нет, зато имеется недешёвая механическая конечность.