— Дать ему шанс оправдаться.
— Уж скорее шанс спрятать концы в воду. Карен, детка, пусть с этим копы разбираются.
Упрямое молчание. Люк вздохнул.
— Ну ладно. Если ты не хочешь сообщать в полицию, по крайней мере, посоветуйся со специалистом. Насчет того, какие тебе понадобятся доказательства. — Перекатившись, Люк взял с тумбочки свой мобильник. Промотал список контактов и, найдя нужный номер, передал телефон Карен. — Позвони ему. Это мой друг, он полицейский. Работает на федералов в Мельбурне, как раз по финансовой части. Хороший парень. Реально умный. Плюс к тому он, вроде как, мой должник. Ты можешь ему доверять. Он точно поможет.
Карен Хэдлер ничего не ответила. Она сказала Люку, что со всем разберется и так оно и будет. Но было уже поздно, и спорить не хотелось. Порывшись в мелочах у себя на тумбочке, она нашла ручку и взяла первую попавшуюся бумажку — библиотечную квитанцию, которую использовала вместо закладки. Ну вот, сойдет. Перевернув квитанцию, она написала одно слово, в качестве напоминания, прежде чем переписать с телефона Люка номер Аарона Фалька. Потом, поскольку муж все еще наблюдал за ней, аккуратно вложила бумажку в книгу, которую она читала, и отложила на тумбочку.
— Так точно не потеряется, — сказала она, выключая свет и откидываясь на подушку.
— Позвони ему, — сказал Люк, притягивая к себе жену. — Аарон знает, что делать.
Глава тридцать шестая
Двадцать минут спустя Фальк и Рако наблюдали за школой из полицейской машины без знаков отличия, принадлежавшей участку. Они припарковались на горке сбоку от школы — неплохой наблюдательный пункт, откуда более-менее было видно и главное здание, и игровую площадку перед школой. Отворилась задняя дверь, и в машину забрался констебль Бранс. Ему пришлось бежать вверх, в горку, и он совсем запыхался. Наклонившись между передними сиденьями, он раскрыл ладонь, гордо продемонстрировав да новеньких патрона фирмы «Ремингтон».
Рако взял один патрон и внимательно изучил. Кивнул. Та же самая марка, что и у пуль, найденных в телах Люка, Карен и Билли Хэдлеров. Криминалисты, вероятно, смогут подтвердить совпадение более точно, но пока и этого было достаточно.
— Они были заперты в сарае у сторожа, как вы и сказали, — Барнс чуть не подпрыгивал на заднем сиденье.
— Были какие-то проблемы? — спросил Фальк.
Барнс постарался напустить на себя скромный вид — без особого успеха.
— Я пошел прямиком к сторожу. Взял на вооружение старую добрую «рутинную проверку». Лицензии, соблюдение техники безопасности, бла-бла-бла. Нарыл достаточно, чтобы он потом рот зря не разевал. Сказал, что закрою на это глаза, если к следующему разу все будет в порядке. Он никому трепаться не будет, это точно.
— Молодец, — сказал Рако. — Будет достаточно, если он ничего не скажет Уитлэму еще хотя бы пару часов. Подкрепление из Клайда будет минут через сорок.
— Не понимаю, почему бы нам не вломиться в школу и не задержать ублюдка самим, — проворчал Барнс с заднего сиденья. — Клайд ничего не сделал, а заслуга, получается, будет их.
Рако оглянулся на него.
— Не беспокойся, все наши заслуги останутся за нами, — сказал он. — Обыск дома и изъятие финансовых документов вряд ли покроют их славой.
— Ехали бы уж тогда поскорее, — сказал Барнс.
— Да уж, — присоединился Фальк.
Все трое повернулись, чтобы посмотреть на здание школы. Зазвенел звонок. Из дверей выплеснулась орава ребятишек, которые бегали друг за другом, разбивались на группки и просто носились кругами, наслаждаясь временной свободой. За ними Фальк различил привалившуюся к косяку фигуру. Надвинутая шляпа, кружка кофе в руке, на фоне рубашки ярким пятном выделяется красный галстук. Скотт Уитлэм. На заднем сиденье шевельнулся Барнс.
— Пятьдесят тысяч. Жалкие деньги, чтобы убить за них трех человек, — сказал он.
— Дело не только в деньгах, — сказал Фальк. — Игроки вроде него вечно стремятся к чему-то еще. Ничем хорошим это не кончается, я уж навидался. Каждый бросок костей для них — это второй шанс. Вопрос в том, чего именно добивался Уитлэм?
— Какая разница, чего он добивался. Такое оправдать нельзя ничем.
— Нет, конечно, но таковы уж деньги, — сказал Фальк. — Случаются отвратительные вещи.
Уитлэм стоял в дверях школы, сжимая кружку в ладонях. Ветер опять набирал силу. Он чувствовал, как к его потной коже липнет пыль. На площадке перед ним орали и бегали дети, и он задумался, может ли он, наконец, вздохнуть свободно. Еще пара дней, и Фальк уедет, а может, если повезет, раньше. Тогда и вздохнет, решил он. Не раньше. Еще пару месяцев. Не высовываться, немножечко удачи, и он сможет исчезнуть на севере, если все склеится с этой работой.
Где-то в глубине души он еще не мог поверить, что у него все выгорело. У него чуть инфаркт не случился, когда Рако упомянул камеру на ферме Хэдлеров. Он и понятия не имел, что там камера установлена. Сидел, обливаясь холодным потом, между двумя копами и размышлял над тем, насколько близок он был к провалу.
Пора было отсюда выбираться. Предстояло еще убедить Сандру дать ему последний шанс. Всего один шанс еще раз начать с нуля, и в этот раз он бросит играть. Он обещал. Прошлым вечером он так ей и сказал. Он не смог сдержать слез и впервые почувствовал, что сам себе верит. Она смотрела на него и молчала. Эти слова она от него уже слышала. Ровно перед тем, как они переехали в Кайверру, и еще минимум два раза до того. Но в этот раз он заставил ее поверить. Больше того, сказал он себе, ему придется это сделать. Ему необходимо остановиться. Потому что в этот раз на кону стоит такое, что проигрыша он просто не вынесет.
При одной мысли об этом у него внутри все сжалось. Сандра так беспокоилась, но она и понятия не имела о реальной угрозе, которая висела над их головами. Она думала, что отрицательный банковский баланс — это худшая из ее проблем. Постыдная тайна, что продукты ей приходится покупать по кредитной карте. Необходимость пускать пыль в глаза с помощью арендованных домов и кофеварок, купленных в рассрочку. Она думала, что им приходится перебиваться со дня на день, но не больше. Она не знала о долгах, дорожкой тянущихся за ними от самого Мельбурна. Или об ужасах, ожидавших их с дочерью в конце этой дорожки, если он не заплатит.
Уитлэм еле сдержал безумную улыбку при мысли о том, чтобы сказать ей правду. Одно только упоминание гвоздезабойного пистолета — и она понеслась бы на север галопом.
Сообщение они доставили прямо к его дому. Здесь, в Кайверре. Два обдолбанных стероидами качка с толстыми шеями объявились на пороге его аккуратненького дома в недопригороде, чтобы лично его уведомить — босс начинает нервничать. Плати. Гвоздезабойный пистолет они прихватили с собой, для наглядности. Уитлэм был парализован от ужаса. Сандра и Даниэль были в доме. Ему было слышно, как дочь и жена болтают на кухне о каких-то пустяках, пока эти двое тихо, в деталях рассказывают ему, что именно они собираются сделать с его семьей, если он не раздобудет наличных. Саундтрек из кошмара.
Уведомление из «Образовательного фонда Кроссли» пришло два дня спустя. Письмо было адресовано лично Уитлэму. У Карен был выходной, и письмо с сопроводительной формой легло к нему на стол нераспечатанным.
Решение было принято меньше чем за секунду. Да они миллионами швырялись. Для этих богатых ублюдков пятьдесят тысяч были каплей в море. Он мог списать деньги на что-нибудь неопределенное, трудно поддающееся подсчетам. Курсы повышения квалификации, например, или программы поддержки. Для галочки им хватит. Пока. Но «пока» — это все, что ему было нужно. Одолжить эти деньги сейчас, расплатиться с Мельбурном; а вернет он их, ну, попозже. Этого не было достаточно, чтобы расплатиться по долгам, даже близко не лежало, но этого хватит, чтобы купить ему хоть немного времени. Не давая себе как следует задуматься, он начал действовать. Он просто подменил банковские реквизиты школы на свои. От того счета, о котором Сандре ничего не было известно. Название школы он оставил в форме. Банкам важны цифры, а не имена. Они никогда не проверяли, соответствует ли одно другому, ему это было известно. Нормальный план, сказал он себе. Не идеальный, и даже хорошим его назвать было нельзя. Но этого было достаточно, чтобы продержаться какое-то время. А потом Карен Хэдлер постучалась в дверь его кабинета, и в руках у нее была та анкета из траста Кроссли.
Уитлэм вспомнил ее взгляд и тихо, незаметно, так, чтобы никто не услышал, стал бить кулаком в стену. Пока не ободрал себе все костяшки.
Уитлэм смотрел, как уходит Карен. Когда за ней закрылась дверь кабинета, он развернулся на стуле и молча опорожнил содержимое желудка в корзину для бумаг. Отправиться в тюрьму он не мог. В тюрьме у него не будет возможности расплатиться по долгам, а люди, которым он был должен, не интересовались причинами. Плати, или заплатит твоя семья. Таковы были правила. И он под ними подписался. Он видел тот пистолет для гвоздей. Они заставили его потрогать. Почувствовать в руках эту свинцовую тяжесть. Плати, или… Нет. Альтернативы не было. Он заплатит. Конечно же, он заплатит.
Он сидел в кабинете, один, и заставлял себя думать. Карен знала. А это означало, что, вероятно, она скажет мужу, если уже не сказала. Сколько у него еще времени, прежде чем она подымет трезвон? Она — женщина осторожная. Во многом даже чересчур дотошная. Действовать она будет медленно. Прежде чем действовать, Карен Хэдлер захочет убедиться на сто процентов. Люк, однако, — это дело другое.
Времени у него было немного. Он не мог позволить, чтобы это вышло наружу. Просто не мог. Альтернативы не было.
Вот и уроки закончились, а ответ к нему так и не пришел. Уитлэм ждал, сколько мог, а потом сделал то, что делал всегда, когда испытывал стресс. Взял всю имеющуюся у него наличность, плюс кое-что, чего у него на самом деле не было, и отправился в заднюю комнату при пабе. Здесь-то, среди перемигивающихся огоньков, под оптимистичное треньканье покерных автоматов, к нему и пришло еще не оформившееся решение. Как это часто с ним бывало.