— На твоем стуле, Рорди, сидит Джим, — съябедничал Дениц, стараясь хоть как-то уесть Штурмнагеля, которому сегодня ужасно везло.
Поддавшись на провокацию, Рорди выдернул из-под Джима стул, и игрок упал на пол, не выпустив из рук карт.
Дениц тут же воспользовался инцидентом и перемешал все остальные карты вместе с теми, что были уже сброшены.
— Что же ты стол толкнул, Джим? — фальшиво огорчился Дениц. — Теперь вся игра пошла насмарку.
— Как? — вскочил на ноги Штурмнагель. — Ты смешал карты, сволочь?
— Я не смешивал — честное слово, это ты толкнул стол, и все перемешалось, — нагло улыбался Дениц.
— Да я тебя… — с угрозой произнес Штурмнагель и, отбросив карты в сторону, двинулся на Деница.
Ферги Дениц невольно попятился. Хоть Штурмнагель и был худым как гвоздь, однако в его жилистых клешнях скрывалась недюжинная сила.
— Это тебе пограничная станция, а не кабак, Джимми! — напомнил Дениц, стараясь копировать строгие интонации сержанта Биттнера.
Пип-пип-лип… — прозвучал сигнал радара.
— Хорошо, что я вовремя отобрал у вас стул… — заметил Рорди, занося параметры метки в компьютер. Судя по всему, это был сухогруз, раз в неделю приходивший на завод Беллама.
Отступая под натиском Штурмнагеля, Дениц дошел до стены и остановился, а разозленный партнер схватил Ферги за горло и начал натурально удавливать.
Би-би, би-би, би-би… — подал голос сканер, и на экране монитора появилась надпись:
«ТОРПЕДНАЯ АТАКА…»
— Мама!.. — завопил Турмас Рорди и, повернувшись к сцепившейся парочке, прошептал:
— Что же теперь будет?..
Штурмнагель мгновенно обернулся и, увидев на мониторе устрашающую надпись, бросил нечестного Деница и помчался на свой пост.
— О-о… о-о-о… — стонал Ферги, держась за горло. — Больше никогда не буду играть в карты… — Затем он глубоко вздохнул и, поняв, видимо, что сморозил глупость, добавил:
— По крайней мере, с Джимом — точно…
«ОШИБКА… ОТМЕНА ТРЕВОГИ…» — исправился сканер и, словно смутившись, начал выдавать на экране всякие разные цифры.
— То-то, сволочь, пришел в себя… — обиженно произнес Турмас Рорди и щелкнул неверную машину по корпусу.
Стены станции слегка завибрировали. Это означало, что дежурная смена истребителей пошла на перехват цели.
«Ну наконец-то», — обрадовался Рорди. Пилотам он доверял как своей маме. В отличие от вольнонаемных вроде него самого, пилоты были ребятами надежными. И хотя они постоянно задирали служащих инженерной части и, случалось, устраивали драки, Рорди им все прощал. Прощал все авансом вот за такие моменты, как сейчас. Ведь в случае нападения на станцию пилоты должны были умереть первыми.
— Станция!.. — послышался недовольный голос одного из кумиров Рорди.
— Станция слушает!.. — радостно возвестил Турмае.
— Открывай терминал.
— Сообщите номер терминала, — как и положено по уставу, запросил Турмас.
— Ты чего, дежурный, придурок? У нас только один терминал!
— Э… да, сэр… Конечно, сэр. Уже открываю…
«И все-таки грубить было необязательно…» — насупился Рорди, затем повернулся к бездельничавшему Деницу и завизжал:
— Чего стоишь, дурак?! Живо убирай свои карты! Дениц удивленно пожал плечами и сказал:
— Ты-то чего орешь, Рорди?..
29
Весть о том, что удалось перехватить шпионский рейдер, моментально облетела всю станцию. Когда штурмовая группа прибыла к шлюзу, солдатам пришлось пинками разгонять свободный от дежурства персонал, который пришел поглазеть на пойманного шпиона.
Почти всегда пьяный капитан Валенсо без разговоров бил в лицо всех, кто мешал ему пройти. Эта методика была очень эффективна, и вскоре все зеваки прижались к стенам и почтительно пропустили отряд капитана.
— Бруно! Лагерфельд! Взрывайте стену!
— Есть, сэр! — дружно прокричали названные солдаты и начали распаковывать взрывчатку «Си-18».
— Саминен, Клочков и Петреску! Пойдете на абордаж первыми…
— Есть, сэр.
— Остальные пойдут… — Капитан покрутил пальцем в воздухе, но не придумал ничего дельного. — Остальные пойдут как получится…
Солдаты начали выстраиваться согласно объявленной диспозиции. Подход к стыковочному шлюзу был узковат, поэтому задние ряды начали вытеснять зевак в главную галерею.
Все уже было готово для штурма, когда неожиданно шлюз открылся и оттуда вышел человек. Это был Фрэнк Горовиц.
— Здравствуйте, — сказал он и улыбнулся, — заранее благодарю за ваше гостеприимство…
— Шпион!.. — заорал капитан Валенсо и ударил незнакомца в лицо.
От сильного удара Фрэнк едва не улетел обратно в шлюз, но его подхватили солдаты Валенсо и, заломив руки, потащили по проходу.
— Саминен, Клочков и Петреску!.. Начать абордаж!.. — скомандовал капитан. Солдаты пожали плечами и полезли на «вражеское» судно, однако через минуту вернулись и сообщили, что больше там никого нет.
— Точно никого нет? — строго спросил Валенсо.
— Точно.
— Так-так…
Капитан замолчал. Молчали и оставшиеся солдаты. Зеваки ушли вслед за шпионом, и теперь в коридоре было не так весело.
Валенсо стоял и вспоминал, куда он утром сунул полбутылки мятной панки. Он помнил лишь то, что в кают-компании неожиданно появился майор Квебек и он, Валенсо, спрятал бутылку в…
Капитан сосредоточенно потер лоб, а исполненные уважения солдаты переглянулись и понимающе закивали. Командир думал, и они не мешали ему.
«Ладно, — решил Валенсо, — открою новую бутылку».
— Ладно, — сказал он вслух. — Всем вольно, отбой тревоги…
Солдаты ожили и, весело гомоня, пошли в раздевалку снимать тяжелые доспехи и сдавать в «оружеику» автоматы. А капитан постоял в пустом коридоре еще минуту и поплелся в отделение контрразведки проведать пойманного им шпиона.
30
Лейтенант Дуайт Пинкстоун был необычайно оживлен. Сосланный в захолустье за тотальную профнепригодность, он несколько лет жил от отпуска до отпуска, ведя ненужную переписку с региональным бюро и посылая однообразные отчеты. В них всегда значилось одно и то же: «…за отчетный период служебных случаев категории 01 не зафиксировано…»
С одной стороны, такой результат можно было расценить как положительный, — дескать, никто не решается шпионить в подведомственном Пинкстоуну районе, но, с другой стороны, могло показаться, что он, Дуайт Пинкстоун, просто не замечает врагов, давно качавших информацию со станции «Барьер-2».
Правда, шпионы на станции едва ли могли быть. Хотя бы потому, что они давно бы вымерли от скуки. На весь Хинган в месяц приходило не более семи-восьми судов, а уж причаливать к «Барьеру» вообще никто не собирался. Доставку продуктов или вывоз дерьма совершали грузовые фургончики, да и те появлялись в то время, когда на станции были ночные часы.
И вот наконец случилось невероятное. Перед лейтенантом Пинкстоуном сидел шпион с крепко связанными за спиной руками и сцепленными стальной цепочкой ногами.
Пинкстоун ходил из угла в угол, время от времени останавливаясь и многозначительно поглядывая на пленника.
Дуайт уже успел ударить его несколько раз, и последний раз, кажется, не слишком удачно. Средний палец на правой руке опухал все сильнее, и боль мешала лейтенанту играть роль жестокого и бесстрастного дознавателя.
— Итак, сволочь, я повторяю свой вопрос. С какой целью ты пытался проникнуть на Хинган?..
— Я могу только повторить, сэр: я спасался от пиратов и пришвартовался к первому же проходившему мимо грузовику. Так получилось, что он доставил меня именно сюда…
— И ты думаешь, что я поверю твоему бреду?.. — Пинкстоун подмигнул двум стоявшим у дверей солдатам и, кивнув на шпиона, повторил:
— Он думает, что я поверю его бреду. Но я не поверю…
Неожиданно дверь отворилась, и на пороге появился капитан Валенсо.
— Какого вас сюда принесло, капитан? — недовольно спросил Пинкстоун.
— Но-но, Пинки, не забывай, что это я поймал его, рискуя жизнями своих ребят. А ведь мы могли не рисковать и просто пристрелить его…
Валенсо прошел через комнату и уселся на стоявший в углу стул.
— Если ты не возражаешь, Пинки, я поприсутствую пару минут…
— Пожалуйста… — с деланным равнодушием пожал плечами Пинкстоун.
— А ты сообщил о нем на Хинган? — спросил Валенсо, бросая заинтересованный взгляд на небольшой холодильный шкаф.
— Э… — растерялся Дуайт Пинкстоун. Он совершенно забыл, что обязан докладывать о таких событиях в региональное бюро на Хингане. — Э… Я решил немного с этим повременить. Нужно кое-что выжать из этого парня до приезда этих выскочек из бюро…
— Согласен, — кивнул Валенсо и стал ждать.
Ждал он недолго. Лейтенант Пинкстоун еще несколько раз ударил допрашиваемого по ребрам, однако сделал это скорее для проформы и тут же вспомнил, что ему нужно сходить в туалет.
«Иди-иди, звони скорее…» — усмехнулся про себя капитан, и, как только Пинкстоун вышел, Валенсо подскочил к холодильнику и выдернул оттуда две полулитровые банки кипарисового пива.
На глазах изумленных солдат и равнодушного шпиона Валенсо выпил банки одну задругой и уже пустыми поставил их обратно. Затем он вернулся на свое место и обратился к солдатам:
— Вы, ребята, ничего не видели. Те молча переглянулись.
— А ты, крепкий орешек, и подавно молчи. У тебя работа такая — хранить тайну…
Буквально через минуту вернулся лейтенант Пинкстоун. Он сразу же начал принюхиваться и наконец спросил:
— Чем это здесь пахнет?..
— Не знаю, Пинки. Ты же отлить ходил, может, немного упустил в штаны?..
— Ничего я не упускал! — возмутился лейтенант и, проходя мимо связанного пленника, ударил его ладонью по щеке. — Говори, с-сука! До смерти забью!
— Не верь ему, парень, — неожиданно принял сторону пленника капитан Валенсо, — не верь ему. Теперь он тебя не забьет.
— Это почему же не забью?! Очень даже забью! — стоял на своем Пинкстоун.
— Не забьешь, — улыбался капитан. Он опьянел, и теперь ему было хорошо. — Ты позвонил в бюро, и они сказали, что немедленно вылетают. Правильно?