— Я думаю, все обстоит как раз наоборот, — разуверила ее Эллиса. — Мне кажется, он отчаянно стремится оживить свои чувства.
Мери с любопытством посмотрела на нее. Эллиса присела возле девушки.
— Многие годы, — говорила Эллиса, — я не могла понять, почему муж стремится уехать подальше от дома, где его поджидают корелинги. Зачем ему рисковать жизнью из-за нескольких посылок и писем? Он уже имел хорошие деньги, позволяющие нам до конца дней жить в роскоши. Что же не давало ему покоя? Люди говорят, что Вестники — самоотверженные люди долга и чести. Вот почему они ведут себя соответствующим образом.
— Разве это не так? — спросила Мери.
— Какое-то время я тоже так считала, — продолжала Эллиса, — только теперь мне открылось нечто иное. Бывают времена, когда мы чувствуем биение жизни в наших сердцах, а когда они проходят, мы ощущаем… утрату. И тогда мы готовы на все, лишь бы ожить вновь.
— Я никогда не ощущала никакой утраты, — заявила Мери.
— Я тоже, — ответила Эллиса. — До той поры, пока не забеременела. Внезапно я испытала чувство ответственности за жизнь, возникшую внутри меня. Все, что я ела или делала, влияло на нее. Я так долго ждала ребенка, что меня просто ужасала мысль о возможности потерять его. Такие же страхи испытывают все женщины моего возраста.
— Вы не такая уж старая, — протестовала Мери.
Эллиса лишь улыбнулась.
— Я чувствовала, как жизнь Марии пульсирует, — продолжала она, — в гармонии с моей жизнью. Никогда не испытывала ничего подобного. Теперь, когда ребенок родился, я боюсь, что больше не испытаю такого чувства. Я отчаянно тянусь к дочери, только связь уже не будет прежней.
— Какое отношение все это имеет к Арлену? — спросила Мери.
— Я пытаюсь объяснить тебе то, что ощущают Вестники во время своих путешествий, — говорила Эллиса. — Рискуя погибнуть, Реген научился ценить жизнь, и в нем проснулся инстинкт самосохранения. У Арлена все по-другому. Корелинги многое отняли у него, Мери, и он винит себя за это. Я думаю, в глубине души он даже ненавидит себя. Он возлагает всю вину за свои несчастья на демонов и, лишь бросив им вызов, обретет наконец мир.
— О, Арлен, — прошептала Мери и в ее глазах вновь засверкали слезы.
Эллиса прикоснулась рукой к ее щеке.
— Он любит тебя, — сказала она. — Я чувствую это по голосу, когда он говорит о тебе. Мне кажется, что, любя тебя, он перестает ненавидеть себя.
— Как тебе удалось, Мать, перенести все эти страдания, живя с Вестником?
Эллиса вздохнула.
— Реген — добрый и в то же время сильный человек. Такие качества очень редко сочетаются у мужчин. Я никогда не сомневалась в том, что он любит меня, и всегда будет возвращаться из своих путешествий живым и невредимым. К тому же дни, которые мы проводили вместе, стоят всех расставаний.
Она обняла Мери и крепко прижала к себе.
— Пусть он знает, что ему есть куда возвращаться, Мери, и тогда Арлен поймет, что жизнь, в конце концов, чего-то да стоит.
— Я не хочу, чтобы он уезжал, — прошептала Мери.
— Знаю, — согласилась Эллиса. — Я тоже не хочу этого. Только не думаю, что стану любить его меньше, если он будет путешествовать.
Мери вздохнула.
— Как и я, — заключила она.
В то утро Арлен ждал Джейка, который ушел на мельницу. Рядом с Арленом конь с черной гривой по кличке Рассвет, а сам юноша одет в латы.
— Куда ты собрался? — спросил Джейк, увидев товарища в полной экипировке. — Едешь в Гарденову Рощу?
— Еще дальше, — ответил Арлен. — Гильдия послала меня с сообщением в Лактон.
— Лактон? — удивился Джейк. — Туда добираться несколько недель!
— Можешь поехать со мной, — предложил Арлен.
— Что? — спросил Джейк.
— Будешь моим Жонглером.
— Арлен, я не готов… — начал Джейк.
— Коб говорит, что умение приобретается на практике, — оборвал его Арлен. — Поехали со мной, и мы будем учиться вместе. Или ты хочешь вечно работать на мельнице?
Джейк опустил взгляд на мостовую.
— Быть мельником не так уж плохо, — заявил он, переминаясь с ноги на ногу.
Арлен взглянул на него и кивнул.
— Береги себя, Джейк, — сказал он, вскакивая на коня.
— Когда ты вернешься? — спросил Джейк.
Арлен пожал плечами.
— Не знаю, — ответил он, глядя на городские ворота. — Может быть, никогда.
Эллиса и Мери вернулись в особняк уже почти в полдень. Они ждали возвращения Арлена.
— Не сдавайся так легко, — советовала девушке Эллиса по дороге к дому. — Вовсе не нужно полностью отказываться от власти над ним. Пусть поборется за тебя, иначе никогда не поймет, чего ты стоишь.
— Думаешь, он будет бороться? — спросила Мери.
— О, — улыбнулась Эллиса, — я в этом уверена.
— Ты видела Арлена утром? — обратилась Эллиса к Маргрит, когда они прибыли на место.
— Да, Мать, — ответила служанка. — Несколько часов назад. Он побыл немного с Марией. А затем ушел с сумкой в руках.
— С сумкой? — спросила Эллиса.
Маргрит пожала печами.
— Возможно, собирается поехать в Гарденову Рощу или еще куда-нибудь.
Эллиса кивнула. Ее не удивляло, что Арлен решил покинуть город на пару дней.
— Его не будет по крайней мере до завтрашнего дня, — обратилась она к Мери. — Пойдем посмотрим на малютку.
Они поднялись наверх. Эллиса начала ворковать, приближаясь к гнездышку Марии и горя желанием скорее взять дочь на руки. Однако замерла на месте, увидев под младенцем свернутую трубочкой бумагу. Руки ее задрожали, когда она взяла лист пергамента и прочитала:
Дорогие Эллиса и Реген!
Гильдия Вестников посылает меня в Лактон. Когда вы прочитаете мое письмо, я буду уже в пути. Сожалею, что не стал тем, кем вы хотели бы меня видеть. Спасибо вам за все. Никогда вас не забуду.
— О нет! — вскрикнула Мери. Повернулась и выбежала из комнаты, а потом и из дома.
— Реген! — громко позвала Эллиса. — Реген!
Муж бегом бросился к ней. Прочитал письмо и печально покачал головой.
— Он всегда бежит от трудностей, — пробормотал он.
— Ну и что ты собираешься делать? — вопрошала Эллиса.
— То есть?
— Поезжай и найди мальчика! — вскрикнула Эллиса. — Верни его.
Реген окинул жену суровым взглядом. Они спорили друг с другом, не произнося ни одного слова. Эллиса с самого начала понимала, что проиграла сражение, и в конечном счете опустила глаза долу.
— Слишком рано, — прошептала она. — Почему он не мог подождать еще один день?
Реген обнял жену, и она расплакалась.
— Арлен! — кричала Мери на бегу.
Напускное спокойствие покинуло девушку. Она больше не хотела казаться сильной и сражаться с Арленом. Только бы успеть увидеть его до отъезда и сказать, что она любит его и будет любить, что бы он ни делал.
Она быстро добралась до городских ворот, однако все равно опоздала. Стражники сообщили, что Арлен покинул город несколько часов назад.
Мери вдруг подумала, что Арлен не вернется. Если она хочет быть с ним, то должна отправиться на поиски. Она обучена верховой езде. Лошадь можно взять у Регена. Следующую ночь Арлен обязательно проведет в Гарденовой Роще. Если она поспешит, то вовремя доберется туда.
Она побежала назад к особняку. Страх потерять любимого придавал девушке сил.
— Он уехал! — крикнула она Эллисе и Регену. — Мне нужна лошадь!
Реген покачал головой.
— Ты не успеешь добраться туда до захода солнца. На полпути корелинги разорвут тебя в клочки, — объяснил он.
— Плевать! — кричала Мери. — Нужно попробовать!
Она бросилась к конюшне, однако Реген схватил ее. Девушка кричала и билась, только он упорно держал ее, не ослабевая хватку.
Внезапно Мери поняла, что Арлен имел в виду, когда говорил, что Милн это тюрьма.
Уже наступил вечер, когда Коб нашел записку, оставленную в его бухгалтерской книге на прилавке. В ней Арлен извинялся за то, что уезжает слишком рано, до того как истек срок обучения. Он надеялся, что Коб поймет его.
Коб перечитывал письмо вновь и вновь, запоминая каждое слово и смысл, вложенный между строк.
— Арлен… — промолвил он. — Конечно, я все понимаю.
И заплакал.
Часть третьяКрасия328 ПВ
Глава 17Руины
«Что ты делаешь, Арлен?» — спрашивал он себя, видя зовущее мерцание факела на каменной лестнице, ведущей в темноту внизу. Солнце садится, и до бивака всего несколько минут, но лестница необъяснимым образом манит его.
Коб и Реген предупреждали Арлена. Мысль о сокровищах, которые могут таиться в руинах, заставляла Вестников рисковать жизнью. Они совершали глупые поступки. Арлен знает, что ведет себя неправильно, но не может побороть искушение. Ему хочется исследовать «потерянные точки на карте», как назвал их Пастырь Роннелль. Подобные экскурсии порой заводили юношу далеко от большой дороги. Однако до сих пор ему удавалось найти лишь всякий древний хлам.
Мысли Арлена вернулись к стопке книг, оставшихся от древнего мира и истлевших до такой степени, что разваливались в руках. Он вспомнил ржавый клинок, о который порезал руку. Она потом просто огнем горела. И еще винный погреб, в котором Арлен проторчал три дня, пока не вылез оттуда с пустыми руками. Руины не таили в себе ничего ценного. Когда-нибудь они непременно погубят его.
«Возвращайся, — мысленно говорил он себе. — Перекуси. Проверь обереги. Отдохни».
— Мрак тебя забери! — выругался Арлен вслух и пошел вниз по лестнице.
Он испытывал отвращение к самому себе, однако сердце взволнованно билось в груди. Арлен чувствовал себя свободным и живым за пределами Свободных Городов. Именно поэтому он и стал Вестником.
Достигнув конца лестницы, он вытер рукавом вспотевший лоб и сделал глоток из бурдюка с водой. При такой жаре трудно вообразить, что в пустыне после заката станет холодно, как зимой.