И знаю ли я его вообще. Мне уже давно не двенадцать.
– Возможно, мне стоило позвать адвоката, – говорит Кэрри.
– Зачем вам адвокат? – интересуюсь я. – Вы совершили преступление? Или содействовали преступлению?
Кэрри изгибается, чтобы дать молодому человеку пройти мимо нашего столика.
– Нет, – говорит она. – Конечно, нет. Никогда.
– Тогда вы можете рассказать правду и без адвоката, разве не так?
Она моргает:
– Не знаю. Все довольно сложно. Я непричастна к тому, что случилось с Софи, и я ни секунды не сомневаюсь, что Адам здесь тоже ни при чем.
Услышав эти слова, я чувствую облегчение. Я подталкиваю ее к тому, чтобы продолжить:
– Вас что-то беспокоит, Кэрри? Прошу вас, расскажите. Это может помочь расследованию. Хорошо?
– Хорошо, – отвечает она. – Я понимаю. Поэтому мы и здесь.
– Да, – говорю я. – Так и есть.
– Ему это не понравится.
Ее слова пробуждают во мне нехорошее предчувствие. Она собирается рассказать что-то очень личное, что может навсегда изменить мое мнение об Адаме.
– Его мнение не столь важно, – говорю я наконец. – Главное – выяснить все, что возможно, об убийстве миссис Уорнер.
Кэрри вертит в пальцах застежку на своей сумочке от Кети Спейд.
– Ну, – говорит она, – я не думаю, что он убийца, если вы вдруг его подозреваете. Я в это не верю. Ему не хватило бы смелости. Вы бы видели его во время заседаний. Только между нами, но ему не суждено стать директором, тем более теперь.
Таков мир, в котором она живет. И Адам тоже. Все завязано на следующем повышении.
Я возвращаюсь к сути разговора:
– Кэрри, вы беспокоитесь насчет Адама?
– Что ж, – говорит она, переключившись с застежки на пластиковую крышку стаканчика. – Я увидела в новостях, что у Адама была любовница.
– Сюжет Линды Ландан? – уточняю я.
– Да. Именно.
Она неожиданно замолкает.
Я тоже молчу.
Я хочу, чтобы она тщательно обдумала свои слова. И не собираюсь ее подгонять. На несколько секунд повисает неловкая тишина. Но в такой ситуации это нормально. У меня гораздо больше вызывают подозрения люди, которые декламируют свои показания так, словно репетировали их накануне и теперь ожидают почетной грамоты.
– Ладно, – говорит Кэрри, – я бы не сказала, что была любовницей Адама, но у нас было несколько интимных встреч.
Трудно придумать более канцелярское выражение, чем «интимная встреча».
Я сохраняю нейтральное выражение лица и прошу ее продолжить.
– Я бы не назвала это интрижкой, – говорит Кэрри, – но, пожалуй, другое слово придумать трудно. Молодежь сказала бы «перепихон». Такое безвкусное выражение. «Интрижка» звучит лучше.
Ненамного лучше, как по мне. В конце концов, он был женат.
– Это произошло несколько лет назад. Где-то три-четыре года. Я могу свериться с календарем. Я все записываю.
– Значит, это была давняя связь?
– Интрижка, – поправляет меня Кэрри. – Связь – чересчур личное слово. Это был всего лишь секс. Ничего более. Кажется, у него были проблемы в браке. А я развелась. Не лучший вариант, но, думаю, в то время присутствие Адама было мне необходимо.
Она говорит так, будто Адам работал ее психотерапевтом.
– Ясно. Никаких обязательств. Просто необходимость, – говорю я. – У него разладились отношения с Софи?
Она проводит ногтями по волосам:
– Он толком ничего не говорил. Я знаю только, что они оба все время задерживались на работе и их брак грозил вот-вот развалиться. Я уже видела подобное и сама прошла через это.
– Значит, ваша интрижка закончилась на доброжелательной ноте? Вы ведь до сих пор работаете вместе?
Кэрри надевает крышку со следами ее красной помады обратно на стаканчик с кофе.
– Я бы не сказала, что все кончилось доброжелательно, – сказала она. – Между нами все было хорошо, но одна из коллег Адама застукала нас вместе и сообщила наверх, что мы были чрезмерно близки. Хотя мы просто сидели рядом. Я отправилась к комитету по этике. Я не горжусь тем, что сделала. Но мне казалось, что у меня нет другого выбора.
Я ничего не понимаю.
– Вы обвинили в чем-то коллегу Адама?
– Нет, – отвечает Кэрри. – Мне нужно было нанести по Адаму превентивный удар. Я не могла допустить, чтобы ничего не значивший секс разрушил мою карьеру. Я сказала комитету, что он чрезмерно фамильярно вел себя со мной, причиняя мне дискомфорт.
Она видит выражение моего лица. Трудно объяснить, что я сейчас ощущаю. Адам предал свою жену. Его любовница предала его. Трудно жить в большом городе.
– Я не поставила крест на его карьере, – говорит она. – Знаю, со стороны может показаться именно так. Но люди не понимают, как тяжело быть высокопоставленной женщиной. Мужчины из руководства изо всех сил стараются не допустить, чтобы я поднялась на их уровень. Не верьте, когда вам рассказывают сказки про справедливый мир. Он вовсе не справедлив.
Кэрри заканчивает свой монолог.
– Вы правы, – соглашаюсь я, хотя сама в это не верю. По крайней мере мне бы хотелось верить, что в мире есть хоть какая-то справедливость. Я стала детективом, хотя все три моих конкурента были мужчинами, и я уверена, что причиной тому стали мои навыки, а не желание руководства продемонстрировать свою толерантность.
– И что случилось после вашего заявления? – спрашиваю я.
– Ничего ужасного, – говорит Кэрри. – Я сказала комитету, что мне было лишь самую малость некомфортно, и я думаю, что нет нужды применять к Адаму какие-либо меры воздействия. Они ограничились онлайн-тренингом по восприимчивости.
– Сомневаюсь, что Адам обрадовался.
– Он слегка на меня рассердился, – говорит Кэрри. – Но долго злиться на рабочем месте нельзя: это вредит продуктивности. Он вскоре успокоился.
– И на этом ваша связь подошла к концу? То есть ваша интрижка.
Телефон Кэрри вибрирует, но она не обращает на это внимания:
– Да, та часть наших отношений закончилась. Софи забеременела, и их брак вновь наладился. Все было хорошо. Я даже не вспоминала об этой интрижке.
– И больше между вами ничего не было? – говорю я.
Около секунды Кэрри молча размышляет:
– Почти ничего. Мы переспали еще один раз. Недавно.
– Насколько недавно?
– Когда он вернулся с Худ-Канала.
– Вот как, – мне только чудом удается сдержаться и не выплюнуть свой кофе. Я сохраняю нейтральное выражение лица. По крайней мере пытаюсь.
– Я думаю, он просто хотел ненадолго забыть, как в одночасье изменилась его жизнь. Мы не говорили о том, что произошло на тех выходных. Это был просто секс.
Это не тот Адам, которого я знаю.
Или знала. И я не понимаю, что значит «просто секс». Просто секс? Почему бы не заняться чем-то другим? Сходить в боулинг, например.
– Я все равно буду в это втянута, верно? – говорит она.
– Почему вы так считаете?
– Вы ведь арестуете Адама, как сказала та репортерша?
– Вы знаете, что случилось с Софи? – спрашиваю я.
Она вздрагивает.
– Конечно, нет, – говорит она, слегка повышая голос. – И я не верю, что Адам мог ей навредить. Говорю же, он слаб. На вашем месте я бы не стала давать интервью Линде Ландан, – добавляет она: – Но, если вы все же решите с ней поговорить, я уверена, вы не станете упоминать меня. Я просто хотела выполнить свой гражданский долг. Ну на случай, если он все-таки в этом замешан. Вы думаете, он ее убил?
Я сохраняю спокойное выражение лица, но все-таки возражаю:
– У нас есть свидетель, который видел похищение собственными глазами, Кэрри.
Она слегка пожимает плечами и застегивает сумку.
– Да, я в курсе, – говорит она, – но еще я слышала, что ему лет сто и он сам толком не знает, что видел.
Линда и Фрэнк мастерски умеют распространять дезинформацию.
– Он вполне уверен в том, что видел, – говорю я. – И он не так уж и стар. Не обращайте внимания на Линду Ландан, хорошо? Она просто хочет раздуть шумиху.
– Да, наверное, – говорит Кэрри. – Я просто решила, что нужно поговорить с вами первой – нанести превентивный удар.
– Понимаю, – говорю я.
– Сегодня утром я все рассказала директору, – говорит она, вставая из-за стола и читая сообщение на телефоне. – Думаю, Адама отправят в небольшой отпуск.
Я встаю следом за Кэрри. И замечаю, что меня слегка потряхивает. Мне это не нравится. Я стараюсь не думать о том, что Адам Уорнер изменял жене с Кэрри ЛаКруа. Один проступок необязательно влечет за собой другой.
Не всегда.
45Адам
Утром Триша из отдела кадров попросила меня заглянуть к ней в конце дня. Я спросил ее, в чем дело, и она расплывчато сослалась на необходимость уладить некие формальности. Я решил, что дело – в списке зависимых членов семьи, который нужно откорректировать из-за кончины Софи. Я заглянул в кабинет Кэрри, чтобы спросить ее, в чем дело, но она говорила по телефону и отмахнулась от меня.
Мне не хочется думать, что моя жизнь может стать еще хуже. Я потерял жену, и большинство коллег выразили мне свои соболезнования. Даже парень, который занимается маршрутизацией почты, спросил, не может ли он мне чем-то помочь? Довольно мило. Я знаю, что добрые люди есть везде, но по большей части они обитают ниже меня по карьерной лестнице.
Признаюсь, довольно трудно сосредоточиться на работе, когда постоянно думаешь про убитую жену, полицейское расследование, ублюдочного тестя и настырную репортершу. Я читаю комментарии под статьей, опубликованной в «Сиэтл Таймс», – по большей части комментаторы гадают, кто похитил мою жену, и пытаются вспомнить другие похожие случаи. Кто-то из Канады упомянул похожее происшествие – студентку из Университета Британской Колумбии похитили средь бела дня. Ее тело нашли в реке Фрейзер. Ее избили, задушили и изнасиловали.
Совсем как Софи.
Я вспоминаю канадскую пару, нашедшую тело. Они имели какое-то отношение к тому университету. Интересно, обратит ли еще кто-то внимание на это совпадение? Я колеблюсь, не позвонить ли мне в полицию или же попытка вмешаться в рассл