Глава 7
Теперь Ник нашел бы дорогу к «источнику» и без помощи Дугала. Чем ближе к цели их путешествия, тем страннее становился лес вокруг. Не то чтобы страшнее или опаснее — нет, порождения тьмы по-прежнему сторонились Ника — но… чужероднее, что ли. Даже снег здесь был неправильным — тяжелый и неприятно теплый, он цеплялся за подошвы снегоступов, будто стараясь задержать путников.
Ник с невольным стоном выдернул ногу из навязчивых снежных объятий — как из трясины — и прислонился к дереву, запаленно дыша. Рядом хрипел неразличимый в сгустившихся сумерках Дугал. Ник еще несколько дней назад заметил, что бывший Заступник старается держаться поближе к нему и даже по нужде не отходит дальше, чем на пару метров.
— Устал? Ничего, скоро уже…
— Дядя Дугал…
— А?
— Это что же получается — дар этот… Зло?
— Эх, Ники… — Дугал тяжело вздохнул. — Кабы все в жизни так просто было — черное-белое, плохое-хорошее, добро-зло…
— А как же?..
— Да вот так… Между черным и белым сколько оттенков серого! Кажется белым-бело, приглядишься, ан нет. Маленькая толика черноты да покажется. Во всем так. И в нас с тобой много всего понамешано.
— Тогда почему именно я? За что?
— Кто ж знает. Думать об этом — только сердце рвать да голову ломать. Ни ты, ни я не выбирали этого. Так случилось. И все-таки мы не жертвы. У каждого есть выбор, что ему делать. Увеличивать количество света или тьмы. И у нас с тобой такой выбор тоже есть… Давай-ка на ночь устраиваться. Думаю я, совсем близко подобрались, негоже в темноте туда соваться.
Дугал нашел огромную разлапистую ель, густо припорошенную мерзким снегом. Несколько движений снятым с ноги снегоступом — и перед ним открылся лаз. Ник нырнул следом за проводником и оказался в уютном шалаше из терпко пахнущих еловых веток. Высотой убежище было едва ли больше метра — только на четвереньках и ползать, зато вполне просторным, чтобы двум людям улечься.
Дугал развел небольшой костер, приладил над ним котелок, плеснул воды из бутылки, всыпал горсть сушеных корений — в тесном пространстве разлился густой травяной запах.
— Ничего, сейчас сил прибавится, — бормотал он себе под нос. — Отдохнем, да завтра с этой пакостью и покончим. Давно пора. А то ишь, взяли волю — скоро и город с лица земли сметут, мерзкие твари! Какой хороший лес был… Слышишь, Ник, я ведь сюда группы водил. Тут красота была — сосны корабельные, грибов-ягод немерено, зверь непуганый. Не поверишь — олени сами к людям выходили, хлеб с руки ели! Эх, чего говорить, сгубила все нечисть проклятая…
Он сплюнул на усыпанную хвоей землю и сердито помешал варево.
— Покончим со всем, вернусь в свою избушку. Город ваш мне вот где! — он рубанул рукой по горлу. Зачерпнул ложкой кипящий отвар, подул. — Ну-ка, попробуй…
Но Ник уже спал, привалившись спиной к шершавому стволу.
— Эх, пацан, — вздохнул Дугал. — Тяжело тебе придется. А делать нечего…
Это было похоже на огромное живое облако. Клубящаяся, переливающаяся темнота. Сгусток невыразимого зла. Вроде той мглистой тьмы, с которой он привык сражаться еще ребенком. Но с этим облаком было что-то не так. Дышать рядом с ним — как возле огромного гниющего трупа.
Ник, невольно щурясь и морща нос, сделал шаг назад. Наткнулся на Дугала — старик стоял вплотную к нему, часто неглубоко дыша приоткрытым ртом и утирая слезящиеся глаза.
— Это оно? — почему-то шепотом спросил Ник. Сглотнул вязкую слюну. Все-таки он был прав. Темный вполне материален. И в реальности он гораздо страшнее и опаснее, чем в снах.
— Ну, Первоматерь нам в помощь! Давай, Ник! — глухо отозвался Дугал.
— Что? Я… Как, дядя Дугал?! Что делать-то?
— Это, — Дугал ткнул пальцем в облако, — дверь. Чуешь? Отсюда они и лезут, сволочи.
— Дядя Дугал…
— Чего?
— А откуда она? Дырка эта? Проход.
— Ну, как… Известное дело. Я думаю, наш мир и тот, Темный, они, вроде как, соседи. Ну, как квартиры — через стеночку.
— Или как звенья в цепи?
— Вроде того. Ежели, допустим, в одной квартире дым коромыслом, в другой могут и не знать об этом, верно? А вот если в стене дырочку провертеть, тогда дым-то к соседям и потянет. Ну, или заразу какую, если она там есть. Уж в Темном-то заразы хватает…
А в Темный зараза просочилась сквозь ту дыру, в которую он провалился. Из древнего мира с жуткими чудовищами.
Дугал тяжело вздохнул:
— Ну давай, что ли, дело делать.
— Какое? — глупо спросил Ник.
Здесь, перед лицом этого порождения тьмы, он ощущал себя не букашкой даже — молекулой, полным ничтожеством. Сила, помогающая отгонять монстров, казалась смешной и жалкой на фоне живого, пульсирующего, материального зла.
— Надо нам эту дырку закрыть, — деловито сказал Дугал. — Ты давай гадость обратно загоняй — тут все твои способности понадобятся, — а я буду проход заделывать. На это моих силенок, может, и хватит. А не хватит, так ты уж сам справляйся.
Ники послушно сосредоточился, вытянул руки… Нахмурился:
— Погоди, дядя Дугал.
— Чего еще? — недовольно спросил старик.
— А если мы эту… этот проход закроем, то между нашими мирами вообще не останется… соединений?
— Может, и не останется, — после недолгого раздумья отозвался Дугал. — Так это и хорошо. Будем в своем мире жить, сами за свои грехи отвечать.
— А как же… Если кто-то плохое сделал? Куда его?
— Не знаю я! — вспылил Дугал. — А только одно скажу — это, — он обличающее указал на источник зла, — изничтожить надо, уж ты как хочешь!
Никел насупился. Своими руками закрыть проход в тот мир? Единственное место, где он, Ник, был почти всемогущим!
Ник упрямо сложил руки на груди и помотал головой.
— Ты чего? — удивился Дугал.
— Не буду я, — буркнул Ник.
— Как не будешь? Ты что? Я же тебе… Я же рассказал все! Ты что же это — хочешь, чтобы и твоих близких тоже эти твари извели?! Да ты же не простишь себе потом, пойми, дурья башка! До самой смерти каяться будешь, что струсил!
— Я не струсил, — тихо сказал Ник. — Просто… Мороков по ветру развеивать — сколько угодно, а дверь в Темный не уничтожу. Я не хочу.
— Чего не хочешь? — не понял Дугал. — Мерзость эту с нашей земли убрать? Да ты с ума свихнулся, что ли?
Ник повернулся спиной к переливающейся тьме и заговорил, глядя в глаза Дугалу:
— Я не могу без этого, дядя Дугал! Я… Мне нужен Темный, понимаете! Я только там… Если его не будет, что я тогда… Кому я здесь нужен?
— Постой, парень, — Дугал взял Ника за плечи, слегка встряхнул — не зло, а, скорее, растерянно. — Ты что же несешь-то? Ты хочешь это все так и оставить? Пусть плодятся мерзкие твари? Пусть губят людей почем зря? Невиновных, Ник, не грешивших!
— Все равно! — отчаянно крикнул Ник, вырываясь из рук Дугала. — Это ничего не меняет — грешил, не грешил! Конец все равно один! Нет никакого Светлого Леса, понимаете, дядя Дугал! Нет его!
— Постой. Откуда тебе-то знать? В книгах пишут…
— Ерунду пишут. Я был там, в Нижнем городе. Они все уходят туда! И хорошие, и плохие!
— Врешь!
— Я собственными глазами видел. Отца, и Шолта, и соседку нашу, и Марису, и Вайета… Если рано или поздно окажешься там, так какая разница, когда?
— Неужели ты бы предпочел умереть в лесу шесть лет назад? Какая разница… — передразнил Дугал. — Поймешь, если тебе придется пережить своих любимых!
— Каких любимых? И вообще, почему я должен думать о них? Если они все — всегда, слышите, всегда! — предают меня! Разве не вы мне это говорили? Почему меня нельзя любить просто за то, что я есть, а не за то, что я умею делать? Вы были правы. Им нет дела до меня. Никому! Так почему я должен помогать кому-то?!
— Ты что, парень?.. Ты чего это? Я ж тебя искал… Специально. Я же ждал, когда ты придешь, надеялся… Как же это…
На глазах у Дугала заблестели слезы. Лицо его исказилось — страшно и, в то же время, жалко. Ник опустил голову и быстро проговорил:
— Я все придумал, дядя Дугал. Просто не надо больше это делать — отгонять сны, — и все исправится. Правда! Ведь твари появились, потому что я людей оттуда вытаскивал, так? Они просто к людям прицеплялись и вылезали сюда. Так я больше не буду, дядя Дугал! Пусть кто виноват, получит свое, пусть! Я уйду! Как вы вот — в лес, отшельником буду! Вы же перестали, и они — ваши монстры — исчезли, ведь так? И мои тоже… Только надо подождать немножко.
Ник посмотрел на Дугала, ожидая увидеть на его лице осуждение, отвращение, гнев…
Дугал смотрел ему за спину и в глазах его плескался чистый, неразбавленный ужас пополам с какой-то детской обидой.
— Как же это? — пробормотал старик. — Что же это делается? Ведь ты же здесь… Кто же тогда?..
Ник обернулся. Сперва он не понял, что происходит, — черное облако по-прежнему трепетало и подрагивало, как гигантская амеба. Изнутри в нем мельтешили смутные тени, прижимались к тонкой прозрачной пленке, отделяющей их от беззащитного реального мира.
А потом Ник увидел. В одном месте темнота вспучилась, напряглась, исторгая из себя нечто. Сгусток ее, дергаясь, как щупальце осьминога, вытягивался все дальше, пока не оторвался от облака-матки. На снег шлепнулся бесформенный комок тьмы. Поворочавшись некоторое время, он принялся изменяться, обретать форму и суть. Спустя несколько минут, показавшихся замершим людям вечностью, перед ними стоял чей-то оживший кошмар, похожий одновременно на волка, человека и пресмыкающееся. Свежевоплотившийся монстр поднялся на слегка подрагивающие ноги, мотнул крупной башкой, оскалил кривые зубы и неторопливо затрусил в лес, на ходу становясь все плотнее и реальнее.
Дугал уже не бормотал, а лишь беззвучно шлепал губами. Ник посмотрел на еще трех чудовищ, одновременно зарождающихся в темном облаке, и все понял.
— Излучатель, — прошептал он.
— Что? — Дугал встрепенулся. — Чего ты там болтаешь?
— Излучатель Кесселя, — пояснил Ник. — Это мой… в общем, один ученый. Тот, который отправлял меня в Темный. Он изучал меня и изобрел прибор, который проделывает то же самое — вытаскивает людей из Темного. Я им больше не нужен, — с неожиданно прорвавшейся горечью выдавил он. — Так что вы ошиблись, дядя Дугал. Я не могу исправить все это.