Зато благодаря ему арбалетчики дали нам небольшую передышку, и мы бешенными бобрами всё же догрызли чёртов столб. В процессе чего я услышал о себе много нового от взмыленных Фэнга и Двойки. Жженоземцы не стеснялись в выражениях, а вот стальные предпочитали помалкивать, сберегая силы.
Но стоило столбу надломиться, как недовольные возгласы потонули в громком треске. Как я и предполагал, на эту колонну опиралась значительная часть конструкции, которая стала стремительно проседать внутрь себя. В какой-то момент мне и вовсе показалось, что она рухнет прямо нам на голову. Перегруз вызвал цепную реакцию, и вскоре затрещали перекрытия, а от внезапного крена некоторые стрелки выпали из гнезда. Летать они могли строго вниз, сколько бы не махали руками, а массивные доспехи никак не смягчали падения с высоты.
Так у нас в арсенале появился пусть и хреновенький, но арбалет. Бандурину прихватил Сторк, избавившийся от большей части поклажи. Двойка сменила тесак лесоруба на короткий меч, а во вторую руку взяла деревянный щит. Со всем этим добром мы и кинулись догонять остальных беглецов, от которых осталось меньше половины.
То и дело по пути попадалось очередное тело, утыканное разнокалиберными болтами. Иногда знакомое, но чаще — нет. Длинная полоса пламени вместе с отсутствием укрытий сделали своё дело, хотя чем дальше, тем сильнее ущелье заволакивало дымом. Он разъедал глаза до слёз и царапал горящие огнём лёгкие.
По нам вдогонку тоже принялись стрелять, но без толку. Платформу знатно перекосило, и большинство орудий просто не поворачивались в нужную сторону. Даже две самые крайние баллисты работали под непривычным углом и бессовестно мазали. Другое дело, что погоня уже наступала нам на пятки. Задержись мы ещё хоть на минуту — столкнулись бы с авангардом человек в двадцать.
Тут и сказочке конец, ибо такую толпу нам не потянуть. А за ними прискачет ещё больше окранитов, не менее злых и опасных. Брать кого-то в плен они точно не намерены.
Так что мне осталось только поднажать, прислушиваясь к окружающим звукам. Характерные попадания болтов остались далеко позади, а ущелье понемногу стало расширяться. Тьма тоже отступала, вслед за выглядывающим из-за планетоида светилом. Впереди понемногу нарастал топот тех немногих, кто уцелел под массированным обстрелом. Думаю, без нашей помощи их осталось бы ещё меньше.
А сбавили скорость они не просто так — ущелье вот-вот закончится, и дальше придётся карабкаться по сыпучим склонам. Цена ошибки слишком высока, поэтому беглецы присматривают оптимальный маршрут наверх.
Оттуда до свободных территорий уже доплюнуть можно при попутном ветре. Если точно знаешь, в какую сторону плевать…
Глава 9
— Нужно избавиться от раненных, — заявил Чага ближе к вечеру.
Мы устало брели по очередному хребту из светлого известняка, выискивая место для ночёвки, и такой неожиданный каминг-аут прозвучал, как гром среди ясного неба. Я и раньше подозревал, что у самурая не всё в порядке с головой, а теперь убедился в этом окончательно.
Дело в том, что полностью целых среди беглецов можно пересчитать по пальцам на моей клешне. Кто-то поранился об острые камни, кого-то зацепило во время обстрела, а остальные пострадали в коротких схватках с охраной. К последним относился и Сторк, которому проткнули бицепс мечом. Кузнец больше привык молотом махать, поэтому его едва не зарубили в общей суматохе. Сейчас его левую руку украшала тугая повязка, а на правой висела выбившаяся из сил Осень.
— И как это понимать? — уточнил я, присев на горячие камни.
Моему примеру последовали остальные члены отряда, и вскоре к ним присоседились прочие беглецы. На ногах остались только наёмники, коих осталось не так уж и много. А моя сидячая поза помимо отдыха ногам позволяла пристроить трофейный арбалет на коленях. На всякий случай.
— С нами раненые ночевать не будут, — продолжил настаивать командир Багровых. — Их могут издалека почуять.
— А, ты про костепсов… — выдохнул я с облегчением. — Им сейчас не до нас. Да и кровь ни у кого не хлещет.
— С чего ты решил, что твоё мнение кого-то волнует? — грозно насупился самурай. — Мне твои выходки уже надоели.
— Увы, придётся потерпеть.
По бокам от меня тут же встали Двойка с Хрустом, держа мечи наизготовку. Чуть позже к ним присоединился Сторк, правильно расценив своё шаткое положение, а также безымянный рабочий с нагайкой, не отстающий от нас ни на шаг. Против них с недовольной миной замер Фэнг в компании с Нобу, Широ, и Жмыхом. Остальные наёмники так и не смогли покинуть «Возрождение», оставшись там навсегда. Разглядев противников, взломщик толкнул локтем соседа, который участвовал ещё в вылазке против людоедов, и ошарашено зашептал:
— Чтоб мне сдохнуть! Да это тот самый бешенный жук, который жрёт всё подряд!
— Гонишь! — мотнул головой Широ. — Его ж грохнули давно.
— Точно он, я его узнал…
— Кстати, — спохватился я, обернувшись к Хрусту. — За что тебя на костёр определили?
— Переломал руки нескольким человекам, пытавшимся отобрать еду, — как ни в чём не бывало ответил он. — А когда меня хотели наказать, ещё одному отгрыз лицо.
— Занятно…
— Говорил же, это ебучий каннибал! — продолжил истерично настаивать Жмых. — Он своих жрал, когда его поймали. Надзиратели сами шептались, им врать незачем.
— Это правда?
— Я хотел восстановить Связь, — с отчётливой ноткой грусти проскрипел рой. — Думал, это поможет. Голод меня не мучил, но я слишком долго был один. Теперь у меня есть хозяин и новая цель, больше мне ничего не нужно.
— Отлично. И кстати, ты ведь не будешь больше никого есть?
— Только по твоему приказу, хозяин!
— Вот видите, — ухмыльнулся я. — Он хороший. Будете вести себя прилично, и никто не пострадает.
— Решил пойти против нас? — покачал головой Чага. — Вы не воины, а грязное отребье, возомнившее о себе слишком много. За вами даже численного преимущества нет, хотя оно вас бы и не спасло.
Здесь командир слегка передёрнул карты, ведь троица выживших каторжников предпочла держаться от всех нас подальше. Двое из них имели ранения, так что присоединяться к Чаге они точно не спешили.
— Я тебе, пердун старый, глаза вырежу! — прошипела Двойка, едва сдерживаясь. — Давай посмотрим, кто из нас настоящий воин?!
— Остынь, — осадил я двурукую. — И ты, Чага, тоже. Боишься, что каплю крови учуют, а сам хочешь устроить резню. Не очень разумно, как мне кажется.
— Лучше себе отсечь руку, если она не слушается, — заявил самурай. — Ты сам захотел войны!
— У меня и в мыслях не было на тебя нападать. Напомни, кто только что хотел избавиться от раненых?
— Только тяжёлых, из-за них нас всех выследят. Это вынужденная мера.
— Повторяю, собаки не опасны. И сейчас это докажу.
Я с кряхтением поднялся на ноги, закинув арбалет за спину, после чего направился прямо к недоумевающим наёмникам. Мои телохранители против такого безрассудного поступка решительно запротестовали, и только мой приказ заставил их остаться на месте. Заодно я проверил, как работает пресловутое подчинение. Двойка обозвала меня всякими нехорошими словами, но останавливать не стала. Хруст же молча встал, переминаясь с ходули на ходулю и многозначительно покачивая мечом.
Чага презрительно фыркнул, но всё же повторил мой манёвр, выйдя из-за спин подчинённых. Меня он не боялся совершенно, и всячески это демонстрировал. Даже клинок опустил.
— Желаешь дуэли?
— Нет, конечно. Хочу показать тебе, что ты не прав.
Я снял с шеи кожаный кисет, который взял у Осени, как только мы покинули ущелье. Всю дорогу носил его, словно амулет, что не так уж далеко от истины. Курением здесь не занимаются, и в таких мешочках обычно носят разные мелкие вещицы, не терпящие сырости. Например, трут для разжигания костра, соль и прочие специи.
— Что там? — хмуро поинтересовался самурай.
— Понюхай, и узнаешь. Только сильно не затягивайся…
Зря предупреждал, ибо наёмник на полном серьёзе собрался всосать широкими ноздрями добрую половину содержимого. Я едва успел отдёрнуть кисет, но и того хватило, чтобы командир внезапно покраснел и принялся истошно чихать. Он делал это настолько часто и яростно, что пришлось убеждать остальных, что это не отрава.
В себя Чага пришёл лишь через минуту, несколько раз высморкавшись на камни. Глаза его нездорово блестели, и в них отчётливо читалось желание кое-кого четвертовать на месте.
— Это огненная травка, перетёртая в порошок, — пояснил я. — Ею иногда мясо натирают…
— Знаю! — рявкнул он, утирая новые сопли.
— А теперь представь, какого будет бедным псам, когда они вдохнут эту жгучую прелесть. Ведь нюх у них гораздо острее. Им усыпан наш путь отсюда и до самой каторги, а ещё один такой мешочек полностью развеялся по тому склону, где мы карабкались в начале. Если окраниты начнут травлю оттуда, то там она и закончится. Хапнув немного порошка костепсы не то что кровь, а кучу дерьма перед собственным носом не почуют.
— Так вот зачем тебе нужна была приправа… — откашлялся самурай. — Как ты догадался до этого?
— Если помнишь мой рассказ, я сбежал из атакованного рвачами каравана. А вёл его горе-укротитель с несколькими ручными собачками. Я долгое время никак не мог взять в толк, почему они все не справлялись с разведкой и не могли загодя унюхать опасность, в отличие от их диких собратьев. Только увидев ваше местное пойло, до меня дошло, наконец, что их обоняние отупело от дикого перегара хозяина.
— Бывает, — кивнул Чага. — Поэтому погонщикам запрещено много пить. Некоторые влиятельные кланы владеют секретом смеси с подобным… Эффектом. Но никогда бы не подумал, что обычная приправа на такое способна.
— Всё дело в тщательном перетирании, — охотно поделился я «ноу-хау». — Порошок легче вдохнуть, и он охотно разносится по воздуху.
На самом деле этот способ я не придумал, а вспомнил из какой-то книги. Правда, там беглецы использовали молотый перец, но здешняя травка от него отличается не сильно. Молодая так вообще жжёт пищевод не хуже мексиканского чили.