Роджер кивнул, однако слезы стояли в его глазах. Лиша сжала руку юноши.
— Собирателям целебных трав часто приходится видеть смерть, — проговорила она. — Никто никогда не отходит к Создателю, полностью покончив с мирскими делами. Каждому отмерен свой срок.
— Почему-то люди, с которыми сводит меня судьба, умирают слишком рано, — вздохнул Роджер.
— Я видела, как умирали раньше времени многие люди, которые никогда не слышали о Роджере Беспалом, — сказала Лиша. — Не хочешь ли ты взвалить на свои плечи вину и за их смерти?
Роджер посмотрел на нее, и она всунула ему в рот еще одну вилку с куском мяса.
— Ты не окажешь услуги мертвым, если скончаешься от чувства вины перед ними, — заключила девушка.
Лиша держала в руках постельное белье, когда прибыл Вестник. Она сунула письмо от Вики в карман фартука, а остальные оставила на потом. Не успела девушка отложить в сторону постиранное белье, как к ней подбежала ученица и сообщила, что один больной начал харкать кровью. Затем ей пришлось вставлять вывихнутую руку и давать урок подмастерьям.
Не успела она оглянуться, как солнце село, и все ученицы легли спать. Лиша опустила фитиль лампы, которая едва светилась оранжевым светом, и совершила последний обход по рядам коек, перед тем как подняться к себе наверх. Проходя мимо Роджера, она встретилась с ним взглядом. Он звал ее к себе, однако девушка лишь покачала головой. Она показала на него пальцем, затем молитвенно сложила руки и закрыла глаза.
Роджер нахмурился. Лиша подмигнула ему и продолжала обход, зная, что юноша не последует за ней. Бинты с его ног сняли, но Роджер продолжал жаловаться на боли и слабость.
В конце палаты она остановилась и налила себе чашку воды. Стояла теплая весенняя ночь, и кувшин был влажен. Девушка вытерла руку о фартук, услышала хруст бумаги и тотчас вспомнила о письме Вики. Вынула его, большим пальцем сломала печать и поднесла лист к лампе.
Через мгновение она уронила чашку и даже не услыхала, как она разбилась о пол. Крепко зажала письмо в руке и выбежала из комнаты.
Лиша тихо рыдала в полутемной кухне, где и нашел ее Роджер.
— Что с тобой? — спросил он едва слышно, опираясь на палку.
— Роджер? — засопела она. — Почему ты не в постели?
Ничего не отвечая, Роджер подошел к ней и сел рядом.
— Плохие новости из дома? — спросил он.
Лиша посмотрела на него и кивнула.
— Помнишь, я говорила, что мой отец простудился? — спросила она, дожидаясь его утвердительного кивка, прежде чем продолжить. — Он стал поправляться, однако эпидемия продолжалась. Оказалось, что это дизентерия, которая распространилась по всей Ложбине. Большинство людей справлялись с ней, но самые слабые… — Она снова начала плакать.
— Умер кто-то из твоих близких? — спросил Роджер и тут же выругал себя за это. В деревушках все люди хорошо знают друг друга.
Лиша не заметила его оплошности.
— Моя наставница Бруна, — промолвила она, и большая слеза упала на ее фартук. — Умерло еще несколько людей и двое детей, которых я никогда не видела. Всего более дюжины, и половина поселения еще болеет. Мой отец среди них.
— Мне очень жаль, — сказал Роджер.
— Не сочувствуй мне; я сама во всем виновата.
— Что? — спросил Роджер.
— Нужно было вернуться туда, — объясняла она. — Я уже давно перестала быть подмастерьем Жизели и обещала приехать в Каттерову Ложбину по окончании обучения. Если бы я сдержала обещание и находилась там, возможно…
— Я видел, как дизентерия убивает людей в Вудсенде. Может быть, ты хочешь и за них нести ответственность? Или на твоей совести умирающие в этой больнице, которых нельзя вылечить?
— Тут совсем другое дело, и ты прекрасно это понимаешь, — парировала Лиша.
— Разве? — спросил Роджер. — Будешь плакать всю ночь или начнешь собираться в дорогу?
— Собираться.
— У меня есть переносной круг Вестника, — объяснял Роджер. — Мы можем утром отправиться в Каттерову Ложбину.
— Роджер, ты с трудом передвигаешь ноги.
Юноша поднял палку, положил ее на стойку и прошелся по помещению, слегка прихрамывая.
— Ты притворялся, чтобы подольше оставаться в теплой кровати и заигрывать с девушками? — спросила Лиша.
— Да никогда в жизни! — Роджер покраснел. — Просто… я не готов пока выступать.
— Но готов отправиться в далекий путь к Каттеровой Ложбине? — спросила Лиша. — Без лошади туда идти около недели.
— Надеюсь, по дороге мне не придется делать кувырки, — предположил Роджер. — Дойду как-нибудь.
Лиша скрестила руки на груди и покачала головой.
— Нет, я строго запрещаю тебе уходить отсюда.
— Я не какой-то подмастерье, которому ты можешь что-то запрещать, — фыркнул Роджер.
— Ты мой больной, — возразила Лиша, — и я запрещаю все, что грозит твоему здоровью. Я найму Вестника, который доставит меня туда.
— Вряд ли тебе это удастся, — заметил Роджер. — Один из Вестников сегодня уже отправился на юг. В такое время года все остальные уже разъехались по заданиям. Будет стоить огромных денег уговорить кого-то из них довезти тебя до Каттеровой Ложбины. Кроме того, я могу отгонять корелингов игрой на скрипке. Никакой Вестник тебе такого не предложит.
— Уверена в этом, — проговорила Лиша тоном, в котором не прозвучала уверенность, — вот только я нуждаюсь в скаковой лошади, а не в волшебной скрипке.
Не обращая внимания на протесты, она отвела юношу к кровати, а затем поднялась наверх упаковывать вещи.
— Итак, ты в этом полностью уверена? — спрашивает Жизель на следующее утро.
— Мне надо ехать, — отвечает Лиша. — Вике и Дарси одним не справиться с эпидемией.
Жизель кивает.
— Роджер, кажется, хочет везти тебя туда, — говорит она.
— Ну уж нет, — протестует Лиша. — Я найму Вестника.
— Он все утро собирался в дорогу, — замечает Жизель.
— Да он еще не поправился как следует.
— Ба! — восклицает Жизель. — Он провел здесь около трех месяцев и уже прекрасно ходит без палки. Думаю, юноша задержался в больнице исключительно из-за тебя.
Лиша округляет глаза.
— Ты полагаешь, что Роджер…
Жизель пожимает плечами.
— Я просто хочу сказать, что не каждый день встречается человек, который готов ради тебя сражаться с корелингами.
— Жизель, ведь я ему в матери гожусь! — говорит Лиша.
— Ба! — пренебрежительно восклицает целительница. — Тебе всего двадцать семь лет, а Роджер утверждает, что ему двадцать.
— Роджер часто искажает факты.
Жизель вновь пожимает плечами.
— Ты говоришь, что непохожа на мою маму, — говорит Лиша, — однако вы обе пытаетесь воспользоваться любой бедой, чтобы только начать разговор о моих сердечных делах.
Жизель открывает рот, чтобы ответить, но Лиша, подняв вверх руку, останавливает ее.
— А теперь извини меня. Мне нужно идти нанимать Вестника.
Она в волнении покидает кухню. Роджер, подслушивающий у двери, едва успевает скрыться.
Кроме денежных сумм, присланных отцом, и заработка в больнице Лиша получила вексель из Банка Герцога на сто пятьдесят милнийских солнц. Такие деньги и во сне не снились анджирским крестьянам, вот только Вестники не желали рисковать жизнями ради каких-то клат. Она надеялась, что у нее достаточно средств для поездки, тем не менее слова Роджера оказались пророческими.
Весенняя торговля была в разгаре, и даже самые плохие Вестники получили задания. Скот куда-то уехал, а секретарь Гильдии Вестников отказался помогать Лише. Следующий человек, направляющийся на юг, отбудет из города только на будущей неделе, то есть через шесть дней.
— Да за это время я туда пешком дойду! — крикнула она служащему.
— Тогда отправляйтесь прямо сейчас, — сухо предложил ей этот человек.
Лиша прикусила язык и потопала прочь. Ей казалось, что она сойдет с ума, если будет ждать здесь целую неделю. Ее отец может умереть…
— Лиша? — раздался чей-то голос. Она резко остановилась и повернулась.
— Это ты! — воскликнул Марик и с распростертыми объятиями направился к ней. — Я не знал, что ты все еще в городе!
Потрясенная девушка позволила ему обнять себя.
— Что ты делаешь в здании Гильдии? — спросил Марик, отходя назад и с восхищением осматривая ее. Он по-прежнему красив, у него все те же волчьи глаза.
— Мне нужен сопровождающий, который мог бы доставить меня в Каттерову Ложбину, — объяснила она. — В деревне свирепствует дизентерия, и поселяне нуждаются в моей помощи.
— Полагаю, я мог бы отвезти тебя, — сказал Марик. — Только надо найти причину для отказа ехать в Ривербридж… а впрочем, это легко сделать.
— У меня есть деньги, — сообщила ему Лиша.
— Ты ведь знаешь, я не беру денег за сопровождение, — ответил Марик, подходя ближе и окидывая девушку плотоядным взглядом. — Меня интересует только одна плата. — Он протянул руку, чтобы сжать ее ягодицы, но Лиша отпрянула. И тут вспомнила о людях, которые нуждались в ней, а также о словах Жизели относительно цветов, которые никто никогда не увидит. Возможно, Спаситель устроил ей эту встречу с Мариком. И она кивнула ему.
Марик увлек Лишу в темный уголок зала. Прижал ее к стене за деревянной статуей и крепко поцеловал. Через какое-то время она ответила, обняв его за плечи, ощущая во рту теплый язык.
— На этот раз со мной будет все в порядке, — пообещал Марик, взял руку девушки и положил ее себе между ног.
Лиша застенчиво улыбнулась.
— Могу прийти к тебе в гостиницу до наступления темноты, — прошептала она. — Мы можем… провести ночь вместе и отправиться в путь поутру.
Марик осмотрелся по сторонам и покачал головой. Вновь прижал ее к стене и начал расстегивать свой ремень.
— Я слишком долго ждал этого момента, — бормотал он. — И уж теперь не упущу его!
— Я не буду заниматься этим в коридоре! — прошипела Лиша, отталкивая его. — Кто-нибудь может увидеть!
— Да никто не увидит, — пообещал Марик, обнимая и целуя девушку. Потом извлек свой твердый член и начал задирать ее юбки. — Ты чудесная, — говорил он, — да и я на сей раз в форме. Чего тебе еще надо?