— Это не входит в твои обязанности, — укорил ее Арлен и занялся своей работой.
— Может быть, — вздохнула Эллиса, — только я делала это, потому что люблю тебя.
Арлен замер, не решаясь поднять взгляд.
— Что в том плохого, Арлен? — вопрошала Эллиса. — Коб немолод и любит тебя как сына. Почему бы тебе не взять эту мастерскую и не жениться на той красивой девушке, с которой я видела тебя?
Арлен покачал головой.
— Я не собираюсь навсегда становиться Караульным.
— А что будет с тобой, когда ты, подобно Кобу, отойдешь от дел?
— Я не доживу до его дней, — ответил Арлен.
— Арлен! Какие ужасные вещи ты говоришь!
— Но почему? — удивился юноша. — Это правда. Вестники не умирают от старости.
— Но если ты знаешь, что погибнешь, зачем хочешь стать Вестником? — недоумевала женщина.
— Потому что лучше жить недолго, но быть свободным, чем всю жизнь гнить в неволе.
— Милн вовсе не тюрьма, Арлен.
— Еще какая, — настаивал он. — Мы уверяем себя в том, что живем в свободном мире, однако это не так. Нам кажется, что у нас есть все, что имеют другие. Только это ложь. Почему, по-твоему, Реген продолжает быть Вестником? У него ведь уже очень много денег.
— Реген состоит на службе у герцога. Он должен выполнять работу, которую никто не может сделать вместо него.
Арлен фыркнул.
— Есть и другие Вестники, Эллиса, а Реген в упор не замечает герцога. Он занимается своим делом не из-за преданности правителю. Просто он знает истину.
— Истину?
— Ему известна правда о том, что вне города есть много такого, чего нет здесь, — заверил ее юноша.
— Я беременна, Арлен. Ты полагаешь, что Реген может найти такое же счастье где-то еще?
Арлен задумался.
— Поздравляю, — проговорил он наконец. — Знаю, как сильно ты жаждала иметь ребенка.
— Это все, что ты можешь сказать мне?
— Ты, наверное, ждешь, что Реген уйдет в отставку, после того как ты родишь. Отец не может рисковать своей жизнью, не так ли?
— Есть и другие способы сражаться с демонами, Арлен. Каждое новое рождение является победой над ними.
— Эти слова любил повторять мой отец, — заметил Арлен.
Глаза Эллисы расширились. Арлен никогда не говорил при ней о родителях.
— Похоже, твой отец мудрый человек, — промолвила она едва слышно.
Не стоило ей произносить этих слов. Эллиса тотчас поняла ошибку. Взгляд Арлена посуровел. Такого выражения лица у него она еще не видела. И испугалась.
— Он совсем не мудрый! — заорал Арен, бросая на стол чашку с кисточками. Она разбилась, по полу расползлись темные пятна. — Он трус! Из-за него погибла моя мать! Он не помог ей…
На лице юноши появилась гримаса страдания, он зашатался, сжал руки в кулаки. Эллиса бросилась к нему, не зная, что сказать или сделать, понимая лишь, что должна поддержать его.
— Он не спас ее, потому что боялся тьмы, — прошептал Арлен. Он пытался сопротивляться, когда руки Эллисы обвили его, но она крепко держала его.
Женщина долго не отпускала его, ероша ему волосы. Потом прошептала:
— Пойдем домой, Арлен.
Последний год ученичества Арлен жил в доме Эллисы и Регена. Их отношения в корне изменились. Теперь он стал хозяином своих поступков, и даже Эллиса перестала бороться с ним. К ее удивлению, ее отказ от борьбы лишь еще более сблизил их. Арлен полюбил женщину всем сердцем. А когда у нее вырос живот, они с Регеном по очереди находились в комнате Эллисы, чтобы не оставлять ее одну.
Арлен также проводил много времени с Травницей и повивальной бабкой Эллисы. Реген говорил, что Вестник должен иметь сведения об искусстве исцеления больных. Арлен искал для знахарки растения и корни, растущие за стенами города, а она учила его своему ремеслу.
Последние месяцы Реген никуда не отлучался из Милна, а когда родилась его дочь Мария, он навсегда повесил копье на стену. В ту ночь они с Кобом пили и произносили тосты в честь новорожденной.
Арлен сидел вместе с ними и, погрузившись в размышления, смотрел на полный стакан.
— Нужно составить план, — предложила Мери как-то вечером, когда шла с Арленом к дому своего отца.
— Какой план? — спросил Арлен.
— Насчет нашей свадьбы, глупый, — рассмеялась Мери. — Отец не разрешит мне выйти замуж за подмастерья, но не станет возражать против Караульного.
— Вестника, — поправил ее Арлен.
Мери окинула его продолжительным взглядом.
— Пора заканчивать с твоими путешествиями, Арлен, — сказала она. — Ты скоро станешь отцом.
— Какое это имеет отношение к моей будущей профессии? — недоумевал Арлен. — Многие Вестники — отцы.
— Я не выйду замуж за Вестника, — категорически заявила Мери. — Ты это знаешь. Всегда знал.
— А ты всегда знала, кто я такой, — ответил Арлен. — И все-таки не расстаешься со мной.
— Я думала, ты изменишься и избавишься от своих заблуждений относительно того, что тебе нужно обязательно рисковать своей жизнью во имя свободы. Я думала, ты любишь меня!
— Я тебя люблю.
— Но недостаточно сильно, чтобы избавиться от навязчивой идеи.
Арлен молчал.
— Как ты можешь любить меня и настаивать на своем? — вопрошала девушка.
— Реген любит Эллису, — возражал Арлен. — Можно сочетать то и другое.
— Эллиса ненавидит занятие своего мужа, — парировала Мери. — Ты сам мне об этом говорил.
— Тем не менее они живут вместе уже пятнадцать лет.
— Так вот на какую жизнь ты обрекаешь меня? — спросила Мери. — Я должна проводить бессонные ночи, не зная, вернешься ты живым или нет? Беспокоясь, не убит ли ты или не повстречал ли в другом городе распутную женщину?
— Такого никогда не случится, — заверил ее Арлен.
— Да, конечно, ты прав, — говорила она со слезами на глазах. — Я этого не позволю. Между нами все кончено.
— Мери, прошу тебя, — умолял Арлен, простирая к ней руки.
Мери отстранилась, не давая обнять себя.
— Нам больше нечего сказать друг другу. — Она повернулась и побежала по направлению к дому отца.
Арлен долго стоял на одном месте и смотрел девушке вслед. Тени становились длиннее, и солнце заходило за горизонт. А он все стоял, даже когда прозвучал последний колокол. Потом шел по булыжной мостовой, мечтая, чтобы из-под нее восстали корелинги и сожрали его.
— Арлен! О Спаситель, что ты здесь делаешь? — вскричала Эллиса, бросаясь к нему, когда юноша вошел в особняк. — После захода солнца мы решили, что ты остался у Коба.
— Мне требовалось время, чтобы кое-что обдумать, — пробормотал Арлен.
— На улице, в темноте?
Арлен пожал плечами.
— Город надежно защищен оберегами. Корелингов нигде не видно.
Эллиса открыла рот, чтобы что-то сказать, но увидела печальный взгляд Арлена, и упрек застыл у нее на губах.
— Арлен, что случилось? — ласково спросила она.
— Я сказал Мери то, что говорил тебе, — ответил юноша, беспомощно улыбаясь. — Она восприняла мои слова не так спокойно, как ты.
— Не помню, чтобы я спокойно отнеслась к ним, — заметила Эллиса.
— Значит, ты меня понимаешь, — согласился Арлен, направляясь к лестнице.
Он прошел в свою комнату и открыл окно. Вдыхал холодный ночной воздух и всматривался в темноту.
Утром юноша пошел к цеховому мастеру Малкуму.
Следующим утром перед восходом солнца Мария начала кричать, однако звук ее голоса доставил матери одно лишь облегчение. Эллиса слышала истории о детях, умирающих ночью, и мысль об этом наполняла ее ужасом. Ей снились страшные сны.
Эллиса встала, надела тапочки и обнажила грудь. Мария больно впилась в сосок, однако мать радовалась даже этому. Значит, у нее крепкий ребенок.
— Так-так, свет мой, — ворковала она, — пей и расти большая.
Она ходила по комнате и нянчила дитя. Реген беззаботно храпел в кровати. Покончив с путешествиями, он стал спать гораздо лучше, теперь его реже беспокоили кошмары. Ему не приходилось скучать в присутствии жены и ребенка. Дорога уже не манила его.
Наконец Мария насытилась, рыгнула и задремала. Эллиса поцеловала дочь, уложила обратно в ее гнездышко и направилась к двери. Там, как обычно, поджидала Маргрит.
— Доброе утро, Мать Эллиса, — приветствовала ее женщина.
Титул и истинное чувство привязанности, с которым были произнесены эти слова, наполнили Эллису радостью. Хотя Маргрит и являлась ее служанкой, они раньше не были равными в том ранге, который почитался более всего в Милне.
— Слышала, как кричала маленькая, — обратилась к хозяйке Маргрит. — Сильный ребенок.
— Мне нужно выйти, — сказала Эллиса. — Пожалуйста, приготовь ванну и мое голубое платье с горностаем.
Женщина кивнула, и Эллиса вернулась к ребенку. Вымывшись и одевшись, Эллиса нехотя передала дочку Маргрит и пошла в город еще до того, как проснулся ее муж. Реген, если узнает, станет ругать ее за то, что она вмешивается не в свои дела, однако Эллиса знала, что Арлен дошел до последней черты, и она не даст ему упасть.
Женщина оглянулась, опасаясь, что Арлен может увидеть, как она вошла в библиотеку. Она не нашла Мери ни в кельях, ни среди полок, что, впрочем, не удивило ее. Арлен не любил говорить о своих личных делах, но Эллиса слушала его внимательно, когда он заговаривал о Мери. У них есть свое особое место, где и должна находиться девушка.
Эллиса нашла Мери на крыше библиотеки. Она плакала.
— Мать Эллиса! — воскликнула девушка, быстро вытирая слезы. — Ты испугала меня!
— Прости, дорогая, — извинилась женщина, подходя к ней. — Если хочешь, чтобы я ушла, я уйду, только мне показалось, что тебе необходимо с кем-то поговорить.
— Арлен послал тебя? — спросила Мери.
— Нет, — ответила Эллиса. — Но я видела, как он расстроен, и поняла, что ты тоже переживаешь.
— Он расстроен? — фыркнула Мери.
— Он несколько часов бродил по улицам в полной темноте, — объяснила Эллиса. — Я очень переживала за него.
Мери покачала головой.
— Он хочет погибнуть, — пробормотала она.